Михаил Зиновкин. Ромео звонит по Скайпу

Чем это интересно

Михаил Зиновкин пишет сравнительно традиционно – чеканя афористичные стихи поверх узнаваемых образцов и образов классической литературы, но при этом его стихи современны. Это само поэтическое сознание в ситуации современности с его очень узнаваемыми реалиями. Но это сознание не справляется с современностью само – затем ему и нужны готовые литературные символы – «птица-тройка», Ромео и Джульетта, беспилотника в роли колокольчика, - чтобы современность показала себя и предстала хоть немного освоенной.

Справка об авторе

Михаил Васильевич Зиновкин родился в 1976 году. Сетевой автор-стихотворец, коренной архангелогородец; по образованию – экономист. Автор сборников «Медленные сюрикены бабочек» (2013) и «Удалённый доступ» (2014). Лауреат премии «Народный поэт–2013» по версии читателей (сайт stihi.ru).


Птица-тройка

Вновь птица-тройка мчится вникуда,
Не разбирая знаков и разметки.
А мимо пролетают города,
Где пашут за гроши марионетки,
Мелькают избы мёртвых деревень,
Где тридцать лет уже никто не пашет.

Сидит ямщик – ушанка набекрень –
И хлещет так, что спины сивок в кашу.

А впереди, за сломанным мостом
Холопы реставрируют дороги.
А впереди такой лежит простор,
Что хватит всем: и сирым, и убогим,
Которых высылают за Можай,
Чтоб не могли отсвечивать в столице.

И горизонта вечная межа
Летит навстречу нашей тройке-птице,
Выдавливая прыщики дворцов
Да чирьи освящённых нефтевышек.
И ветер бьёт копытами в лицо
И всей округе звон зловещий слышен,
Чтоб не хватались, глупые, за гуж,
А провожали взглядами – и только.

Но с каждым днём всё больше мёртвых душ
У важных пассажиров резвой тройки…


Осеньзаново

Прелыми листьями пахнут сумерки,
Небо пускает белёсый пар.
Мы почему-то ещё не умерли –
Словно трамваи, уходим в парк,
Из понедельников пятясь в пятницы,
Превозмогая паршивый сплин.
Колотым бисером звёзды катятся
В амбивалентность унылых спин.
Щурятся фарам дома и лужи. И
Город поддерживает почин
Приобретённое петербуржие
Неторопливым дождём лечить.
А в под завязку набитых кластерах
Благоустроенной духоты
Снова возводят себя на царствие
Телики, ноуты и коты:
Гипнотизируя, лепят исподволь
Комнатной комы холодный ком.
Сумерки вводят луну в неистовство –
Бегает по небу босиком,
Воет и плачется, словно пьяная,
Выставив Вагнера на рингтон.

Я не хочу эту осень заново,
Только меня не спросил никто.


Ромео берёт iPhone

Такая эпоха – будто у бога днюха,
И валится с неба разный ненужный хлам.
Ромео берёт iPhone и уходит к шлюхам;
Джульетта садится в Uber и едет в храм.

И кажется, каждый с богом запанибрата.
И точно уверен: бог, однозначно, прав.
Ромео сосёт текилу и мнёт мулаток;
Джульетта грустит под Ёлку и вяжет шарф.

Но это неправда! Вы никому не верьте:
Бог молится, чтоб мы приняли пользу лжи.
Ромео прекрасно знает, что болен смертью;
Джульетта боится жизни, но хочет жить.

И мир на пределе. Бог опускает скальпель –
Он всё это делал тысячу раз подряд…
Ромео берёт iPhone и звонит по Скайпу,
Джульетта снимает трубку и льёт свой яд…


Спрячь меня в облаке

Спрячь меня в облаке – стань моим ангелом,
Чтобы я мог умереть
В чистой гармонии с миром и совестью,
С вечностью накоротке,
В тесных наушниках, в сладкой агонии,
Грея в руке амулет –
Малую флэшку на восемь антихристов
Липовых коммюнике.

Спрячь меня в облаке, и запароль его,
Чтобы не смели взломать
Гарные хакеры с мятыми лицами,
Ткущие липкий ажур.
Нежно прошепчется – чёрным по вайберу –
В тёплых моих закромах,
Как я тебе благодарен, хорошая,
Но отплатить погожу.

Будут метаться безликие молнии,
Будут гудеть провода.
Всё, что когда-то считалось бессмысленным,
Так и останется им.
Спрячь меня в облаке, полном отчаянья,
И заходи иногда –
Просто смотреть на далёкую землю и
Гладить мой выцветший нимб.


Чёрный чемодан

Прости меня за эти хрень и хронь.
Я остаюсь, но ты меня не тронь,
Хотя моя охрипшая ладонь
Уже лежит в твоей – такой уютной,
Хотя башка полнее бурдюка:
Там в трёх осях запутался Декарт,
И мысли наползают на декабрь,
Как алкаши на банку «Абсолюта».

Прости меня и что-нибудь проси,
Ведь ты – моё любимое УФСИН.
А мной так много сломано осин,
Что я всё больше верю саксаулу.
Я всё тебе безропотно отдам,
Чтоб ты хранила чёрный чемодан,
Где проводы бегут по проводам,
И наши вещи падают со стула.

Прости меня. И я тебя прощу
Сквозь пристально-волнительный прищур.
Раскручивая времени пращу
Мы так и не завалим Голиафа,
Отдав ему и деньги, и ключи.
И, несмотря на тысячи причин,
Нас будет невозможно обличить
Под самым офигенным полиграфом.

Прости меня, ведь мы с тобой – одно.
Но для кого спасительнее дно,
Решать монете, вставшей на ребро
Последнего залётного Адама.
Спаси меня и выложи в Фейсбук.
Нам не составить прошлого без букв.
Я насорил. Давай найдём избу.
И ты достанешь нас из чемодана.


беспилотник

однозвучно гудит беспилотник.
даль темна, как чужая душа.
я врастаю бессмысленной плотью
в равнодушную явь муляжа.
и уже не ищу, не алкаю
мутных истин в стакане вины.
жизнь – как танцы с ручными волками,
или сон от стены до стены –
не устанет показывать дули
и безбожно лагает опять:
то завоешь – и в ус не подуют,
то прошепчешь – придут убивать,
засмеёшься – никто не ответит
(даже эхо даётся в кредит).
быть не самым счастливым на свете –
значит, тоже кому-то вредить,
чтоб сидеть в тесноте и обиде,
словно в пробке в элитном Пежо,
безуспешно пытаясь развидеть
блокпосты за цветным миражом,
и не слышать, как в небе напротив
(так привычно – аж слёзы из глаз!)
однозвучно гудит беспилотник,
беспристрастно взирая на нас.