Мир и человек в поэтической философии Михаила Лермонтова

К 210-летию поэта Prosodia доктор филологических наук Анна Кузнецова формулирует семь ключевых вопросов о творчестве Лермонтова – и отвечает на них.

Кузнецова Анна

Мир и человек в поэтической философии Михаила Лермонтова

Портрет Лермонтова в исполнении художника Сергея Зарянко, 1842 год, фрагмент 

Ранее Анна Кузнецова готовила для Prosodia комментарии к главным стихотворениям М.Ю. Лермонтова.


Что дает право говорить о М.Ю. Лермонтове как о «поэте мысли»?


Лирическая поэзия М.Ю. Лермонтова целостно отражает его понимание мира в целом и человека в нем: это концепция совершенной личности и совершенного мироустройства. В.Г. Белинский правомерно утверждает, что пафос лермонтовской поэзии – в постановке нравственных вопросов о судьбе и человеческой личности. Очевидно, что основными направлением в развитии романтизма после восстания декабристов 1825 года становится акцентирование внимания на внутреннем мире лирического героя, на его субъективном мировосприятии. Лермонтов отражает свойственное этому времени настроение «сумеречности души», и в этом отношении он становится предтечей философских направлений последней трети XIX в. В его лирике человек представлен как изначально двойственная сущность, в которой сосуществуют и противоборствуют разнонаправленные начала – добро и зло, стремление к земному и небесному, любовь и ненависть. В этой диалектике и заключается поэтическая философия М.Ю. Лермонтова, организующая в целом его лирический универсум.


Какие философские системы значительно повлияли на становление поэтической философии М.Ю. Лермонтова?


Настроения дворянской молодежи в ближайшие годы последекабристского периода определяются стремлением к свободе (прежде всего, личностной) и влиянием немецкой классической философии, а также чтением произведений литературных кумиров – Байрона Шиллера, Пушкина. Именно таково направление духовного развития М.Ю. Лермонтова во время его учебы в Московском Благородном пансионе и Московском университете. Можно говорить также и об особом влиянии на формирование философских взглядов поэта лекций по физике, всеобщей и естественной истории, логике, которые в пансионе и университете читали М.Г. Павлов, М.П. Погодин, М.А. Максимович, Д.Н. Дубенский. Дисциплины преподавались исходя из идей Шеллинга о единстве мира, о тождестве материи и духа, о развитии природы и общества, о противоречии и борьбе противоположностей как основной движущей силе развития и самопознания. Для Лермонтова определяющим здесь становится эстетическая активность философской системы Шеллинга, которая «разомкнута» в исторический процесс через понимание «национального духа», воплощенного в произведениях фольклора, через проникновенное отношение к природному миру.


Лермонтов, Петр Заболоцкий.jpg


Художник Петр Заболотский, портрет 1837 года


Понимание закономерностей истории для Лepмoнтoвa тесно связано с патриотическими воззрениями декабристов и русским шеллингианством как предшественником славянофильства. Однако и идеи французского Просвещения, и реалистические воззрения А.С. Пушкина, и полемические высказывания П.Я. Чаадаева сложно переплавлены в единой концепции лермонтовского историзма. Выдающиеся немецкие философы конца XVIII – начала XIX в. (Kaнт, Фиxтe, Шeллинг, Гeгeль) чаще других упоминаются исследователями творчества М.Ю. Лермонтова, а их философские концепции сложным образом преломляются не только в его лирической поэзии, но и во всем лермонтовском творчестве. Не только метод психологизма, но и метафоризация, символы, авторская мифология и даже словесные формулы имеют своим источником философский терминологический аппарат, и прежде всего гегелевская диалектика становится для Лермонтова источником художественного познания. Именно из философской системы Гегеля М.Ю. Лермонтов черпает восприятие жизни как единства и борьбы противоположностей, трактовку зависимости многообразных отношений в мире от социальных и национальных условий, от пространственных и временны́х координат, а личность и ее внутренний мир определяются в поэтической философии Лермонтова как зависимые от действительности во всем ее многообразии.


Что составляет центр поэтической философии М.Ю. Лермонтова?


Центральное место в поэтической философии М.Ю. Лермонтова занимает этический идеал, задающий требования к совершенному мироустройству и к совершенной личности, причем действительность, по мысли Лермонтова, может приблизиться к идеалу только в случае действенного существования в ней воплощения идеальных черт в человеке. Обостренная чувствительность, способность к распознаванию тайных смыслов земных явлений, постижения высших начал бытия через намеки, данные в объективной действительности – вот те качества, которыми наделяет Лермонтов совершенную личность. Душа, в соответствии с философскими и творческими воззрениями Лермонтова, жаждет приобщиться к небесному блаженству уже в земной жизни, отмечая для себя все то, что представляется ей знаком иного, лучшего мира, в котором трансцендентные идеи даны в своем абсолюте. Именно об этом поэт говорит в своем стихотворении «Есть речи – значенье…» (1840):


Есть речи — значенье

Темно иль ничтожно,

Но им без волненья

Внимать невозможно.


Как полны их звуки

Безумством желанья!

В них слёзы разлуки,

В них трепет свиданья.


Не встретит ответа

Средь шума мирского

Из пламя и света

Рождённое слово…


Такая душевная настроенность достигается лирическим героем Лермонтова только в состоянии мечты, воспоминания, припоминания, когда человека как бы «выпадает» из действительности. В стихотворении «Ангел» (1831) М.Ю. Лермонтов обращается к излюбленному мотиву «Земля и небо», при этом душа стремится вернуться к небесному миру, отчаянно ища в земном существовании признаки этого небесного идеала. Только если душа позабудет «скучные песни земли», полностью отрешится от «мира печали и слез», она сможет припомнить сладкие «звуки небес» и гармонию райского блаженства.


С попыткой достичь идеала в личностном существовании тесно связано и понимание совершенной действительности. Состояние сна, мечтаний, грез знаменует у Лермонтова одновременно и положение вне этического идеала, освобождение от жесткого подавления личности, и наличие глубинно проживаемых этических смыслов. Лирический герой делает попытку оказаться вне сферы противоборства добра и зла, земного и небесного, однако при этом личность стремится приобщиться к высшим началам, которые дают надежду на приближение к этическому идеалу, который один может удостоверить истинность бытия человека.


Квинтэссенцией поэтической философии в единстве совершенного мироздания и совершенной личности, стремящейся причаститься божественного покоя, является стихотворение «Выхожу один я на дорогу…» (1841), написанное поэтом незадолго до трагической гибели. Стремление отрешиться от земного существования, приблизиться к небесному обозначено лаконичным пейзажем, приобретающим символическое звучание: это взгляд на землю с почти божественной высоты, когда оставляемая навек земля уже вовсе не кажется родным домом. Лирический герой готов расстаться с жизнью, обретя взамен свободу и покой (вспомним пушкинское «На свете счастья нет, но есть покой и воля»):


Уж не жду от жизни ничего я,

И не жаль мне прошлого ничуть;

Я ищу свободы и покоя!

Я б хотел забыться и заснуть!


Личность, стремящаяся к совершенству, к этическому идеалу, изнемогла в постоянной борьбе с агрессией мира, но оставить этот мир лирический герой тоже не может, именно поэтому он избирает пограничное состояние сна, не являющегося «сном смерти». Это сон, который способен возвратить героя к жизни, когда идеал будет предположительно воплощен:


Но не тем холодным сном могилы…

Я б желал навеки так заснуть,

Чтоб в груди дремали жизни силы,

Чтоб дыша вздымалась тихо грудь;


Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,

Про любовь мне сладкий голос пел,

Надо мной чтоб вечно зеленея

Темный дуб склонялся и шумел.


Очевидно, что и слуховые впечатления для лирического героя вовсе не случайны: именно сон, но сон чуткий, способный воспринимать и сладкий голос, и шум листвы дуба. Кроме того, темный дуб, зеленеющий вечно, - это, конечно, отсылка к Мировому древу, которое организует мироустройство в архаической мифологической трактовке.



Как Лермонтов различает свободу и волю? В чем значение этих мотивов для лермонтовской концепции человека?


Центральными мотивами, которые формируют лермонтовское понимание человека, являются свобода и воля, которые разрабатываются в лирике поэта как критерии бытия личности, позволяющие понять не только самую суть принципов существования, но и оценивать окружающий мир. Для Лермонтова свобода и воля близки, но не идентичны и даже не могут употребляться как синонимы: свобода обусловлена культурным, историческим и философским контекстом, воля устойчиво связывается с народным началом, укорененным в фольклоре – это природное начало, которое объективирует абсолютную ценность бытия и личности.


Разумеется, само главенство этих мотивов в лермонтовской лирике обусловливается последовательной приверженностью романтизму: на основании принципов этого эстетического направления формируется собственно лермонтовский идиостиль и само мировосприятие творческой личности. В своей юношеской лирике Лермонтов считает Кавказ носителем идеала свободы, но и здесь поэт отмечает постепенную утрату вольности и свободы.


В зрелой лирике, созданной после 1836 г., заметное место у Лермонтова будет отведено мотиву лишения свободы, и это позволит даже выделить так называемый «тюремный цикл». Противопоставление воли и тюрьмы организует, например, композицию стихотворения «Узник» (1837):


Отворите мне темницу,

Дайте мне сиянье дня,

Черноглазую девицу,

Черногривого коня.


Свобода для М.Ю. Лермонтова воплощается в момент переживания творческого вдохновения, в момент мечтаний, когда душа не отягощена земными ощущениями, и ничто не отвлекает ее от созерцания идеала (например, в стихотворении «Над бездной адскою блуждая…» (1840)):


Так, разбирая в заточенье

Досель мне чуждые черты,

Я был свободен на мгновенье

Могучей волею мечты.


Свобода получает выражение в природной стихии, она равна ей по силе притягательности, что в романтическом мировосприятии Лермонтова-лирика становится определяющей идеей:


Брат, слушай песню непогоды:

Она дика, как песнь свободы.

«Поле Бородина» (1830-1831)


Для зрелой лирики свойственно отчетливое выражение невозможности достижения свободы в современном поэту обществе. Свобода остается естественным качеством поэтического Гения, а конфликт «вольного сердца» с «завистливым и душным» светом всегда влечет личностную катастрофу и гибель поэта, как, например, в стихотворении «Смерть поэта» (1837).


Почему одиночество вырастает из мотива в тему в поэзии Лермонтова?


Такое понимание свободы тесно связано и с мотивом одиночества, который, охватывая все творчество Лермонтова, становится ключевой темой многих его произведений в самых разных жанрах. Для лирики тема одиночества – сквозная: начиная с юношеского «Паруса» (1832) и заканчивая последними стихотворениями ««Выхожу один я на дорогу» и «Пророк» (оба – 1841) поэт постоянно возвращается к всеобъемлющему образу одиночества.


Лермонтов, Горбунов.jpg


М. Лермонтов в форме Тенгинского пехотного полка. Литография В. Бахмана (1860 г.) по акварели Горбунова

В ранних лирических произведениях этот мотив – скорее дань романтической традиции, позволяющей создать традиционно-элегический образ лирического героя, подчеркнув его удаленность от мира людей, однако и в юношеский период для Лермонтова одиночество – это, прежде всего, поиски самого себя, смысла жизни, это следствие грандиозных устремлений героя, что в целом соотносимо и с высокой поэтикой романтизма. И для полноценного ощущения свободы герою Лермонтова необходимы прежде всего одиночество, независимость от всех и вся:


Он меж людьми не раб, не властелин,

И всё, что чувствует, он чувствует один.


Лермонтовский герой стремится к освобождению от влияния света, от его суеты:


И если как-нибудь на миг удастся мне

Забыться, - памятью к недавней старине

Лечу я вольной, вольной птицей.


При этом надежда на истинную свободу оказывается неосуществимой: о ней можно лишь грезить, и мечты эти разбиваются о реальность: в этом же стихотворении на это намекает строка «Когда ж, опомнившись, обман я узнаю…».


Как менялся образ покоя в лирике Лермонтова?


Лирический герой Лермонтова в своих поисках этического идеала приходит к мысли о покое на пути к нему, а мотивы покоя и пути также представляют важные доминанты поэтической философии. В мотиве покоя отражено с наибольшей четкостью жизненное кредо лермонтовского героя: отношение к покою как к негативному состоянию, не позволяющему определиться в мире, как к неприемлемому способу бытию сохраняется у Лермонтова вплоть до 1837 г., причем такая ярая полемика с идеей покоя контрастирует с устойчивой литературной и мировоззренческой традицией современности поэта, ведь покой рассматривается как состояние, к которому надо стремиться, покой соотносим со счастьем и даже может быть равен ему(например, у Е.А. Баратынского в стихотворении «Безнадежность»: «Счастливый отдыхом, на счастие похожим…»). Для Лермонтова с его жаждой бытия покой невозможен, он утверждает в своей поэтической декларации «1831-го июня 11 дня»:


Так жизнь скучна, когда боренья нет.

В минувшее проникнув, различить

В ней мало дел мы можем, в цвете лет

Она души не будет веселить.

Мне нужно действовать, я каждый день

Бессмертным сделать бы желал, как тень

Великого героя, и понять

Я не могу, что значит отдыхать.


При этом в юношеском «Парусе» (1832) заметно более сложное, диалектическое понимание покоя: покой, который хотя бы не просто отвергнут изначально, а сопоставлен с существованием лирического героя, соизмеряется с жизненными «бурями»: «А он, мятежный, просит бури, / Как будто в бурях есть покой!».


Для раннего Лермонтова характерно и соотнесение покоя и смерти, при этом метафора вечного покоя, вечного сна в координатах мировой философской и литературной традиции предстает у поэта как отражение духовного опустошения, внутреннего бессилия. К тому же такой покой страшен потерей памяти, что в поэтической философии Лермонтова тождественно отказу от жизни, а в стихотворении «Боюсь не смерти я…» (1829) поэт восклицает: « Боюсь не смерти я. О нет! / Боюсь исчезнуть совершенно».


Понимание покоя как посмертного бытия не исчезнет в зрелой лирике, но сама значимость этого состояния для лирического героя получит иную оценку: близкие к покою состояния отдыха, сна, тишины станут центром развития лирического сюжета в лермонтовских шедеврах «Дары Терека» (1839), «Утес» (1841), «Воздушный корабль» (1840), «Пленный рыцарь» (1840), «Последнее новоселье» (1841), «Спор» (1841). В стихотворении «Из Гёте» (1840) покой имеет символическое значение: для Лермонтова это состояние настигает любую жизнь, замирание трагично, но и именно его ищет герой в своих поисках отдыха и свободы:


Горные вершины

Спят во тьме ночной;

Тихие долины

Полны свежей мглой;

Не пылит дорога,

Не дрожат листы…

Подожди немного,

Отдохнешь и ты.


Теперь Лермонтов понимает покой как одно из состояний бытия, которое способно дать ощущение полноты жизни его лирическому герою, как в стихотворении «Выхожу один я на дорогу…» (1841). Для лирического героя Лермонтова покой – это состояние, которого можно достичь только в его поисках, а значит, надо пуститься в путь.


Когда начинается путь лермонтовского героя?


Понимание героя романтизма как героя активного дает ключ к трактовке этого мотива в лирике Лермонтова. Мотив пути демонстрирует множественность вариантов, но обычно путь – это духовная неприкаянность, безостановочное движение, грозящее скитальцу духовным опустошением: «Так бури ток сухой листок. / Мчит жертвой посреди степей!..» («Портреты» (1829)). Метафизическое значение мотива пути связано с трактовкой поэтом исторических обстоятельств, что наиболее заметно в стихотворении «Листок» (1841): дубовый листок становится символом трагического одиночества в мире на жизненном пути и неприкаянности поколения, к которому принадлежит сам поэт.


Путь для Лермонтова обретает позитивную трактовку только в случае, если он имеет нравственные ориентиры в достижении сверхсмыслов: это постоянный поиск истины, это связанный с мотивом пути мотив изгнания, утраты и обретения родины, стремления к свободе: «Твое блаженство было ложно: / Ужель мечты тебе так жаль? / Глупец! где посох твой дорожный? / Возьми его, пускайся в даль» («Когда надежде недоступный» (1835(?)). Пророк в одноименном стихотворении 1841 года на пути духовных исканий сталкивается с непониманием людей, и только в пустыне возможен диалог с мирозданием и обретение покоя («Из городов бежал я нищий» – «И звезды слушают меня, / Лучами радостно играя»).


Зачастую Лермонтов (и его лирический герой) осознает жизнь как путь, при этом важно то, что жизненный путь начинается не в момент рождения, а в момент первого выбора.

Читать по теме:

#Современная поэзия
18 тезисов о неотрадиционализме в русской поэзии

Неотрадиционализм — тип художественного сознания, который характеризует целый круг явлений в русской поэзии XX века. Этому литературному явлению уже около ста лет, но разговор о нём только начинается. Prosodia предложила формулировки ряда особенностей этого сознания, роль которого в современной русской поэзии явно недооценена.

#Современная поэзия #Лучшее #Русский поэтический канон
Илья Кормильцев. Без ансамбля

4 февраля 2007 года из жизни ушел Илья Кормильцев. В восемнадцатую годовщину смерти этого большого поэта, писателя и книгоиздателя Prosodia обращается к не самому известному пласту его творчества – стихам, которые писались не для песен.