Софья Мирова. Быть обычным человеком стоит больших усилий

Чем это интересно

Эти верлибры удивляют остроумным мышлением – хотя Софья Мирова явно не стремится демонстрировать остроумие, просто это такое зрение, причем довольно жесткое.  И речь, которую мы слышим, это не столько чувственный поток из точки настоящего, сколько бесконечное размышление, рефлексия, задача которой приспособить себя к тому, как устроен мир. Однако мы не узнаем, как он устроен, мы увидим только дымовую завесу рефлексии, морок, который, как порой кажется, способен не выпустить, не дать прорваться к реальности. В этом смысле в этой поэзии читается довольно отчаянный, но удачный эксперимент.

Справка о Софье Мировой

Софья Мирова родилась в г. Боровичи Новгородской области в 2000 году. Студентка факультета психологии МГУ, копирайтер в журнале «Нож», лаборант-психофизиолог больницы им. Алексеева. Была публикация стихов в «45 параллели». Живет в Москве.


***
принятие решений ограничено отсутствием мотива.
моя территория деятельности граничит с неимением смысла.
действительность такова, что каждый знает чего он хочет,
но скрывает это знание от себя, из-за страха, что ничего не получит.
перспектива остаться ни с чем и ни с кем
преодолевает желание жить.
мортидо берет верх,
пока либидо заплутало среди неотложных дел.

столько слез ради того, чтобы не узнать радость.
сколько часов не видеть рассветную тишь.
звезды гаснут с небесной оси за своей ненужностью.

мир убирают в целлофановый пакет,
необъятно пусто и душно.
на сегодня отменяем запланированный фуршет.
и на завтра тоже.

расклад такой же, как в казино: все или ничего.
выпадает карта - повешенный.
нужно решить, на что ставить,
и кого оставить.


***
ожидание -
стук топора в такт метронома - от дома летят щепки,
которые с потенциалом встать поперек горла.
все свелось к тому, что завтра проснусь одна -
такая же нагая, как в запечатанном письме слова.

ожидание - в принципе, роскошь.
кто может позволить себе ждать пару лет,
ожидать от людского рода чего-то:
человек или бог.
всё.

звери не выжидают момента как свою дичь,
они понимают, что строки симонова константина не обращены к ним,
контекст абсолютно не тот.

и даже если очень долго ждать,
никто не придет.

возвращаются ли ушедшие поезда? идут ли стрелки часов назад, чтобы мы за ними поспели?
это противоречит природным закономерностям - река не течет обратно.
разбитые бокалы не собираются в формы, утерянное доверие не восполняется целиком.
ожидание это вектор, направленный в пустоту,
вероятность того, что он попадет в заданную точку, стремится к нулю.
верить, что оно когда-то оправдает себя - грешно.

покаюсь за свои прегрешения, ведь если бы у меня было время,
я бы ждала тебя до смерти:
такая же голая и смешная,
посреди зала на киевском вокзале. 


*** 
все косточки пересчитаю:
раз два три, а дальше забыла счет.
отрываю от жизни мяса кусок,
чтобы стать бессмертно собой.
моя уникальность равна посредственности будничного ланча.
точная копия пассажира в метро, выраженного через соседа напротив.

признание своей незатейливости вносится в красную книгу,
но в чем стыд быть похожим на человека:
таким же одетым, обутым и сытым, глупым, задумчивым, рассерженным или раздетым.
вчера быть связанным в сто узлов, сегодня забыть, как завязываются ботинки.

быть обычным человеком стоит больших усилий.
знать все тонкости проживания в обществе - значит изучить искусство пребывания в смеси хрусталя и стали.

насколько легко непрерывно жить, несмотря на божью безграмотность, неправильность сросшихся костей у судьбы.
не быть животным, принимать или строить религию, быть значимым и обозначаемым.
продолжать свершение неправильных действий, обладая сознанием, опытом поколений и мышлением.
что может быть сложнее не отличаться от среднего пассажира метрополитена,
быть сочетанием святости воскресного утра и грешности пятничной ночи.
средним арифметическим стольких других.
 

апельсиновое дерево

апельсины бывают
вообще-то разные.
сморщенные и молоденькие.
кисленькие и сладенькие.
я откушу с кожицей,
чтобы горчило.
чтобы с косточкой поперёк,
с застрявшей блажью между зубов.
растёкшимся соком до самых пяток,
дабы с кровью слился сладкий поток,
кости застряли в бронхах
и жили теперь в новых формах:
веток из артерий и ствол из аорт
листья из слов и плоды из стихов.
чтобы нами главный садовник был горд
теми садами, что сотканы из молитв и вереницы часов.