Молитвы и гимны Леонарда Коэна

Dance Me to the End of Love

Благодаря цыганскому колориту мелодии и романтической, кажущейся простой поэтике стихов этой песни, она часто исполняется на свадьбах. Тем неожиданней и глубже воспринимается трагизм этой песни.
Вот что написал о ней Леонард Коэн:
«…любопытно, как начинаются песни, потому что происхождение песни, каждой песни, имеет своего рода зерно или семя, которое кто-то вручает вам или мир вручает вам, и именно поэтому процесс написания песни так загадочен. Так случилось, что я просто слышал, читал или знал, что в лагерях смерти, рядом с крематориями, струнный квартет принуждали музицировать во время этого ужаса, и это были люди, чья судьба также была наполнена ужасом. И они будут играть классическую музыку, в то время как их товарищей по заключению будут убивать и сжигать. И вот, эта музыка, "Танцуй мне, о краса моя, пока горит смычок...", означает, что её женская красота является завершением жизни, концом этого существования и свидетельством страсти в предчувствии конца. Но это – тот же самый язык, на котором мы обращаемся к возлюбленному. Так что песня – не важно, если кто-то и знает о ее происхождении, потому что язык происходит из того же душевного источника – она сможет быть воплощением страсти».

Очарование и силу этим стихам придает ряд образов, навсегда оставшихся в памяти евреев. Это и белая голубка с ветвью оливы – символ надежды на близкое избавление от боли и страха. И грешная притягательность вавилонской блудницы – манящий образ земной жизни, уже недостижимой, как давний сон. И горящий смычок, подобный чуду библейского воспламенившегося куста. В них – в этих образах – сила любви равна силе веры, призванной сохранить душу. А значит, и сохранить жизнь в будущих детях.

По сути, Коэну удалось написать некий псалом – гимн жизни вечной в храме человечества, восстановленном после самой кровопролитной войны. Об этом свидетельствует использование выразительных поэтических приёмов – рефренов и кольцевого строения строфы, а также богатой инструментовки стиха с повторяющимися ассонансами и аллитерациями, – этих атрибутов, характерных для религиозных песнопений. Взять, к примеру, одну лишь строчку Show me slowly what I only know the limits of (Дай чувствовать, как движешься ты медленно ко мне), которая не может звучать иначе, кроме как медленно и плавно. Заметим еще и то, что такая композиция стиха гармонично раскрывает суть сюжета: танец любимой становится ритуальным танцем, символизирующим победу жизни над смертью. В то же время мы видим движение танцующей женщины и наблюдающего за ней мужчины навстречу друг к другу. От восхищенного любования на расстоянии – к душевной и телесной близости.

Dance me to the end of love

Dance me to your beauty
with a burning violin
Dance me through the panic
'til I'm gathered safely in
Lift me like an olive branch
and be my homeward dove
Dance me to the end of love
Dance me to the end of love

Oh let me see your beauty when
the witnesses are gone
Let me feel you moving
like they do in Babylon
Show me slowly what I only know the limits of
Dance me to the end of love
Dance me to the end of love

Dance me to the wedding now,
dance me on and on
Dance me very tenderly
and dance me very long
We're both of us beneath our love,
we're both of us above
Dance me to the end of love
Dance me to the end of love

Dance me to the children
who are asking to be born
Dance me through the curtains
that our kisses have outworn
Raise a tent of shelter now,
though every thread is torn
Dance me to the end of love

Dance me to your beauty
with a burning violin
Dance me through the panic
till I'm gathered safely in
Touch me with your naked hand
or touch me with your glove
Dance me to the end of love

Танцуй мне до конца любви

Танцуй мне, о краса моя
Пока горит смычок
Танцуй, не зная страха
И да хранит нас бог!
Оливы веткой буду я
Голубкой ты слыви.
Танцуй мне до конца любви
Танцуй мне до конца любви

Твою увидеть красоту
Позволь наедине.
Дай чувствовать, как движешься
Ты медленно ко мне.
Словно в ночи Вавилона
– с пламенем в крови
Танцуй мне до конца любви
Танцуй мне до конца любви!

Танцуй мне как на свадьбе,
танцуй мне вновь и вновь!
Танцуй свою мне нежность и
танцуй свою любовь!
Хранимы оба мы любовью –
Ею и живи!
Танцуй мне до конца любви
Танцуй мне до конца любви

Танцуй мне в доказательство
Всех будущих детей
Танцуй мне вопреки словам
О бренности моей.
Сорви покровы предо мной –
Нить в прошлое порви!
Танцуй мне до конца любви

Танцуй мне, о краса моя
Пока горит смычок!
Танцуй, не зная страха
И да хранит нас бог!
Коснись меня руками, нежно
Ласкою обвив!
Танцуй мне до конца любви

Hallelujah

У этой песни существует около восьмидесяти вариантов текста. Их было еще больше, но часть была отвергнута автором. Многие музыканты исполняют её по-своему, перемешивая куплеты из разных версий, а порою дополняя текстами собственного сочинения. Даже её официальная версия исполнялась Коэном по-разному: в ней оказалось два варианта последнего куплета. Кстати, стихи для песни писались в течение пяти лет.

Известен случай, когда, встретившись с Коэном в одном из нью-йоркских кафе, Боб Дилан показал ему свою новую песню «I and I». В ответ на вопрос о том, сколько времени ушло на её написание, Дилан ответил: «Минут пятнадцать». Потом Леонард показал свою «Hallelujah». Боб, конечно же, был впечатлён и, в свою очередь, поинтересовался, как долго она создавалась. «Парочку лет» – застенчиво соврал Коэн. Да, «Hallelujah» рождалась трудно. По воспоминаниям очевидцев, поэта заставали за написанием текста, сидящим в номере отеля в одном исподнем, ритмично бьющимся головой об пол…

Но результат стоил того. Песня о глубоко личных любовных переживаниях стала гимном любви для миллионов людей. А как ещё можно было рассказать о непрестанном противостоянии мужского и женского, о вселенском единстве этих двух животворящих начал? Именно поэтому текст её наполнен ветхозаветными сюжетами. Библейские образы стали развёрнутыми метафорами. Это и всепоглощающая страсть, которой подвластны даже сильные мира сего (история любви царя Давида к Вирсавии, жене его полководца, отосланного на войну умирать). И женское коварство, воплощенное в образе Далилы из «Книги Судей Израилевых», остригшей Самсона.

Мотивы стихов песни «Hallelujah» многозначны. В них – и размышления о причинах одержимости творчеством: ведь, по сути, мы пишем для Господа Бога и для женщин. О божественной власти слова и о его Слове. О сладостной боли вожделения и о мучительном счастье обладания женщиной. О священной неразделимости и вечной войне с женщиной. По выражению самого Коэна, это песня о «полном смирении, о полном принятии». «Этот мир полон конфликтов и вещей, которые невозможно примирить друг с другом, – пояснял он, – но однажды мы сможем преодолеть эту двойственность, примириться и принять весь этот хаос. Какой бы дикой ни была ситуация, однажды ты открываешь рот, раскрываешь объятья и просто говоришь: "Аллилуйя! Благословенно имя Господне!"»

Hallelujah

I've heard there was a secret chord
that David played and it pleased the Lord
But you don't really care for music do ya
It goes like this the fourth the fifth
the minor fall and the major lift
The baffled king composing hallelujah
Hallelujah, Hallelujah, Hallelujah, Hallelujah

Your faith was strong but you needed proof
You saw her bathing on the roof
Her beauty and the moonlight overthrew ya
She tied you to a kitchen chair
She broke your throne, and she cut your hair
And from your lips she drew the Hallelujah
Hallelujah, Hallelujah, Hallelujah, Hallelujah

Maybe I've been here before
I know this room, I've walked this floor
I used to live alone before I knew you
I've seen your flag on the marble arch
Love is not a victory march
It's a cold and it's a broken hallelujah
Hallelujah, Hallelujah, Hallelujah, Hallelujah

There was a time when you let me know
What's real and going on below
But now you never show it to me, do you?
And remember when I moved in you
The Holy Dark was moving too
And every breath we drew was hallelujah
Hallelujah, Hallelujah, Hallelujah, Hallelujah

You say I took the name in vain
I don't even know the name
But if I did, well really, what's it to ya?
There's a blaze of light in every word
It doesn't matter which you heard
The holy or the broken Hallelujah
Hallelujah, Hallelujah, Hallelujah, Hallelujah

I did my best, it wasn't much
I couldn't feel, so I tried to touch
I've told the truth, I didn't come to fool ya
And even though it all went wrong
I'll stand before the Lord of Song
With nothing on my tongue but Hallelujah
Hallelujah, Hallelujah, Hallelujah, Hallelujah

Maybe there's a God above
And all I ever learned from love
Was how to shoot at someone who outdrew you
And it's not a cry you can hear at night
It's not somebody who's seen the light
It's a cold and it's a broken hallelujah
Hallelujah, Hallelujah, Hallelujah, Hallelujah

Аллилуйя

Я тайный звук услышать смог,
То пел Давид и слушал бог
И музыка лилась в меня, волнуя
Струясь, искрилась предо мной
И поднималась вновь волной –
Смиренный царь слагает Аллилуйя!
Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя

Ты верил, но ты ждал чудес
Она купалась пред лицом небес
И в лунном свете видел красоту я.
Обрив тебя, разбив твой трон,
Из уст униженных не стон
Она услышит – ты поешь ей Аллилуйя!
Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя

Мне кажется, я здесь бывал.
В той спальне в анфиладе зал,
Где жил один. Не знал, что полюблю я.
Но щит твой - на моих вратах,
И в той любви – не страсть, а страх!
Как холодно, помилуй, аллилуйя!
Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя

Когда-то ты дал мне познать
Что значит жизнь и где в ней знак.
Так что ж его прочесть вновь не могу я?
Ты помнишь, шел я за тобой,
Преследуем Вселенской Тьмой.
И каждый вздох был словно аллилуйя
Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя

Не стоит всуе поминать
Того, чьи скрыты имена
Что ж в том тебе, что имя назову я?
Да, в каждом слове есть искра.
Неважно, что познать пора
Блаженство, или горе, Аллилуйя
Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя

Дерзал я, но не преуспел.
Лишь чуть коснуться я посмел,
То – правда, и тебя не обману я.
Пусть все не так и бренна плоть
Услышит Песенный Господь
Из уст моих всегда лишь Аллилуйя
Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя

Быть может, Господу видней,
Что есть любовь. А я о ней
Узнал лишь, что сыграла шутку злую
Она со мной. Свет жгу в ночи,
Душа беззвучно ей кричит:
Как холодно, помилуй, аллилуйя!
Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя

Боб Дилан однажды заметил Леонарду, что его песни все больше становятся похожими на молитвы… К слову сказать, спустя некоторое время после того как Ассоциация писателей Канады присудила Коэну премию за «Книгу милосердия», раввин Мордехай Финли сказал ему после службы: «У вас так много стихотворений, напоминающих по ощущению еврейское богослужение. Вы сознательно писали их под его влиянием?». На что Леонард ответил: «Мне всегда казалось, что я пишу именно тексты для богослужения». Это правда: его поэзия звучит как молитва – ритмично. Она, обходя разум стороной, входит прямо в сердце. В иудаизме есть традиция, когда написанные великими поэтами стихи включают в молитвенник. Что ж, я думаю, для очень многих людей песни Леонарда Коэна уже стали молитвами.



При подготовки статьи использована книга
Sylvie Simmons, I'm Your Man: The Life of Leonard Cohen. (Ecco, US; Jonathan Cape, UK; McClelland & Stewart, Canada), 2018,
а также информация с официального сайта Л.Коэна https://www.leonardcohen.com и других открытых интернет-источников.