Женское без подлежащих, мужское без глаголов: психологизм Блока и Ахматовой

***
Превратила всё в шутку сначала,
Поняла – принялась укорять,
Головою красивой качала,
Стала слезы платком вытирать.

И, зубами дразня, хохотала,
Неожиданно всё позабыв.
Вдруг припомнила всё – зарыдала,
Десять шпилек на стол уронив.

Подурнела, пошла, обернулась,
Воротилась, чего-то ждала,
Проклинала, спиной повернулась
И, должно быть, навеки ушла...

Что ж, пора приниматься за дело,
За старинное дело свое. –
Неужели и жизнь отшумела,
Отшумела, как платье твое?

Александр Блок, 29 февраля 1916

Мучительный психологизм в деталях

На первый взгляд, стихотворение Блока описывает житейскую ссору. У нее явно есть предыстория, которая не вошла в лирический сюжет. Очевидно, мужчина, лирический герой,  сообщил своей женщине о разрыве. Дальнейшее действие, которое разворачивается на протяжении стихотворения, - это попытки героини его вернуть. Причем женщина пробует разные тактики, и каждый раз ее поведение противоречит предыдущему шагу: превращает всё в шутку, укоряет и плачет, хохочет и дразнит, рыдает, уходит, возвращается, проклинает и уходит совсем. В общей сложности подход меняется семь раз. На эти эмоциональные качели смотрит абсолютно бездействующий герой. Его роль — роль наблюдателя, а действия вынесены «за скобки» стихотворения. Он инициировал ссору до и собирается приниматься за дело после. Из 63 использованных слов - 25 глаголов и деепричастий. Из них к герою имеет отношение только один - приниматься.

Когда Блок сочинял «Превратила всё в шутку сначала...», уже были изданы «Вечер» и «Чётки» Анны Ахматовой. А ее стихотворение 1910 года вполне могло бы быть симметричным ответом от лица лирической героини Блока, если бы ей дали право голоса:

Он любил три вещи на свете:
За вечерней пенье, белых павлинов
И стертые карты Америки.
Не любил, когда плачут дети,
Не любил чая с малиной
И женской истерики.
...А я была его женой.

Здесь — та же холодность и отстраненность героя и болезненная эмоциональная вовлеченность героини. Можно найти параллели и с хрестоматийным ахматовским, 1911-го года:

Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
Всё, что было. Уйдешь, я умру».
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру».

Тут обнаруживаются даже сюжетные параллели: героиня также меняет своё эмоциональное поведение и тоже обращает в шутку что-то критичное для отношений. Правда, вину за разрыв она берёт на себя.

Интересно, что в своем стихотворении Блок не использует местоимения или существительные, называющие женщину. На протяжении трех строф автор обходится без подлежащих. Это подчеркивает обезличенность и объектность женского персонажа. Герой пассивно, как бы со стороны наблюдает за истерическим поведением возлюбленной. Его отношение можно увидеть через детали. Женщина по-прежнему кажется ему красивой, ее зубы и хохот его дразнят, он это замечает. Но наблюдательность его очень холодна. Свидетельство этому — скрупулезный подсчет шпилек на столе и замечание, что она подурнела после слёз. Единственное прорывающееся чувство — в безысходном слове навеки.

После него, как будто тяжело вздохнув («Что ж»), герой подытоживает ситуацию. Тяжелый и счастливый период любви и страсти закончен. Автор употребляет довольно прозаический оборот приниматься за дело, который контрастирует со страстностью только что произошедшего объяснения. Две финальные строки поднимают стихотворение из сугубо бытового плана в метафизические высоты. 

Прощание с Прекрасной Дамой

Ушедшая навсегда женщина, за поведением которой так отстраненно наблюдал герой, вдруг наделяется сверхценностью. Потерянная возлюбленная сравнивается с пропущенной жизнью. Шум платья наводит ассоциацию с шумом человеческого существования, таким же влекущим, желанным, легкомысленным, ускользающим из рук. Опять же контрастирующим с серьезным старинным делом, которым собирается заняться лирический герой. Стихотворение заканчивается местоимением твоё.  Это прямое обращение к героине, к тому же эмоционально окрашенное. Но единственный вопрос героя, который в последнюю минуту наконец повернулся лицом к женщине, ожидаемо остается без ответа. 

Поскольку Блок много лет отдал служению Прекрасной Даме, нельзя избавиться от ощущения, что тут описан именно ее уход. Произведение создано в феврале 1916 года, в разгар первой мировой войны, накануне революционных потрясений, которые заставят Александра Александровича обратиться к другим поэтическим темам, оставив любовную лирику. Так что можно назвать его в чем-то пророческим. До смерти автора оставалось всего пять лет.

Гениальные плохие стихи

Стихотворение - пример того, насколько относительны формальные признаки «плохой поэзии». По современным меркам, Блок использует недопустимые приёмы. По современным меркам, Блок использует недопустимые приёмы. Это, в первую очередь, глагольные рифмы — таких пять из восьми. Более того, они очень примитивны, типа ждала-ушла, позабыв-уронив, есть даже тавтологическая — обернулась-повернулась. Ну и совсем уж ни в какие ворота своё-твоё. За рифмы такого типа отчаянно ругают начинающих поэтов, они давно уже стали предметом шуток. Но удивительный факт — при чтении строк Блока никакого юмористического эффекта не наблюдается. Более того, эти стихи и сегодня воспринимаются как один из непревзойденных шедевров, от них до сих пор бегут пресловутые мурашки. 

Поэтическая прелесть и тайна трудно поддаются аналитическому разбору. Что такое музыка стиха, тоже сформулировать достаточно сложно. Прежде всего, это, конечно, ритм и звуковое богатство. Но еще и мелодичность, напевность, образная составляющая. Трехсложный анапест, который использовал поэт (а Блок прибегал к этому размеру, непопулярному в пушкинскую эпоху, довольно часто), - размер спокойный, повествовательный. Он подчеркивает созерцательную позицию героя, в противовес активным глаголам действия. Звуковой рисунок стихотворения прихотлив. Тут нет явно бросающихся в глаза аллитераций. Однако Блок мастерски использует повтор звуков и целых слогов для создания внутри строк определенного настроения, плавной напевности: «превраТиЛА всё в шуТку сначаЛА, / поНЯЛА – приНЯЛАсь укоряТь». Повторяющиеся согласные подчеркивают смысл происходящего: «и, Зубами драЗня, хохотала, / Неожиданно всё поЗабыв./ вдРуг пРипомнила всё – ЗаРыдала,/ деСять шпилек на Стол уРонив». Дразнящий З сменяется Р и С, имитирующими стук сыплющихся шпилек. Последняя строфа наполнена шипящими и парой З-С, призванными проиллюстрировать и подкрепить глагол отшумела, который и сам повторен дважды: «Что Ж, пора принимаТЬСя За дело, За Старинное дело Свое. неуЖели и ЖиЗнь отШумела, отШумела, как платье твое».

Внимание к прозаическим деталям, привнесение в поэзию бытовых ситуаций и сцен Блок наследовал у Некрасова. Не остались без внимания и заслуги коллег-акмеистов, но тут, конечно, нужно говорить о взаимовлиянии. Александр Блок добавил к этому свою неповторимую музыку. Просодия Александра Блока — его главное наследство, ценимое и подхваченное такими продолжателями, как, например, Георгий Иванов:

Это звон бубенцов издалека,
Это тройки широкий разбег,
Это черная музыка Блока
На сияющий падает снег.