Алексей Крученых: Игорь, помнишь? Когда-то мы вместе...

17 июня – день памяти и Алексея Кручёных, и Игоря Терентьева. Prosodia вспоминает горькое послание Кручёных своему младшему соратнику Терентьеву.

Медведев Сергей

Фотография Крученых и Терентьева | Просодия

* * *

Игорь, помнишь?

Когда-то

              мы вместе

                               озоровали в Тифлисе:

Кроили какально-анальный словарчик

              из Гумилева и Ахматовой —

                            молитвенник для дам.

Предсказывали лет — кончину

              блочистов и юродегенератов —

                            кузминских мальчиков и юркунов.

Свирепые корнещупы —

              открывали футур-всеучбище

                            в «Фантачке»

(где впервые открыли тебя и Чачикова!).

Изумительный,

              ласково-цепкий танцор,

              ты рядился тогда негром,

                            косыми скулами

                                          обольщая балерин.

Самый остроумный человек в Тифлисе,

              ты читал доклады

                            о «грандиозавре»,

                            ерундовых орудиях,

                            и о стрельбе в обратную сторону,

                                          чтобы победить летаргию привычки.

Лишь аннулировав все богатства,

              мы стали богатеть.

В нашем разговоре

              мы начинали не ниже,

                            чем с 41 градуса.

Прошли года...

              От дезинфицирующего озорства,

                            попутно оплевав мадошек

                            и безбровый пузырь Моны Лизы, —

Мы ринулись в РОСТ.

              Была работа

                            по-острому проста.

И после, —

              описав веселую восьмерку вокруг земного шара,

                            перекочевали

                                          через пастерначьи барьеры

              на Беломорстрой

              и «Волга-Москву».

Бьем барабан тревоги на прорывах,

              в гранитном грунте

                            роем кубометры,

                            вбиваем сваи,

                            в скалы закладываем динамит и аммонал.

Постройщики грандиозных каналов —

              пишем анналы побед.

Скороговорки в такт несущимся тачкам

              тачаем

              Канальный твой театр

              поздравительно сотрясает каналоармейцев —

                            бывших соцвредов,

                            а ныне — рекордистов-ударников.

И все же мало,

              слишком мало.

Как Повенчанский шлюз

              на воздушных взлетах, —

Твоя грозна,

              горда задача:

Найти конкретность кисти и перу.

Себе и каждому писаке

Затем

              — ударный темп: —

              помочь сверхсрочно

                            канализировать страну,

              а всю шпану

                            перекроить, переиначить...

И долго бригадный хор

              урчал ораторию:

«Слушай, Беллаг»,

              созывая в одну семью

Всех рабочих и писателей.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

А рядом

              главного режиссера

                            бесстрастный и бесстрашный голос

                                          отдает приказы-молнии,

                                           четко отмечая все:

                                           улыбку работы

                                           и лень звериную,

                            канальское очковтирание

              и смелость без дыма.

Как гром из рупора

              отдает приказы

                            бесстрастный и бесстрашный голос.

 

(1935)

 



Чем это интересно


26-летний Игорь Терентьев и 32-летний Алексей Кручёных познакомились в 1917–1918 годах в Тбилиси. Выпускник Московского университета Игорь Терентьев в 1916 году женился и переехал в Тифлис, в дом отца жены. Как поэт он еще никому не был известен, на жизнь зарабатывал, развозя на ишаке фрукты.

Кручёных к тому моменту – один из главных теоретиков и практиков заумной поэзии, автор стихотворения «Дыр бул щыл», участник футуристических альманахов «Садок Судей», «Пощёчина общественному вкусу», «Трое», «Дохлая луна». Соавтор Велимира Хлебникова. Звезда. В Тифлисе Кручёных жил с начала Первой мировой войны.

Начало дружбы двух поэтов положила группа «41°», организованная Кручёных. Помимо него, в группу входили Игорь Терентьев и Илья Зданевич. Получился «иронический дуэт трёх идиотов», как они сами себя называли. Задача группы – утвердить заумь как обязательную форму воплощения искусства.

Кстати, 41° – это не только крепость водки, но широта, на которой расположена столица Грузии.

Судя по всему, молодые люди понравились друг другу.

В 1918 году в Тифлисе вышла брошюра Кручёных «Ожирение роз», посвященная творчеству Терентьева. Поэт приветствует отдаление Терентьева от здравого смысла, мол, поэт «скоро заговорит на языке заумных ушкуйников, корнещупов и скребцов».

Первая (16-страничная) книга Терентьева называлась «Кручёных грандиозарь» (Тифлис, 1919).
Книга комплиментарная. Поэт пишет:

«Крученых – самый прочный футурист как поэт и как человек. Его творчество – крученый стальной канат, который выдержит любую тяжесть. Про себя он говорит:

Забыл повеситься
Лечу к Америкам

(из его книги "Взорваль"),

а в "важные минуты" жизни Крученых молится:

беляматокияй
(оттуда же).

С этими двумя фразами он может пройти вселенную, нигде не споткнувшись! Потому что в них ровно ничего не сказано, они великое ничтожество, абсолютный нуль, радиус которого, как радиус вселенной – безмерен!

Никто до него не печатал такого грандиозного вздора – Крученых воистину величайшина, грандиозный нуль, огром!».

И далее:

«Вместо расслабленной поэзии смысловых ассоциаций здесь предлагается фонологика, несокрушимая, как осиновый кол.

Везут осиновый кол
Убьют живых чол
("Взорваль").

О чем говорится в этих стихах?

Такие слова как "нони" и "чолы" странны, они туго воспринимаются, не чешут пяток воспоминания, они тешут осиновый кол на упрямой голове людей с хорошей памятью.

И в результате эти стихи будут поняты!

К ним прилипнет содержанье! И не одно, а больше, чем ты можешь выдержать. Потому что нелепость – единственный рычаг красоты, кочерга творчеств:
"голая чушь" – чудо!».

К брошюре прилагались и поэтические объяснения в любви.

А. Крученых
И. Терентьеву на локоны мозга

В кудри мозга моего
Она заплелась ногами
И завила в излом его
Прижгя горячими щипцами!
Муза подбрасывала угли
Крючками кочерги ног
Скрыть смогу ли? –
Как лягухушку мое сердце прочмокнул Али!..
я был влюбленно-строг…

Ответ Терентьева

Мильон я твою чушь
вот как тебя люблю!
монетой звонкой колочу
пластами золотно графлю
создателю поюзг!
А вот еще лучше:
удалый будала
фабула кабула
Карчи, слушай!..
Пок! пок! пугамек,
Тра-ла-ла…

Через несколько месяцев Кручёных покинул Тифлис; сначала он жил в Баку, с 1920 года – в Москве. Свою «продукцию» Кручёных издавал небольшими брошюрами в разных издательствах, а иногда и сам – машинописным или рукописным способом. Его последняя публикация – сборник «Ирониада» (1930).

Терентьев пытался эмигрировать, но не получилось: в Стамбуле в 1923 году перестали выдавать визы во Францию, куда он собирался уехать. Летом того же года года Терентьев вернулся в Петроград, погрузился в театральную сферу.

В 1928 году в Москве в Театре Мейерхольда с успехом прошли гастроли ленинградского Театра Дома печати, возглавляемого Терентьевым. Луначарский предложил перевести театр в Москву, но опять не получилось – труппа распалась, и Терентьев уехал в Украину, где создал Украинский молодежный театр.

В 1931 году Игоря Терентьева арестовали в Днепропетровске. Вот фрагмент его признательного показания:

«...в исполнение заданий, полученных мной в Константинополе от брата Владимира, я с 1923 по 1930 гг., возвратившись в СССР, проводил контрреволюционную работу на культурном фронте – в литературе и театре – в городах Москве, Ленинграде, Харькове, Луганске, Макеевке, Павлограде, Херсоне, Виннице и Днепропетровске. На особом месте – моя полуторамесячная служба в 1923 г. секретарем Бакинского отделения Внешторга, где я проводил вредительскую работу путем затягивания деловой переписки и путаницы в ней. Весь последующий восьмилетний период я за пределы работы в области искусства не выходил».

Терентьева «пожалели» – 5 лет по Статье 58. Отбывал срок на Беломорканале, в 1934 году был досрочно освобожден. После освобождения поэт пробовал себя в качестве режиссера театра и кино. Неудачно. В конце концов Терентьева с агитбригадой пригласили по вольному найму на канал Москва–Волга. Кстати, агитбригаду Терентьева фотографировал Александр Родченко.

28 мая 1937 года Терентьев был повторно арестован в Дмитрове. Расстрелян 17 июня в Бутырской тюрьме.

Стихотворение Кручёных «Игорь, помнишь?» написано во времена строительства канала «Москва–Волга», примерно в 1935 году.

Дочь Терентьева рассказывала:

«…мать встретила на улице Кирова Алексея Крученых, нищего и голодного, и спросила, есть ли у него что-нибудь об отце. Он ответил, что есть. Это был 1957 год. Те деньги, что она получила одновременно со справкой о реабилитации отца, она отдала Крученых за два составленных им альбома, посвященных Игорю Терентьеву. В них были рисунки отца, фотографии, стихи, вырезки из газет и журналов.

Терентьев и Крученых очень дружили, встречались еще со времен Тифлиса, часто виделись в Москве.

В альбом было вклеено стихотворение Крученых, обращенное к отцу, строки которого сейчас наполняются горькой и жестокой иронией».

По стихотворению можно понять, как поэты озоровали в Тифлисе. Для творчества Кручёных периода «41°» характерен интерес к психоанализу, к оральной и анальной эротике (подробнее об этом – здесь). Отсюда и скандальный «какально-анальный словарчик из Гумилева и Ахматовой».

«Блочисты и юродегенраты» – поклонники Александра Блока и Юрия Евгеньевича Дегена (1896–1923), поэта, прозаика и критика. Деген считал себя учеником Михаила Кузмина (1872–1936) и был другом молодого прозаика Юрия Юркуна (1895–1937).

«Фантачка» – это «фантастический кабачок», который до 1919 года был центром литературной жизни Тифлиса.

Александр Михайлович Чачиков (1893–1941) – поэт и переводчик.

Как мы видим, Кручёных считал Терентьева «самым остроумным человеком в Тифлисе», «обольстителем балерин»: «ты читал доклады о "грандиозавре"» («Кручёных грандиозарь»). «17 ерундовых орудий» и «Маршрут шаризны» – названия двух других тифлисских докладов Терентьева.

Важное замечание: «В нашем разговоре мы начинали не ниже, чем с 41 градуса».

Увы, к моменту написания этого послания все это хулиганство и веселье остались в прошлом. Тогдашняя реальность – Беломорстрой и «Волга–Москва».

Канальный твой театр
поздравительно сотрясает каналоармейцев —
                бывших соцвредов,
                а ныне — рекордистов-ударников.

И разница между «канальным» и «анальным» театрами невелика. Да и сам ты, Терентьев, – каналья-очковтиратель! Увы!

А рядом
                   главного режиссера
                                               бесстрастный и бесстрашный голос
                                                                   отдает приказы-молнии,
                                                                     четко отмечая все:
                                                                     улыбку работы
                                                                     и лень звериную,
                                               канальское очковтирание
                    и смелость без дыма.
Как гром из рупора
                              отдает приказы
                                                           бесстрастный и бесстрашный голос.


Не исключено, что это одно из последних стихотворений Кручёных: после самоубийства Маяковского и расстрела Терентьева поэт ушел из литературы, лишь изредка выступая с критическими статьями и библиографическими публикациями.

Алексей Кручёных умер утром 17 июня 1968 года в московской коммуналке от воспаления легких. На похоронах последнего футуриста присутствовали Лиля Брик, смогисты Владимир Алейников, Александр Морозов и примкнувший к ним Лимонов. На кремации были Анна Рубинштейн, Геннадий Айги, Борис Слуцкий и Андрей Вознесенский.

Читать по теме:

#Стихотворение дня #Русский поэтический канон
Николай Оцуп: молодость, а страшно поневоле

4 ноября исполняется 130 лет со дня рождения Николая Оцупа, поэта, переводчика, издателя, автора первой значительной научной работы о Николае Гумилёве и, между прочим, термина «Серебряный век». Prosodia отмечает этот день одним из самых неожиданных стихотворений автора – «Буря мглою».

#Стихотворение дня #Русский поэтический канон #Советские поэты
Эдуард Багрицкий: любовь к соловьям

3 ноября 1895 года по новому стилю родился Эдуард Багрицкий. День рождения поэта Prosodia отмечает стихотворением, в котором автор, только что перебравшийся из сравнительно небольшой Одессы в большую Москву, размышляет о том, как жить дальше.