Не ведая как, по-каковски я здесь говорю

Справка об авторе

Максим Жуков родился в 1968 году в Москве. Окончил московскую школу рабочей молодежи. С 14 лет обучался актёрскому ремеслу в школе-студии Московского Театра на Юго-Западе и затем работал актёром. Проходил срочную службу в Советской армии. С 1991 года работал администратором в рейв-клубах «Аэро-дэнс» и «Плазма».

Печатался в журналах «Знамя», «Сибирские огни», «Юность», «Нева», на сайте «Литерратура». Автор шести поэтических сборников. Лауреат Григорьевской поэтической премии (2013 год, первое место). С 2011 года живёт в Евпатории.

Курортный роман(с)

Прощается с девочкой мальчик, она, если любит – поймёт.
Играя огнями, вокзальчик отправки курьерского ждёт.
Чем ветер из Турции круче, тем толще у берега лёд.
Кольцо Соломоново учит, что всё это – тоже пройдёт.

Но евпаторийский, не свитский, под вечнозеленой звездой
Мерцает залив Каламитский холодной и темной водой.
И чтобы сродниться с эпохой, твержу, как в бреду, как во сне:
Мне пофигу, пофигу, пофиг! И всё же, не пофигу мне…

Не ведая как, по-каковски я здесь говорю вкось и вкривь,
Но мне отпускает в киоске, похожая на Суламифь
Скучающая продавщица – помятый стаканчик, вино…
И что ещё может случиться, когда всё случилось давно?..

Вполне предсказуем финальчик, и вряд ли назад прилетит
Простившийся с девочкой мальчик. Она никогда не простит –
Пойдёт целоваться «со всяким», вокзал обходя стороной,
На пирс, где заржавленный бакен качает в волнах головой.

Где яхта с огнем на бушприте встречает гостей под «шансон».
Над городом тёмным – смотрите! – наполнилось небо свинцом.
И волны блестят нержавейкой, когда забегают под лёд,
И чайка печальной еврейкой по кромке прибоя бредёт.

И весь в угасающих бликах, как некогда Русью Мамай,
Идёт, спотыкаясь на стыках, татаро-монгольский трамвай.
Он в сварочных швах многолетних и в краске, облезшей на треть.
Он в парк убывает, последний… И мне на него не успеть.

И путь рассчитав до минуты, составив решительный план,
По «самое некуда вдутый», домой семенит наркоман;
В значении равновеликом – мы схожи, как выдох и вдох:
Я в сеть выходящий под ником и жаждущий смены эпох (!),

И он – переполненный мукой и болью, испытанной им, –
Как я, притворяется сукой, но выбрал другой псевдоним.
И всё это: девочка, мальчик, и я с наркоманом во тьме,
И пирс, и заснувший вокзальчик, и всё, что не пофигу мне –

Скользя, как по лезвию бритвы, и перемещаясь впотьмах,
Как минимум – стоит молитвы, с которою мы на устах
Тревожим порой Богоматерь под утро, когда синева
Над морем, как грязная скатерть, и в воздухе вязнут слова.

Пусть видит прибрежную сизость и морось на грешном лице.
И пусть это будет – как низость! Как страшная низость – в конце.

(«Нева», 2015)