Потаенная радость испытаний – о стихотворении Игоря Меламеда
Prosodia публикует эссе, в котором предлагается больше религиозное, чем стиховедческое прочтение стихотворения Игоря Меламеда «Каждый шаг дается с болью…» Эссе подано на конкурс «Пристальное прочтение поэзии».
Наталья Александровна Мамлина родилась в Москве в 1988 году. В 2011 году окончила Литературный институт имени А. М. Горького. Стихи публиковались в журналах «Дружба Народов», «Новая Юность», «День и ночь», «Литературная учеба» и др., на портале «Правчтение», в альманахе «День поэзии — XXI век. 2018–2019 год», в газете «Новые Известия». Автор стихотворных сборников «Себе наперерез» (М., 2011) и «Горлица» (М., 2016). В 2024 году окончила магистратуру Богословского факультета Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Работает редактором в Издательстве Московской Патриархии Русской Православной Церкви.
Игорь Меламед (1961–2014), уроженец Львова, в 1986 году окончил Литературный институт им. А. М. Горького в Москве, писал стихи, занимался художественными переводами, а также был автором ряда интереснейших статей о литературном творчестве, вызывавших оживленные дискуссии — «Отравленный источник», «Совершенство и самовыражение», «Поэт и чернь». В этих статьях автор говорил и о том, что совершенные стихи невозможны без вмешательства в них благодатных сил, и о том, что в ΧΧΙ веке «следовать традициям — значит плыть против течения, и для этого… требуется дерзание почти героическое»1.
Жизнь Игоря Меламеда можно разделить на два этапа: до и после полученной им в 1999 году травмы позвоночника, приковавшей его к инвалидному креслу. Угадывается это разделение и в поэтическом наследии Меламеда — если для, условно говоря, первого этапа характерен поиск Бога, то для второго — исповедание Его. Крещение Игорь Меламед принял, находясь в реанимации. Причины полученной поэтом травмы крестивший его священник Константин Кравцов укоренял в страданиях души, мучающейся удушьем: «…речь… о том же культурном удушье, о котором прохрипел, умирая, Блок». И далее: «Отсюда и мандельштамовский “ворованный воздух” — высокий горный воздух христианства, отравляемый “деспотизмом черни”, ее “обществом потребления”, в котором поэту нечем дышать. Во всяком случае — поэту определенного склада. И случайно ли то, что такой поэт, перепутав дверь с окном, выходит с третьего этажа и ломает позвоночник? После чего соглашается креститься…»2 Этот поворотный момент запечатлен Меламедом в стихах 2000 года: «В ненадежных и временных гнездах / и тела обитают, и души. / Но Спаситель приходит, как воздух, / посреди мирового удушья»3.
А вот небольшое стихотворение 2001 года, которое по праву можно назвать совершенным. Процитируем его полностью и попробуем разобрать.
Каждый шаг дается с болью.
Жизнь твоя почти не жизнь.
Положись на Божью волю,
если можешь, положись.
Что случилось — то случилось.
Не оглядывайся вспять.
И рассчитывай на милость
давшего Себя распять.4
Такие стихи не читают громко, не читают со сцены — их шепчут где-то на краю, как последнюю молитву, и преобладание в них слов с шипящими и свистящими согласными — видимое тому подтверждение. Это стихотворение — и молитва о себе самом, и рука помощи, протянутая ближнему: не зря на смысловом уровне лирический герой обращается к себе, а на грамматическом уровне (обращение на «ты») — к близкому человеку.
В первых пяти строках анализируемого стихотворения встречаются многочисленные повторы слов. «Многочисленные», учитывая, что в такой маленькой форме, как восьмистишие каждая буква на счету, не то, что слово, а Меламед дважды повторяет такие слова, как «жизнь», «положись», «случилось». Очевидно, что лирический герой этого стихотворения постоянно мысленно возвращается к произошедшей с ним трагедии, мучается, вновь переживая те события, словно ходит по кругу: «Жизнь твоя почти не жизнь. / Положись… / если можешь, положись. / Что случилось — то случилось». Это хождение по мукам. Поэтому и строчку «Каждый шаг дается с болью» можно отнести как к внешнему, физическому, плану, так и к внутреннему, духовному, пути, на котором зачастую точно так же «каждый шаг дается с болью», с преодолением себя, своей ветхости. Но начиная с шестой строки нет больше ни одного повтора. Именно на шестой строке происходит внутренний перелом: «Не оглядывайся вспять». Эта строка отсылает читателя к евангельским словам Христа: никтоже возложь руку свою на рало и зря вспять, управлен есть в Царствии Божии (Лк. 9, 62). И когда в лирическом герое вызревает внутренняя устремленность к Царству Божию, то появляются и надежда на милость Бога, и возможность выхода из, казалось бы, безвыходной ситуации, через смирение, через то, чтобы по примеру Христову «дать распять себя».
Удивительно, что такое, на первый взгляд, тяжелое по своему содержанию стихотворение, написано четырехстопным хореем — размером веселым, радостным, которым очень часто пишут детские стихи. Радость меламедовского стихотворения потаенная, не кричащая о себе, не заметная для всех и каждого, открывающаяся лишь тем, кто всей душой возжелал идти за Христом, т. е. та самая радость, которая заповедана христианам: Всегда радуйтесь (1 Фес. 5, 16). Как написано об этом в Толковой Библии Лопухина: «Став причастником великих советов Божиих о спасении мира, христианин видит спасающую руку Божию повсюду в мире, даже в страданиях и гонениях. Это служит неиссякаемым источником его радости»5.
1 Меламед И. С. Поэт и чернь // Континент. Париж; М., 2008. № 4 (138). С. 418.
2 Кравцов К. П. Уроки Игоря Меламеда. Часть I // Лиterraтура. 2014. № 29. https://literratura.org/criticism/701-konstantin-kravcov-uroki-igorya-melameda.html?ysclid=m1mkb55s1... (дата обращения: 28.09.2024).
3 Меламед И. С. Стихи последних лет // Континент. Париж; М., 2004. № 1 (119). С. 139.
4 Меламед И. С. Воздаяние. М., 2010. С. 26.
5 Толковая Библия, или Комментарии на все книги Св. Писания Ветхого и Нового Завета под редакцией А. П. Лопухина. М., 2009. Т. VII. С. 1006.
Читать по теме:
Невозможные слова о творчестве Алексея Пурина
При всей скромности Алексея Пурина поэт прекрасно осознаёт, на какой высоте находится его уединённый приют с подсплеповатыми окнами. Но подслеповатыми не к поэзии, не к любви, а к преходящему, хаотичному.
Обретая зрение — о стихотворении «Фома» Алексея Дьячкова
При внешней благостности дьячковская миниатюра полна напряжения, потому что созерцание здесь не пассивно, от него зарождается невольная мысль Творце, а вслед за нею приходит готовность к действию — активному смирению. Prosodia публикует эссе, поданное на конкурс «Пристальное прочтение поэзии» в номинации «Лучшее прочтение современного стихотворения».