Егор Львов. Моя новая огромная любовь не говорит по-французски

Чем это интересно

Интересен сам поток этого сознания изнутри точки настоящего – через этот поток раскрывается не какая-то определенная тема, хотя она здесь очевидным образом есть, но образ жизни, образ мышления и способ наблюдения за большим и многообразным миром, через который нужно пройти, прорваться к большой теме. Эта тема – поиск «чего-то по-настоящему важного и большого», что получает наименование «Истинной Любви». Но тема тут же усложняется – как будет выглядеть встреча с нею? как не потерять истинную любовь в разнообразии любовей? чем можно и чем невозможно пожертвовать ради нее? способен ли мой внутренний мир оценить величие Истинной Любви? И так далее. Удача этой вещи в том, что восемнадцатилетнему автору удалось развить и при этом отпустить речевой поток, чтобы, с одной стороны, действительно увлекать его ходом, а с другой, не отвлекать на попытки «писать стихи» и блистать литературным мастерством. Это внутренняя, несколько театральная жизнь ищущего человека, которую надо просто «поймать на поэзии», как выражались лианозовцы.

Справка о Егоре Львове

Егор Львов родился в 2005 году в Москве. Учится на философском факультете Государственного академического университета гуманитарных наук при РАН. Занимается классическими языками и французским, преподает русский язык. Публиковался на «полутонах».


I
единственное, по чём я скучаю, – 
это толпа на невском, которая подхватывает тебя и несёт помимо твоей воли.
по тверской так не ходят даже в туристический сезон.
люди фотографируют то, что я вижу вокруг себя каждый день.
они хотят поймать это, увезти с собой, спрятать, а потом через много лет найти и удивиться.
фотографируют то, что хотят запомнить.
у меня почти нет фотографий на телефоне.
я боюсь запомнить лишнего: 
боюсь, что из-за этого во мне не хватит места для чего-то по-настоящему важного и большого.
мне кажется, однажды придёт моя Истинная Любовь и скажет: «запомни меня»,
а я ей скажу: «я не могу, никак не могу». 
мне кажется, я обязательно остыну, подумаю: «ты моя Истинная Любовь, но сколько у меня будет ещё этих Истинных Любовей: вот есть актёр театра мхт, вот – кандидат философских наук, вот – филолог, который не пишет стихов; любовь – это данность, а её истинность – субъективное восприятие данности», и уйду. 
Истинная Любовь покрутит пальцем у виска, скажет: «сбереги те слова, которые ты мне говорил, на всю жизнь», и исчезнет насовсем.
а актёры, филологи и кандидаты никогда не попросят меня запомнить их.

II

моя душа – английский проспект
моё сердце – фонтанный дом ахматовой
сейчас мы с тобой уже не прогуляемся там,
но помнишь, как я плакал в детстве, когда мы уезжали? 
каждый год ты говоришь, что умрёшь, но не умираешь, а значит вроде всё должно быть по-прежнему
но чёрт, я вырос. я ужасно повзрослел,
ты теперь никогда не скажешь:
«я очень переживаю, поэтому одного тебя не пущу»
а иногда очень хочется, чтобы мы с тобой пошли закупаться продуктами, я выпросил у тебя сок, и потом мы вернулись домой и посмотрели бы вместе сериал, чтобы лучше спалось.
я скучаю, бабушка –
по твоей молодости, по своему детству, по нашему петербургу. 
я всё это запомнил и не забуду даже ради Истинной Любви.

III

я ужасно тяжело расстаюсь с моментами.
мне хочется, чтобы каждая секунда длилась вечно,
чтобы переживание красоты было переживанием красоты божественной, переживание счастья – переживанием абсолютного, вселенского счастья. 
я очень боюсь не успеть сделать что-то настоящее, я всё время думаю, что занимаюсь чёрт-те чем, а настоящая жизнь там, впереди:
ещё чуть-чуть, буквально пару шагов, и вот – рассвет, возрождение, любовь.
что ж, я достаточно умён, чтобы понимать,
что нет никакой «настоящей жизни»,
нет никакой «божественной красоты»,
нет никакого «абсолютного счастья».
и «впереди» тоже никакого нет.
а понимая это, я понимаю, что выходит, что и у меня ничего нет.
я – человек, который проводит дни.
я вспоминаю о том, как меня целовали люди, которых я любил и думаю:
«вот оно было, счастье»
однако в момент, когда меня целуют, я обычно думаю о книге, которую читаю, о том, что буду есть на ужин, и о роли ленина в октябрьской революции.
весной я был влюблён в одного парня.
когда он что-то рассказывал, я повторял парадигмы склонения в древнегреческом.
я не умею жить.

IV

каждый раз, когда я приезжаю сюда,
я не познаю что-то новое –
я возвращаюсь.
возвращаюсь в свой двор
на набережной мойки, 110б
домой
в детство
тебе там всё время что-то около шестидесяти пяти,
у меня там нет возраста, потому что мне кажется, что я остался там навсегда
я возвращаюсь туда, потому что я запомнил
запомнил всё до мельчайших деталей:
кафе «маленький принц» на писарева,
кирха на декабристов,
плакат с вербицкой «давайте говорить, как петербуржцы»
ты знаешь, что теперь до сенной не ездят маршрутки? остались только автобусы,
которые не делают круг у исаакия,
а ещё контролёры остались только на самых важных маршрутах,
и меншиковский сейчас на ремонте.
теперь я уже могу привезти тебя сюда за свои деньги, но никогда мне уже не почувствовать того дуновения свободы, той беззаботности и радости узнавания, которые были во мне буквально недавно.
за меня больше никто не переживает,
я ни от кого больше не завишу,
никто теперь не ждёт меня до ночи.
кончилось детство
кончилось безболезненно, но быстро

V

как мне мужественно смириться с тем, что совершенство в реальной жизни невозможно, но возможно разнообразие?
что мне делать с этим разнообразием?
все мои любови были ужасно непохожи друг на друга
мои любови – это отражение моих интересов в данную секунду (год, месяц),
поэтому сложно, очень сложно, поверить в большую любовь, в любовь pour toujours, в любовь de la vie
легко поверить, что tout ça pour tomber juste au coin d'la rue
легко поверить, что моего города не существует,
легко поверить, что я покупаю початок молодой кукурузы на шестой линии, возвращаюсь домой, сажусь на свой огромный подоконник и ем его – сладкий и брызжущий соком – один.
как я определяю, что моё, а что чужое?
если человек восхищается мной, бросается мне на шею, я готов сказать ему, что он – моё, но только на один вечер. 
я оставлю его у той же клементьевской церкви, у чугунной ограды. я не предам –
я устану.
если человек совпадает со мной, я знаю, что мы должны были встретиться сейчас.
я узнаю его, я узнаю себя в нём, я люблю его.
люблю, как любят что-то своё: свои кольца, свои места в городе, своих поэтов.
я готов любить его, пока я лучше, чем он.
я всё время рвусь в соревнование, всё время хочу, чтобы меня хвалили. 
мне кажется, меня ужасно мало хвалят, а когда хвалят, я всё равно не верю в искренность.
мне хочется, чтобы моя любовь была, как моя бабушка, – растворялась во мне, жила мной,
но, когда я встречаю такого человека, 
я начинаю презирать его через два дня,
а потом убегаю, кусаю губы, думаю:
«прости, прости, пожалуйста, что обжёг тебя»
святой отец говорит мне: «смирить плоть можно молитвою»
можно, но мне и так не нужна плотская любовь –
у меня внутри дыра: воронка размером со всё лучшее, о чём вы можете подумать.
психолог говорит мне: «она не заполняется извне, ни один живой человек не может дать тебе столько любви»
не может. но как я тогда могу дать себе столько любви? я тоже живой человек.
мне бы хотелось быть проще:
не придумывать своих сумасшедших проектов, не писать стихов, не учиться на философском факультете.
моя преподавательница говорит, что чем меньше желаний, тем меньше страданий в жизни.
моя подруга говорит, что без моих несуразностей меня не существовало бы.
раньше я хотел научиться влюбляться хоть в кого-нибудь.
потом мне хотелось успокоиться.
теперь мне хочется эмоциональной стабильности.
интересно, чего я буду хотеть потом? 
мечтаю, что когда-нибудь единственным моим желанием будет побольше заработать, или стать поизвестнее, или получить должность повыше, или что ещё там делают. 
а ещё иногда хочется забыть всё, порвать со своим прошлым, сказать: «это был/делал/чувствовал/думал не я»
но это простые секунды малодушия:
я очень люблю себя в прошлом –
это большая любовь, любовь pour toujours, любовь de la vie.
и дай бог полюбить кого-нибудь такой же любовью.

VI

моя новая огромная любовь не говорит по-французски.
моя новая, огромная любовь не говорит по-французски.
не будет eh bien, не будет je voudrais, не будет mon gars.
я не смогу тебе ничего сказать ни на одном из языков, на которых думаю:
ни на русском, ни на французском.
по-русски ты говоришь, но понимание невозможно.
как возможно понять, когда я говорю о любимом запахе из детства? о своих адресах в петербурге? о том, какие детские вопросы я подслушал на светофоре?
как возможно понять, когда ты говоришь, что находишь вдохновение в войне? что ты без пяти минут заслуженный художник? что ты никогда не пробовал конфеты «северная аврора»? 
ты поглощён работой, я – учёбой.
ты мечтаешь сделать свою выставку, я – стать кандидатом наук.
мы удивительно похожи и непохожи.
мы никогда не виделись, и не знаю, увидимся ли когда-нибудь по-настоящему.
on ne s'est jamais vu et je ne sais pas si l'on se reverra vraiment.
а пока люби меня, пожалуйста.
люби, и прощай, и жалей.
и главное – запомни.
запомни меня, как я запомнил меблированные комнаты в приозерске, в которых я сказал тебе что-то главное.
если у нас что-нибудь получится...
если у нас всё получится, наша новая, огромная любовь (новая огромная любовь) будет жить на двух языках (на моём французском и твоём русском), в двух измерениях (в моём словесном и твоём художественном), на двух сторонах света (на моём севере и твоём юге).
если у нас что-нибудь получится, у нас получится всё, моя новая, огромная любовь.