Пауль Целан в диалоге с Хайдеггером

Тодтнауберг

Арника, очей очанка,

из колодца, поверх звездой от-

меченного, напиться,

под кровом

Хижины,

где в книгу –

чье ж имя

в ней пред моим? –

в ту книгу

запись

о надежде

сегодня в сердце

на мыслящего

слово,

что грядет,

проплешины в лесу, буграми, ржавь,

ятрышник да ятрышник порознь,

смутность, в дороге после,

явственна,

он, кто везет нас,

со-внимает то же,

недо-

торённые, лесом

поваленным тропы в топях,

сыро,

сиро.

(Перевод Марка Белорусца)

Пауль Целан (наст. имя Пауль Анчел) родился 23 ноября 1920 года в еврейской семье в Черновцах. Этот город до 1940 года располагался на территории Румынии, затем был занят Красной Армией, в июле 1941 года был оккупирован румынскими войсками, воевавшими на стороне фашистской Германии, а после освобождения в 1944 году стал частью Украинской ССР.

В годы оккупации в концентрационном лагере погибает семья Целана, а сам поэт несколько лет проводит в трудовом лагере в Транснистрии, где занимается строительством дорог. Здесь же были написаны первые стихи. В 1945 году Целан переезжает в Бухарест, затем в Будапешт, Вену и, наконец, в Париж, где устраивается доцентом на факультет немецкого языка и филологии в Сорбонне. В 1970 году поэт погибает, бросившись с моста Мирабо в Сену.

По мнению французского философа и литературного критика Филиппа Лаку-Лабарта, «"Тодтнауберг" и стихотворением-то можно назвать с натяжкой: это одна-единственная фраза, раздробленная, бессвязная, иносказательная, грамматически неправильная. Не набросок, а остаток – осадок – несостоявшегося рассказа: какие-то заметки, зарубки, словно сделанные наспех, в надежде когда-нибудь облечь в стихи, коротельные обрывки, понятные только тому, кто их задумал и записал». Тем не менее попробуем разобраться в значении этой «фразы» и для начала обратимся к истории ее создания.

Стихотворение «Тодтнауберг» было написано после визита поэта в Шварцвальд и встречи с Мартином Хайдеггером, состоявшейся 25 июля 1967 года. Визит предваряли поэтические чтения Целана во Фрайбургском университете – том самом, где в 1929 году Хайдеггер, приглашенный занять кафедру Гуссерля, выступал со вступительной речью «Что такое метафизика», а затем, в 1933-м, говорил как ректор. Поэтому естественно, что Хайдеггера пригласили в качестве почетного гостя на чтения и даже дату их проведения были готовы изменить в соответствии с графиком философа.

Известно, что он готовился к приезду поэта и заранее договорился со знакомым книготорговцем, чтобы сборники Целана были выставлены на витрины книжных магазинов. Кроме того, один из студентов Хайдеггера Герхарт Бауман вспоминал о письме философа, в котором тот говорит о важности предстоящей встречи: «Я давно хочу познакомиться с Паулем Целаном. Он стоит впереди всех, но чаще держится в стороне».

Для Целана возможность побеседовать с великим мыслителем также была полна значимости. По мнению Лаку-Лабарта, он хотел «чтобы этот философ, который слышит поэзию, но который скомпрометировал себя причастностью к тому, что привели к Освенциму, а позже не сказал об Освенциме решительно ничего, чтобы этот философ произнес хоть слово, хоть словом упомянул о той боли. И тогда, после его слова, всё было бы еще возможно. Не "жизнь"  а существование, поэзия, язык».

Первая встреча в аудитории Фрайбургского университета прошла не совсем удачно. Когда, после представления друг другу, Целану предложили сделать совместную фотографию с Хайдеггером, он решительно отказался. Тем не менее философ пригласил посетить его в «хижине раздумий» в Тодтнауберге (деревня в Шварцвальде), и Целан принял приглашение.

Содержание состоявшейся в ходе визита беседы никем не было зафиксировано. Сохранилось лишь воспоминание Целана о ней: «Потом, в машине, между нами состоялся серьезный диалог, с моей стороны были произнесены ясные слова. Г-н Нойман, бывший тому свидетелем, позже сказал мне, что, как ему показалось, беседа эта носила эпохальный характер. Надеюсь, Хайдеггер теперь возьмется за перо и напишет несколько страниц отклика, да и предупреждения тоже, по поводу возрождающегося нацизма».

Стихотворение, записанное спустя неделю после поездки и названное в честь деревни, где располагался загородный дом философа, – это, на первый взгляд, тоже воспоминание, рассказ о впечатлениях после встречи. В тексте почти дословно воспроизводится запись, которую Целан оставил в гостевой книге Хайдеггера: «В книгу для гостей, глядя на колодезную звезду, с надеждой на грядущее слово в сердце». Однако, как верно заметила переводчица писем Целана Татьяна Баскакова, «вначале ты читаешь стихотворение и просто пытаешься – в общем – его понять, а позже обнаруживаешь, насколько значимо там каждое слово».

Даже название «Todtnauberg» скрывает в себе дополнительные значения. Для владеющих немецким языком очевидно присутствие в нем слов «Tod» («смерть») и «Berg» («гора»), которые вместе создают образ горы мертвецов.

В начальной строфе упомянуты названия целебных трав – арники и очанки. Первая из них входит в состав болеутоляющих и противовоспалительных средств, а вторая используется как народное средство против глазных заболеваний. Таким образом, поэт с первых строк говорит о травме, нанесенной войной, но в то же время и выражает надежду на исцеление. Еще более глубокий анализ предлагает французский филолог Жан Боллак, который указывает на то, что цветок арники напоминает желтую звезду – отличительный знак, который были обязаны носить евреи в гитлеровской Германии.

Звезда, которой отмечен колодец, появляется также не случайно: рядом с домом Хайдеггера находился колодец, украшенный деревянным кубом с вырезанной на нем звездой. Однако исследователи обращают внимание на то, что звезда у Целана – многозначный и один из самых частотных символов.

Центральное место отведено строфе, описывающей пребывание внутри дома, к которой подводят две строки: «под кровом / Хижины». Целан вопрошает о тех, кто был здесь до него, о прошлом, противопоставляя ему сегодняшний день, в котором поэт приглашает немецкого философа выступить со справедливой оценкой произошедших событий.

Следующее за этим описание природы, совместной поездки (во время которой и состоялась главная беседа) и прогулки по Хорбахским болотам наполнено образами, выражающими разобщенность («ярышник да ярышник порознь»), отсутствие понимания (нехоженые тропы), гнетущую атмосферу, которая не ускользает от внимания единственного свидетеля, путешествующего вместе с ними.

Стихотворение было напечатано тиражом в 50 экземпляров, первый из которых Целан отправил Хайдеггеру 12 января 1968 года, все еще надеясь на то, что его призыв к «мыслящему» сказать «слово» не останется без отклика. Однако последовавший ответ Хайдеггера разочаровал поэта и лишь подтвердил его подозрения в отсутствии взаимопонимания: «Слово поэта, которое звучит в "Тодтнауберге", называет место и ландшафат, где мышление попыталось сделать шаг назад в малую малость, – слово поэта, которое является одновременно поощрением и призывом и которое хранит память о дне, проведенном в Шварцвальде в разном настроении».