15 рождественских стихотворений современных поэтов

Денис Балин, Мга, Ленинградская область

***
Вот мы и проснулись на белоснежных страницах января,
став его повествованием, в котором надежда смешана с тревогой,
словно китайский виски с казахстанской кока-колой,
Новогодние фейерверки внимательно всматривались в наши окна.
Что они видели в них? Сугробы оливье и алкогольные нарративы?
Или людей, объединившихся с самыми близкими, чтобы
сказать друг другу о самом главном? Людей, объединившихся 
за одним столом, чтобы признаться в любви друг к другу;
чтобы напомнить о незаменимости друг друга; 
людей, переживающих за сильных мужчин и женщин, 
находящихся на линии соприкосновения или в тылу;
людей, чьи сердца наполнены солидарностью с Белгородом;
людей огромной страны: от Балтийской косы до острова Ратманова.
Вот мы и проснулись новым утром, а улицы снежные и морозные
смотрят на нас равнодушно, словно верлибр на рифмы.
Что нас ждет впереди? Новая искренность, которая вовсе
не новая? Новые песни, но с такими знакомыми словами?
Я не знаю. Никто не знает. История дышит нашими легкими,
смотрит глазами детей, а написана будет внуками.
Но мы можем попытаться прочитать неразборчивый почерк 
настоящего, похожий на рецепт врача, в котором каждому 
прописана любовь.


Виктория Беляева, Ростов-на-Дону

* * *
Снег нежился в зимующих дворах. 
Я мерзла, ты коснулся. Сгинул страх.
Согрелась от январского касания. 

Нам было по шестнадцать, может быть, 
хотелось ничего не говорить, 
брести и наполняться чудесами. 

Мороз был зол, звезда была добра.
Снег нежился до самого утра
и Рождество достигло наших пальцев.

И на губах обветренных моих
родился первый, неумелый стих,
в котором ты не смог со мной остаться.


Мария Гацоева, Москва

31.12

С той стороны железной магистрали
и по дороге от галантереи
несут картофель и несут горошек,
торт "Маску", мандарины и гвоздики,
надежду на желаемые встречи, 
на праздник, на любовь и на открытье, 
что где-то есть другая форма жизни
и радость исполнения желаний,
которые обещаны в открытках. 
И на санях везут детей суровых 
в тулупах из коричневой цигейки,  
И мужички с бугристыми носами,
уже отметив праздник, тащат ели,
в смоле испачкав руки и перчатки.
И тоже ждут. Как будто ждут чего-то. 
И снег летит на шапки их, на плечи, 
на ели,  мандарины, на горошек,
Как вата, как тафта, как манка, манна.
Как знак благословенья ожиданья. 
И оседает у дверей подъездов.  


Евгений Дьяконов, Санкт-Петербург

***
лежу лежу горизонтален
молюсь тому кто вертикален
а ветки звук диагонален
и словно пушкин гениален
а ветки звук сюда проходит
легко легко меня находит
и я теперь диагонален
и словно пушкин гениален
лечу лечу сквозь зябкий вечер
который чëрен и несносен
достигну ли макушек сосен
над гладью льдом покрытой речи
где речка встала и стоит
где вифлеемская горит
где во хлеву сияют ясли
конечно приглядеться если


Михаил Калинин, Тула

ПОСЛЕДНЯЯ ПЕТАРДА

неделю назад после наступления полуночи небо содрогнулось —
 
и сверкающие драконы взлетели верх
рассыпаясь миллиардами разноцветных огненных брызг
 
...
 
а этой ночью стояла тишина
 
и только одна свеча взмыла из темной чаши двора в морозную бездну —
некто сохранил и запустил последний боезапас
бросив вызов немоте чернеющих окон 
 
...
 
единственная петарда, дешевое китайское изделие
запущенное во славу Родившегося —
 
лепта, что перевесила новогодний огненный ливень 
и спасла закованный грязным льдом, беспробудно спящий мир
 
подарив ему еще один год


Денис Кальнов, Каменка, Пензенская область

*  *  *

Ещё дары не принесли.
Но вспыхнула звезда вдали,
и ветер дует по пустыне, —
где счёт веков пошёл отныне, 
и пастухи костры зажгли.
Всё тлеет лунный ноготок;
дорога, что наискосок,
вдруг появившись, исчезала;
смотрел Иосиф вглубь устало, 
воз направляя на восток. 

Остановились отдохнуть.
Марии точно не заснуть.
Уж войско Ирода готово;
младенец спит. И снова, — снова  
в далёкий путь, в далёкий путь.
Темно вокруг. И ночь глуха;
дитя укутано в меха;
над ним из дерева игрушка
за нить подвешена — сквозь ушко
(лошадка — дар от пастуха).


Наталия Михайлова, Санкт-Петербург

С ТОЙ стороны

Когда месса еще не началась,
из-за ёлки, стоящей справа от алтаря,
из-за двери, из которой входят священнослужители,
увидела вскинувшиеся
руки
с телефоном
в тёмном прямоугольнике
стекла.

Они нас тоже
сейчас
сфотографируют

с той
стороны.

И представилось,
что Бог, может быть, с фотоаппаратом:
(Он устанавливает свет…)

Улыбнитесь,
сейчас вылетит
звезда.
 

Александр Правиков, Химки, Московская область

*** 
Они пошли неведомо куда,
Ведь что такое в сущности звезда?
Никто не в курсе,
 
Хотя и изощряются отцы,
Переплетая кольца и концы
в восточном вкусе.
 
Они… но что о них известно нам?
Предание доносит имена,
Но эти песни
 
Оставим детям. Говорят, «волхвы»,
Но мы не знаем, кто они, увы.
Тем интересней.
 
Итак (да я зануда из зануд),
Невесть за чем незнамо кто идут
И что с того нам?
 
А то, что вдруг и правда можно так
Пойти за символом и выйти через мрак
К просвету в оном.


Юлия Сафронова, Москва, Никосия (Кипр) 

*** 
и Москва на моей ладони 
вспыхнет буднями предновогодними,
и знакомые с детства мелодии 
в паутинах гирлянд 
зазвучат,

этот город круженья заснеженного,
отцветающий в осень изнеженную
сыплет-сыплет моими надеждами,

и белеет наряд 
декабря
в предвкушении ёлочных запахов
и объятий моих распахнутых,

и Московская зимняя замкнутость 
отвоёвывает снега
у задобренного лесника,

и искрят снегопады таёжные
декабрями, друг с другом схожими,

над Москвой моей бледно-восторженной
замыкаются облака


Екатерина Стрельникова, Воронеж 

*   *   *
придёт понимание грусти и снега
таких от которых не хочется выти
таких при которых стремление бега
пойдёт к замедлению а не к орбите

и лёгкость пушистыя дня и сугроба
покажется поводом лечь поваляться
и мыслям о смерти и запахе гроба
я думаю будет нигде зарождаться

бескровные морзы тире многоточий
посыпятся с óблаков как лейкоциты
и нос затвердевший они пощекочут
и уши которыя шапкой закрыты

и дедушка мóроз как дедушка морок
не будет ходить и пугать по ночами
а будет налитостью красных икорок
смешно хохотать пред моими очами


Галина Ульшина (Койсужанка), Батайск, Ростовская область

Почти Рождественское

Молоко – до касания с небом,
с кракелюрами черных стволов:
нарисован декабрьский ребус
потрясеньем небесных основ.
Занесло и поля, и станицы,
позаброшенных  пастбищ горбыль –
словно семечки, черные птицы,
пересыпали снежную пыль.
Ухватившись за кромку сарая,
смертнобьющийся Лаокоон –
паренёк Ставропольского края –
трёхлитровку несёт с молоком.
Молока – до краёв – хоть залейся, 
но коровы из теплых хлевов
всё мычат, окликаясь, до леса,
где все явственней тройка волхвов.
Наш автобус – хранитель обочин.
Наш возница – отнюдь не Харон –
проплывает сосредоточено
пересыпанный сахарком
указатель на Сочи и Нальчик
(где магнолия, знаю, цветёт).

Мы уехали дальше. А мальчик
молоко всё несёт и несёт…


Ганна Шевченко, Москва

***
Невзрачный район, как помарка,
побелкой исправлен давно,
здесь пахнет вином и зажаркой
от послевоенных домов.

Здесь ветер гуляет по крышам,
неслышно гудят провода,
и в каждом строении рыжем
из крана выходит вода.

Живут здесь легко и без веры,
не парятся по мелочам,
но месседжи в высшие сферы
пытаются слать по ночам.

Небесная сфера поселка
украшена белой луной,
стоит новогодняя елка
на детской площадке одной.

Вода здесь выходит из дома
и в снег превращается, чтоб
волхвы испытали истому,
увидев глубокий сугроб,

площадку, скамейку, качели,
столбы, ледяное белье,
звезду на рождественской ели
и свет непрерывный ее.


Владислав Шихов, Ижевск

***
В лесу такая тишина:
Как пиццикато, сосен скрипы;
Лыжня шуршит — занесена
Сухими семенами липы.
Поскольку ветер, словно вал
Морской, дошедший из чужбины,
Последнее с ветвей сорвал
И в снежные метет ложбины.
А ты свой продолжаешь путь,
Оставив позади опушку,
Спеша на елочку вернуть
Взамен другой свою игрушку —
Зеркальный шарик золотой,
С любовью сохраненный с детства
С такой светящий теплотой,
Что можно от него согреться
В морозы, в стужу, в холода —
На время, навсегда, навеки —
Гори, гори, моя звезда,
Как в небе, на еловой ветке.


Борис Фабрикант, Великобритания

* * *

И наступает рождество 
По выбранным семьёю датам. 
На площадях светлым-светло, 
Картон и вечный снег из ваты, 
Горячее вино, катки 
И куколки из марципана. 
И звёзд развешены мотки, 
И главная горит, как рана. 
Осёл, актёры, ясель шконка, 
Волхвы с мешками за углом. 
Звонит мой друг: «Мы за столом 
И ждём рождения ребёнка». 
Мой друг поляк. Открыты двери, 
И каждый воздаёт по вере 
Началу с чистого листа. 
А площадь поутру пуста. 
Орбиты и судеб изгибы 
Надолго оставляют тень, 
Минуты прибавляет день, 
На нерест уплывают рыбы. 
И завершая торжество, 
Волхвы в потёртых желтых робах 
Уносят с улиц рождество


Антон Черный, Вологда, Ростов-на-Дону

***

Детки, маленькие детки,
Русский маленький народ,
От еловой мягкой ветки
Что вы ждёте в Новый Год?

Дед Морозов быстрым бегом 
Сани звонкие примчат.
По дворам, укрытым снегом,
Трансформаторы урчат.

За стеною, у соседки,
Дядя к тете пристаёт.
Детки, маленькие детки,
Что вы ждёте в Новый Год?