Вячеслав Куприянов. Ветер не выдаст, степь отпоет

Чем это интересно

Предыдущие подборка Вячеслава Куприянова в Prosodia были посвящены либо переводам, либо верлибрам. Но несмотря на то, что Куприянов является одним из основоположников русского верлибра, он никогда ему не присягал всецело — силлабо-тоника была частью творчества поэта с самого начала. И нам хотелось показать и эту сторону Куприянова.

Поэзия Вячеслава Куприятнова интеллектуальна — стихотворение движется не столько энергией переживания, сколько испытанием, выворачиванием за счет языковых средств какой-либо застывшей картины мира, концепции, стереотипа. И силлабо-тоника только заостряет склонность к афоризму, параллелизму, а принцип звуковой рифмы, кажется, охватывает не только окончания строк, но и все тело стиха, подчеркивая особенности мышления Куприянова. Суть этого мышления, кажется, точно передана в стихотворении «Солипсизм»: в течение всего текста мир разворачивается как созданный усилием человека, но в финале звучит вопрос о том, откуда же в нем тогда хаос и разруха. Поэзия как будто видит то, чего слишком рациональный разум уже не в состоянии замечать.

Справка о Вячеславе Куприянове

Вячеслав Глебович Куприянов родился в 1939 году в Новосибирске. Окончил Московский институт иностранных языков (отделение машинного перевода и математической лингвистики). Одним из первых в СССР начал работать в технике свободного стиха. Опубликовал более 10 книг стихов, которые активно переводились на другие языки, недавнее избранное поэта – книга «Противоречия» (М., 2019). В 2023 году вышла его «Книга о верлибре» (М.,2023). Переводит немецкую поэзию – от Гёльдерлина до наших дней. Лауреат Бунинской премии (2010) и ряда других премий. Предыдущая публикация в Prosodia вышла в 2023 году.

***

Здравствуй, мое говоримое,
Сказанное сказуемое,
Теперь повторяй и твори мое,
Как собственное, не наказуемое,
Что быть могло не с тобою,
Но в слове тебе открыто,
Что стало твоей судьбою,
Как связь бытия и быта,
Где явлено неуловимое
Доброе и не злое,
Но для меня любимое,
Длящееся былое,
Мне самому не понятное,
Но для кого-то простое
И принятое приятное
Чужое пережитое.

КОЛЫБЕЛЬНАЯ ЗЕМНОМУ ШАРУ

Грозен день и век суров,

Не печалься, сделай милость!

Спи, мой лучший из миров,

Где все худшее случилось!

Спи, огнеопасный шар,

Одинокий центр Вселенный,

Мирный час прими, как дар,
Спи, родной военнопленный!

Спи, небесный часовой
Сторож солнечной системы,
Не смутится твой покой
Даже если сгинем все мы!

Звезды приложи к виску,

Да не станет небо крышкой!

Спи с Европой на боку

И Америкой под мышкой.

Спи, космический малыш,

Что пройдет, то будет мило!

Да и мы, пока ты спишь,

Веруем, что в правде сила.

СОЛИПСИЗМ

Гением схваченное наобум,
Или в расчете прилежном и точном
Все что вокруг – завершение дум,
Дум о небесном, земном и заочном.

Все это значит, что путь наш далек,
Если ведут нас надежда и вера.
Создан простор напряжением ног
Землепроходца и землемера.

И завещал, налегая на плуг,
Правнукам праздным праведный прадед:
Все на земле – приложение рук,
Кто-то все чинит и правит и ладит.

Если же правнукам ясен наказ,
То отчего же разлад и разруха?
Создано небо вниманием глаз,
И тишина напряжением слуха.

***

                     Моей жене Наташе Румарчук

Тщусь понять любой язык,
Связь корней с галдящей чащей,
Лес шумит, и я, лесник,
Здесь единственный молчащий.

Птицы празднуют зарю,
В быль возводят небылицы.
Если я заговорю,
Не поверят слуху птицы –

И ещё какой-то миг,
Стаями по интересам
Превратятся в листья книг,
Пролетающих над лесом.

НЕБО

Небо, кладовая озарений,
Проблесков, мерцающих незримо,
Их заметить успевает гений,
Верхогляды пропускают мимо.

Их порой скрывают облака,
Сами, как изложенные кратко,
Нам еще не ясные пока
Помыслы высокого порядка.

Мысль, во мгле мелькнувшая, чужая,
Хочет стать моей наверняка,
Но ее уносит, отражая,
Столь же мимолетная река.

И в реке то заводи, то омут,
Все умней становится вода:
Эти отражения не тонут,
Но минуют наши невода…

***

                         ….Степь отпоет…
                         Велимир Хлебников


Время поэта ведет по этапу,
Он невиновен, но вечно - в расход.
Он ни к чему ни рабу, ни сатрапу.
Путь его дальний. Степь отпоет.

Степь отпоет. Если птица степная
В синий зенит устремляет полет,
От поднебесного счастья стеная,
Стоном зеленым степь отпоет.

Степь и задумчива и степенна,
Здесь очевидны закат и восход.
Ветер заплачет – не надо Шопена,
Ветер не выдаст, степь отпоет.

В зной ли июльский, в зимнюю стужу –
Степь – это в небо прямой переход.
Жизнь до последнего вздоха заужу,
Выдохну песню – и степь допоет!

ВСЕ ЖИВОЕ

От улитки до божьей коровки
Все живое живым говорит:
Мы не звери, мы только уловки,
Как сберечь свой единственный вид!

Мы уходим в себя, как улитки,
Избегая с подобными встреч.
Мы не люди, мы только попытки,
Как в себе человека сберечь…

НАВАЖДЕНИЕ

Я перешел площадь
Недалеко от вокзала.
Меня заметила лошадь
И негромко заржала.

Я завернул во мраке
К каким-то длинным сараям,
Меня увидали собаки
И встретили громком лаем.

Потом загалдели птицы,
Как будто запели хором –
Встречайте гостя столицы,
Дай бог, чтоб он не был вором!

Затем  я в метро спустился
И втиснулся в дверь вагона.
Никто мне не удивился.
Люди молчали синхронно.

Люди в подземном гаме,
В оцепенении странном
Постукивали ноготками
По еле зримым экранам.

И дальше эти сигналы,
Делая время короче,
Вбивали  байты и баллы
В их же уши и очи.

Так люди сами с собою
Делили звуки и знаки,
И были горды судьбою
Даже в подземом мраке.

Я понял: решая задачи,
Каждый в своем промежутке,
Люди все более зрячи,
И все более чутки.

И знать им надо едва ли,
Как могут им изумиться –
Как их там называли? –
Кони, собаки и птицы.

РАЙСКИЕ ПТИЦЫ ПОЭЗИИ

Райские птицы поэзии
Порхают по полинезии

Авторские права их

Незыблемы на гаваях
Их песни летят до небес
Над островом целебес
Сводит с ума их слава
Острова суматра и ява
Они в моде на мадагаскаре
Им цены нет на птичьем базаре
А здесь в родимом краю

Я, серая птица, пою