Про поэта усердного – Демьяна Бедного. Часть вторая

Общественно-политический сарказм его (сарказм – самое трудное литературное оружие) убивает. И в этом у него никаких из современных писателей соперников нет

А. Серафимович в письме к секретарям ЦК партии

Имя Демьяна Бедного сейчас знакомо относительно небольшому числу читателей. Связывают это обыкновенно с тем, что его поэзия – поэзия «здесь и сейчас», то есть актуальная лишь для определенного исторического периода. Ее содержание быстро устаревает, а потому представляет интерес для потомков лишь в качестве художественных свидетельств исторических событий. Однако думается, что это не совсем справедливый взгляд на творчество Бедного: на его поэзию стоит взглянуть с точки зрения жанрового генезиса. В первой статье мы рассказывали о поэте как реформаторе басенной традиции; вторая статья посвящена Демьяну Бедному – одному из пионеров агитационной поэзии.

Начнем без аллегорий

1917 год стал для Демьяна Бедного своеобразной точкой творческого поворота. Басня перестает быть для него жанром-фаворитом – он осваивает возможности агитационной поэзии. Почему произошла такая перемена? Она была обусловлена, прежде всего, стремительно развивавшимися историческими событиями. Произошла Февральская революция. Ленин вернулся в Россию. Требуется более активная, громкая и – что самое главное – доступная пропаганда. Басни Бедного были чрезвычайно популярны, однако их аллегоричность все-таки несколько замедляла «процесс передачи» важных идей. Нужна была поэзия на совершенно иных «скоростях».

Однако вернемся на несколько лет назад. Уже в 1913 году поэт чувствует изменения в тональности своих стихов – и это подтверждает друг и соратник В.Д. Бонч-Бруевич. В ответ на его статью Бедный пишет письмо, в котором рефлектирует о творческих принципах: «Я со страхом стал замечать, что от меня уходит "смех", "добродушный смех"…заменяясь "гневом". Я подумывал: не падаю ли я? Органическое ли для меня, стихотворца, явление – гнев?» И практически сразу отвечает: «…гнева-то гораздо больше, чем смеха. И именно гнев-то и есть главное, нужное…» Чувство гнева постоянно нарастало – и в итоге потребовало более органичного воплощения, нежели басня.

Второй после Ленина

Владимир Ильич Ленин – человек довольной искушенный в литературе – высоко ценил творчество Демьяна Бедного. По воспоминаниям Бонч-Бруевича, про один из стихотворных сборников Ленин сказал: «Прекрасно! Как хорошо сказано!! Метко! Очень хорошо!». Поэту отдают должное и товарищи: «Недаром друзья говорят, что в Кремле, кроме Царь-колокола и Царь-пушки, появилась и Царь-шутка»¹.

Крайне серьезно относились к Бедному идейные противники – монархисты. Тот факт, что его агитки и песни становились чуть ли не фольклором, сильно их волновал. К примеру, В.М. Пуришкевич «по степени опасности» ставил поэта вторым после Ленина: «…Демьян Бедный, который сумел своими агитками пролезть под каждую солдатскую шкуру глубже, чем все наши декреты и прокламации».

В чем кроется сила демьяновских стихов? Почему по степени влияния «на умы» они могли соревноваться со статьями Ленина?

«И стих мой… блеску нет в его простом наряде»

Первая и, наверное, самая главная причина такой популярности – доверие. Люди просто-напросто верили Демьяну Бедному. С одной стороны, объяснение слишком простое, но с другой – это доверие еще надо завоевать! А эта задача крайне сложная, особенно в период исторического перепутья, когда каждый лагерь пытается перетянуть народ на свою сторону и сулит счастливое будущее.

Бедный не притворялся своим – он им действительно являлся. И демонстрировал свою близость народу не только в стихах (за счет обращения к народным песенным формам, фольклору, соответствующей лексике), но и на деле. Во время Гражданской войны он беспрестанно ездит по фронтам, бывает и в тылу. Его интересует жизнь простых солдат, рабочих, крестьян. И народ на это соучастие, сопереживание откликается: пишет письма (на которые Бедный, кстати, активно отвечает), рассказывают о своих бедах, просит объяснения непонятных тезисов. Некоторые случаи поэт использует в качестве сюжетов для своих стихов. Например, стихотворение «До этого места!» (1918) рассказывает историю бедного старика, много лет пытающегося найти себе пристанище. И вдруг в одной из деревушек он наталкивается на избушку с «кумачным флагом». Развязка более чем счастливая:

«Пожалуй-ка, дед, на ночевку».

«Видать, что измаялся ты».

«Куда я пришел?»

                             «В Пугачевку».

«А тут?»

                «Комитет бедноты».

Прохожему утром – обновка,

Одет с головы и до ног:

Рубаха, штаны и поддевка,

Тулуп, пара добрых сапог.

«Бери, не стесняйся! Чего там!

Бог вспомнил про нас, бедняков.

Была тут на днях живоглотам

Ревизия их сундуков».

Надевши тулуп без заплатки,

Вздохнул прослезившийся дед:

«До этого места, ребятки,

Я шел ровно семьдесят лет!»

Демьян Бедный очень умело использует сюжет, близкий тысячам людей той эпохи. При этом прямой – громкой и резкой – агитации здесь не прослеживается. И тем не менее поэт достигает нужного эффекта: народ узнает и об активной борьбе против бывших угнетателей, и о комитетах бедноты.

Вторая причина популярности Демьяна Бедного кроется в том, что стилистика его стихов созвучна народу. Поэт не раз подчеркивает, кто является его аудиторией:

Пою. Но разве я пою?

Мой голос огрубел в бою,

И стих мой…блеску нет в его простом наряде.

Не на сверкающей эстраде

Пред «чистой публикой», восторженно-немой,

И не под скрипок стон чарующе-напевный

Я возвышаю голос мой –

Глухой, надтреснутый, насмешливый и гневный.

(«Мой стих», 1917)

В беседе с народом о его проблемах, о новых целях и задачах надо говорить на языке этого народа. Никакой стилизации быть не должно: фальшь, заигрывание чувствуются всегда. В зрелом возрасте, давая советы молодым литераторам, Бедный сформулировал эту мысль так: «Поэт, преувеличивающий свои средства и возможности, форсирующий свой голос, он не поет, а кричит, визжит, у него появляется какой-то истерический, неврастенический фальцет, который легко может перейти в фальшет. А фальшивка – не агитация».

Демьян Бедный прекрасно знал об этом и много раньше, поэтому внимательно изучал живую разговорную речь. Его часто называли поэтом лубка, однако уничижительные определения здесь неуместны. Демьяновская простота мнима: остроты, каламбуры, «обработка» специфических оборотов речи – все это требует тонкой и умелой работы. В этом и заключается одна из отличительных особенностей поэзии Демьяна Бедного, влияние и популярность которой были широки. Именно поэтому в начале Гражданской войны «белые» пытались подделывать листовки с его стихами. В ответ на такой шаг поэт сочиняет стихотворение «Правда-матка» (1919), в котором дает инструкцию, «как отличить на фронтах подлинные листовки Демьяна Бедного от белогвардейских подделок под них». В числе прочего упоминается и тяготение к народной стилистике:

Язык – мое оружие –

Он ваш язык родной.

Без вывертов, без хитростей,

Без вычурных прикрас

Всю правду-матку попросту

Он скажет в самый раз.

Из недр народных мой язык

И жизнь и мощь берет.

Такой язык не терпит лжи,

Такой язык не врет.

Прекрасный знаток народной культуры, Бедный часто использует традиционные жанры в агитационных целях – например, песню. В переосмыслении народной песни немалую роль сыграл наказ Ленина. Требовалось сменить «слезливое, неохочее настроение», изменить содержание: «Вам следует в своих агитационных обращениях постоянно, упорно, систематически, не боясь повторений, указывать на то, что вот прежде была, дескать, «распроклятая злодейка служба царская», а теперь служба рабоче-крестьянскому, советскому государству…» Одним из ярких примеров обновленного жанра стала песня «Проводы» (1918). Приведем некоторые отрывки:

Как родная мать меня

      Провожала,

Как тут вся родня

      Набежала:

«А куда ж ты, паренек?

      А куда ты?

Не ходил бы ты, Ванек,

      Да в солдаты!

В Красной Армии штыки,

      Чай, найдутся.

Без тебя большевики

      Обойдутся…»

«…С Красной Армией пойду

      Я походом,

Смертный бой я поведу

     С барским сбродом

Будет нам милее рай,

     Взятый с бою, –

Не кровавый, пьяный рай

     Мироедский, –

Русь родная, вольный край,

     Край советский!».

В композиции песни, представляющей собой диалог между солдатом и его семьей, можно условно выделить две части, противопоставленные друг другу по содержанию и интонации. «Проводы» начинаются плачем родни по уходящему на Гражданскую войну юноше, но в середине случается «перелом»: солдат не приемлет уговоров и решает отправиться на фронт. Если в первой части текст близок к традиционному жанру плача, то вторая часть – это агитка, облеченная в форму народной песни (сохраняется ритмика, инверсии, эпитеты). Впоследствии музыку к этому стихотворению написал композитор Д.С. Васильев-Буглай, и песня стала крайне популярна в Советском Союзе.

На этом обращения Бедного к песенной культуре не заканчиваются. Революция произошла, а собственной Марсельезы у нее нет? Поэт исправляет эту оплошность и сочиняет «Коммунистическую Марсельезу» (1918) – с посвящением «рабоче-крестьянской социалистической Армии». Новый текст был положен на мотив французской предшественницы, и песня зазвучала на всех фронтах и во всех городах:

Мы – пожара всемирного пламя,

Молот, сбивший оковы с раба.

Коммунизм – наше красное знамя,

И священный наш лозунг – борьба.

Против гадов, охрипших от воя,

Пожиравших все наши труды,

До последнего страшного боя

Мы сомкнем трудовые ряды.

      Кто честен и смел, пусть оружье берет,

      Свергай кабалу мироеда!

      Нас ждет или смерть, иль победа,

      Вперед, вперед, вперед, вперед, вперед!

«Таньки» и фельетоны в условиях Гражданской войны

В первой трети ХХ века стихи Демьяна Бедного часто подбадривали народ и вселяли в него надежду на перемены. Эти слова из общих и ни к чему не обязывающих превращаются в подтверждение агитаторского таланта Бедного после истории с «таньками».

В начале Гражданской войны, под Ленинградом появились танки Юденича – зрелище, ранее не виданное простыми солдатами. Грозные машины внушали ужас и подрывали боевой дух. Проблему надо было решать – и на помощь пришел Демьян Бедный. По его воспоминаниям, «во время наступления Юденича на Ленинград пришлось в несколько часов изготовить песню, высмеивающую белогвардейские танки». Стихотворение называется «Танька-Ванька» (1919). Поэт услышал, что солдаты называют технику не «танк», а «таньк», – и использовал эту фонетическую аналогию. Текст получился довольно длинным, однако в нем есть комические рефрены, которые очень легко запоминаются. Они близки к жанру частушки и, видимо, поэтому смогли помочь солдатам преодолеть страх через смех:

«Ванька, глянь-ка: танька, танька!..

«Эх ты, дуй ее наскрозь!»

Как пальнет по таньке Ванька, –

Танька, глядь, колеса врозь!

Идеологического врага надо не только напрямую обличать, но и хитро высмеивать. Демьян Бедный был наделен и таким талантом, проявившемся в его фельетонах. Один из самых известных – «Манифест барона фон Врангеля» (1920). Он был написан как пародия на реально существовавший врангелевский манифест. Поводом для создания фельетона, как и в предыдущем случае, послужило противостояние красных и белых. По сути, идею произведения невольно подсказал Бедному М.В. Фрунзе: «Вот и дать бы барону позабористее: мол, чучело гороховое, немчура, а в царьки лезет! Он же чванный и потому в чем-то ограниченный тип: до сих пор не может понять, с какой армией воюет!»². За пару часов поэт нанес удар по противнику – при этом от лица самого противника!

Ихь фанге ан*. Я нашинаю.

Эс ист** для всех советских мест,

Для русский люд из краю в краю

Баронский унзер*** манифест.

*я начинаю

** это есть

*** наш

Перемежение «исковерканной» русской речи немецкими транслитерированными словами – пародия, условно говоря, внешнего уровня: это смешно, но к настоящей сатире пока отношения не имеет. Поэтому Демьян Бедный на этом не останавливается и в конце фельетона устами самого Врангеля описывает довольно удручающее будущее, к которому народ придет, поддержав белогвардейцев:

Вам будут слезы ошень литься.

«Порядок старый караша!»

Ви в кирхен* будете молиться

За мейне руссише душа.

               Ви будет жить благополучно

               И целовать мне сапога.

               Гут!**

* кирха – лютеранская церковь

** хорошо!

Смена веры, служение новым властелинам – крайне сомнительная перспектива, ради такой вряд ли будут менять лагерь, а уж тем более – рисковать жизнью. Бедный прекрасно знает, что народ устал от ярма господ, поэтому любое упоминание о «целовании сапог» сразу же будет воспринято в штыки (и в прямом, и в переносном смысле). Так что в одном тексте слились сатира и агитация.

Несмотря на то, что в тексте довольно много немецких слов, незнакомых большинству солдат, этот фельетон довольно быстро превратился в легко запоминающуюся песню – как и многие другие стихи Демьяна Бедного. Товарищ Фрунзе был в таком восторге от «Манифеста…», что отдал приказ распространить его чуть ли не в миллионе экземпляров.

Существует легенда, согласно которой переходившие от «белых» к «красным» офицеры предъявляли листовки с «Манифестом…» как причину их побега: «Ведь это что же? Тут правда написана о том, что нас ждет…» Получается, что это еще одна история о том, как поэзия – тем более агитационная – может влиять на жизнь, на развитие событий.

Послесловие

«Поэт в России – больше, чем поэт» – эта формула актуальна и в отношении фигуры Демьяна Бедного. Он был не только поэтом, но и настоящим идеологическим борцом. О его личности до сих пор ведется много споров: был ли он настоящим приверженцем советской власти или просто «встроился» в течение, рассчитывая пользоваться своим привилегированным положением? Вряд ли стоит искать ответ на этот вопрос, ведь заранее известно, что каждый останется в рамках субъективности. Главным остается тот факт, что творчество поэта отразило важные вехи развития русской литературы – особенно в плане генезиса ряда жанров.

В конце жизни Бедный уже не находился в статусе одного из главных поэтов страны – по разным причинам. Одна из них – раскритикованные фельетоны «Слезай с печки», «Перерва» и «Без пощады», строившиеся в основном на газетных публикациях и критиковавшие ряд пороков рабочего класса. В итоге они были объявлены «клеветническими, повторяющими пасквилянтские домыслы врагов партии и народа». Но самым серьезным для поэта стало то, что «ставились под сомнение основные методы сатиры, говорилось о недопустимости преувеличений и т.д.»³ Иными словами, по Демьяну Бедному ударил собственный творческий метод, благодаря которому в начале ХХ века он был «вторым после Ленина».

1 Бразуль И.Д. Демьян Бедный. – М.: Молодая гвардия, 1967. [Электронный ресурс] Режим доступа: demyan-bedniy.ru/library/brazul-demyan-bedny.html

2 Архангельский В.В. Фрунзе. – М.: Молодая гвардия, 1970. С. 450.

3 Бразуль И.Д. Демьян Бедный. – М.: Молодая гвардия, 1967. [Электронный ресурс] Режим доступа: demyan-bedniy.ru/library/brazul-demyan-bedny.html