Ирина Ермакова. Здесь и сейчас

Чем это интересно

Большая книга избранного Ермаковой «Медное зеркало», выпущенная в 2023 году издательством ОГИ, заканчивается стихотворением 2020 года. Прочтению мира этой книги Prosodia посвятила большую статью, которая завершалась выводом о том, что лирический субъект Ермаковой, часто представляющий собой некую женскую божественную сущность, с одной стороны, с какого-то момента стал являться в виде вполне живого человека, чьи гимны празднику жизни обернулись элегическими воспоминаниями с явственной нотой скорби. С другой стороны, этот субъект теперь оказался наполнен предчувствиями перемен: в доисторический по своей природе мир Ермаковой всё же вторглась история, новый материал заставил изыскивать новые средства работы с ним. Этот шум истории присутствует и в этой подборке — он предстаёт то в виде морского гула, рождаемого Посейдоном, то в виде отразившихся в русской поэзии картин Первой мировой войны, то оборачивается беспощадным голосом собеседника в телефонной трубке. И даже любимые Ириной Ермаковой розы, всегда бывшие сопричастными божественному, превращаются теперь в стражу, прекрасную и жестокую, сопровождающую путь современного человека «с высокого холма» «глубже и глубже в долину». Божественные розы, воплощавшие торжество мира, превращаются теперь в «военные розы», отсылающие к «военным астрам» Мандельштама. И тост за них — это жест приятия жизни во всех её мучительных проявлениях.

Эта подборка открывает новый номер журнала Prosodia, посвященный современной русской поэзии 2023 года. Ирина Ермакова стала главной фигурой этого номера, журнал можно заказать на специальной странице.

Справка об Ирине Ермаковой

Ирина Александровна Ермакова – поэт, переводчик. Родилась 7 марта 1951 года в Крыму, а точнее – прямо на катере в Керченском проливе. Стихи начала писать рано, но важную роль, по ее собственному выражению, они начали играть уже в том возрасте, «когда в русской поэзии принято стреляться». Окончила Московский институт инженеров транспорта, работала инженером по проектированию мостовых сооружений. С конца 1980-х вела литературную студию в ДК «Красный октябрь», позднее занялась переводами. Переводила с македонского, польского, болгарского, украинского, чешского, сербохорватского, румынского, французского, корейского, китайского и др. Много переводила с языков народов России. Первая книга «Провинция» вышла в 1991 году, затем в течение двадцати пяти лет еще семь. Книга стихов «Легче легкого» – последняя на данный момент – вышла в 2021 году. Лауреат премии «Московский счет» (2008, 2015 и 2022 годы), премии журнала «Новый мир» (2019). Стихи переведены более чем на двадцать языков; книги избранного выходили в Италии и Испании. Избранное на русском языке выходило в 2009 году («В ожидании праздника») и в 2023 году («Медное зеркало»).


***
Всё, что не сходится — сводится.
Небо черно и внимательно,
тьма напряжённо старательна,
старательна и пуста.
А Луна полна и сиятельна,
круглая, как Богородица,
счастливая, как Богородица           
перед явленьем Христа.


***
Здесь и сейчас
в печальном московском октябре
две тысячи двадцать второго года
я постоянно слышу два стихотворения

Голос похожий на Блока
ввинчивает их в оба уха сразу
параллельно
одномоментно

Строчки волнуются взвиваются
слетаясь сбиваясь переплетаясь
и рассыпаются на гребне волны
на отдельные слова
в бедной моей голове

Слева где
Девушка пела в церковном хоре
я вижу не тёмный свод 
расцвеченный белым лучом
а всех усталых в чужом краю
всех-всех позабывших свою радость

А справа где
Петроградское небо мутилось дождём
не раскатистое ура на мокром перроне
а всё те же растерянные лица 
бритоголовых мальчиков 
молча восходящих по ступенькам автобуса

Оба стихотворения затухают путаются
и детский плач высоко под куполом 
у царских врат
поднимается отравленным паром 
с Галицийских кровавых полей

Я стою у окна в октябрьских сумерках
где-то идёт дождь
голова гудит
и мутные столетние блоковские капли
медленно сползают по стеклу


***
что происходит?
уймись очнись
бережно помолчи
слушай 
подземные воют ключи
или безумные мчатся врачи
и призывая к ответу высь
кто-то всхлипывает в ночи 
или сирена поёт да так
что плавится воск в ушах


***
слышу всегда гул в левой раковине
и в правой слышу всё тот же неровный гул
то как шторм ноябрьский в перепонки лупит раскатами
то шуршит нервозно то ляпнул и гальку лягнул
                        
разбивает в брызги блажь свою горьководную
то взбежит беспилотным крабиком на плечо
то утопшим оркестром с тоскою беспереводною
громыхает больно
                               жалобно
                                              горячо
океанскую страсть глухую от соли распухшую
глушит о головы нахлебавшихся всласть ночей
отвяжись Посейдон да ладно тебе слушаю 
левой 
          правой
                     ракушками
                                        бедных моих ушей

Разговор

как дела? — говорит, — хорошо, что жива
он звонит мне раз в год, а бывает и два
объяснить, как он всё это любит  
говорит полчаса и ещё два часа
в телефоне всплывают ещё голоса
всюду люди

прижимаю опухшее ухо к плечу
гулкой трубкой любуюсь, в ладони кручу
и кладу её на подоконник
и смотрю за окно на завод и закат
поднимаю — ещё говорят? говорят
солнце тонет

входит ночь в притворённую створку окна
занимается память, искрят имена 
липнет слух к телефонному дулу
раскаляется пластик, сплавляется суть
надо трубку как градусник, что ли, стряхнуть
как сбивают температуру

как сбивают холодным вопросом ответ 
и орут у подъезда автомобили
и мигает в подфарники загнанный свет
ты ещё не заснула? и нечего спать
не забудь, уточнит, нам ещё умирать

а душевно поговорили!


***
вот и я как заречное древо какое-нибудь
не плакучая будто летучая будто ива 
над собой всю дорогу склоняюсь и чуть 
не ломаясь 
опять
распрямлюсь и смотрю с обрыва 

не улечу
корни в кручу обрыва крепко вросли
вот побег в глинозёме росток и листок и ветка
обнажая слои и корни осыпается суть земли
а свобода
она всё равно внутри человека


***
все умерли/уехали
и мы
стоим обнявшись в средоточье тьмы
нечаянно/отчаянно мой свет
просвечивая сквозь изнанку лет

трепещет время взятое взаймы

нас очень мало
нас почти что нет


Тост

Розы как Музы
сводят меня с холма
алой толпой кустарной
поступью витиеватой

Долгой сырой тропой
вниз — под откос 
вниз — под конвоем
зорких шипов цеплючих

Розы что Музы язвят 
дёрнешься — зашипят
чёрные жала со звоном колючим вонзят
тысячей капельных точек распишут 
винным багряным червлёным
карту пути как тату
набивая на коже

Не обернуться, друзья мои, не вернуться!

Там — на вершине холма 
милая родина — там
красное солнце навзрыд
полыхает над нею
блеск — полоумной сиреной
манит сверлит надрывает 
так что смыкает в тебе небо с землёй

Строгая стража 
ниже уводит и ниже
глубже и глубже в долину

Весело нам уходя
чувствовать шип золотой
прошивающий спину

Гуще и гуще воздух — не продохнуть
розовым духом вымощен разовый путь
путь неминучий словно главный закон
словно летучий самый глубокий
сон
неизбежный для каждого 

Ну, дорогие друзья, за военные розы?