Алексей Ремизов: принято отвечать на письма

Конституция

1. Обезвелволпал (обезьянья-великая-и-вольная-палата) есть общество тайное –

                      происхождение – темное,

                      цели и намерения – неисповедимые,

                      средств – никаких.

                       2. Царь обезьяний-Асыка-Валахтантарарахтарандаруфа-Асыка-Первый-Обезьян-Великий:

                       о нем никто ничего не знает,

                       и его никто никогда не видел.

                       3. Есть асычий нерукотворный образ – на голове корона, как петушиный гребень, ноги – змеи, в одной руке – венок, в другой – треххвостка.

                       4. Гимн обезьяний:

                       я тебя не объел,

                       ты меня не объешь,

                       я тебя не объем,

                       ты меня не объел!

                       5. Танец обезьяний: «вороний» – в плащах, три шага на носках, крадучись, в стороны, и подпрыг наоборот с присядом, и опять сначала.

                       6. Семь князей. Семь старейших кавалеров-вельмож: ключарь, музыкант, канцелярист и сонм кавалеров и из них служки и обезьяньи полпреды.

                       7. Три обезьяньих слова: «ахру» (огонь), «кукха» (влага), «гошку» (еда).

                       8. Принято отвечать на письма.

(1927)

Чем это интересно

Этот вариант Конституции Обезвелволпала опубликован в книге художественных воспоминаний Ремизова «Взвихренная Русь». В ней представлена самая широкая палитра приемов и жанров, совмещающих стихи и прозу, и приведенный документ интересен как раз тем, что представляет собой своего рода генетический код такого рода совмещений.

В пп. 1 и 2 документа слышна ритмизованная проза, а разбивка на отдельные фразы превращает ее, теперь уже визуально, еще и в прозу строфическую или так называемое версэ. Интересно, что тут сама форма официального документа, с разбивкой на пункты, переосмыслена как поэтическая. Обезьяний гимн в п. 4 – стихи как таковые: двустопный анапест с мужскими тавтологическими рифмами. Упоминание нерукотворного образа царя Асыки отсылает к опытам Ремизова в качестве художника и каллиграфа: принимая в Обезволволпал новых членов, он лично изготавливал верительные грамоты и всевозможные наградные знаки, украшая их не только картинками, но и, например, древнерусской скорописью, которой владел в совершенстве. Словесный материал в таких графических листах часто записывался именно как стихи – в столбик. Наконец, три обезьяньих слова в одной строчке – это и перечень ключевых терминов, и заклинание, и слитный моностих на заумном языке.

Пожалуй, единственное, что не нашло прямого отражения в Конституции, – это снотворчество Ремизова. Он сделал сны самостоятельным литературным жанром, тоже на грани прозы и поэзии. На сновидениях замешана вся «Взвихренная Русь». Названная сонником книга «Мартын Задека» (1954) представляет собой собрание лирических миниатюр. А итоговым произведением писателя стал «Огонь вещей» (тот же 1954 год) – уникальный опыт художественного исследования темы сна в русской классической литературе, где научный посыл не помешал автору прибегать к версейной прозе и создавать целые альбомы графических листов, больше похожих на сборники визуальной поэзии. Они помещены в отдельный вставной блок на крафтовой бумаге в издании книги 2005 года (Ремизов А.М. Огонь вещей. Сны и предсонье /Сост., подгот. текста, вступит. статья и коммент. Е.Р. Обатниной. – СПб., Изд-во Ивана Лимбаха).

Впрочем, и без всякой гипнологии смешение стиха и прозы в Конституции не просто художественно обоснованно – оно неизбежно как отражение диалектики жизни в целом и карнавальной природы самого общества в частности. В полувековой деятельности Обезвелволпала серьезное служению искусству и высокая дружба всегда мешались с игрой и разными дурацкими выходками, в особенности самого канцеляриста. Например, в журнале «Вопросы жизни» он мог устроить альтернативную редколлегию в прихожей для калош. Общество возникло из шутовского Союза Свободных алкоголиков. В это время Ремизов находился в ссылке, куда умудрился попасть еще студентом, и больше по ошибке – за сопротивление полиции, а не за свои убеждения.

Точно так же двоится и образ царя Асыки, впервые появившийся у писателя в «Трагедии о Иуде принце Искариотском» (1908). Это одновременно и языческий демон с петушиным гребнем и змеями вместо ног, и олицетворение духа свободы и справедливости. В Манифесте Обезвелволпала говорится о «ясно-откровенном и смелом обезьяньем царстве», а в Кодексе уже прямо даются твердые моральные заповеди: «Ничего не просить насильственно», «Не под-так-ивать», «Не затевать неугомонной возни» и пр.

Ну и напоследок – о князьях и кавалерах. Их полный список приведен в фундаментальной работе Елены Обатниной «Царь Асыка и его поданные. Обезьянья Великая и Вольная Палата А.М. Ремизова в лицах и документах» (СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2001). Выборочно упомянем только поэтов, удостоенных почетного членства в Обезвелволпале:

Анна Ахматова. Кавалер обезьяньего знака I степени с беличьими коготками.

Андрей Белый. Обезьяний знак I степени с хвостом, старейший кавалер, митрофорный кавалер.

Александр Блок. Кавалер обезьяньего знака I степени с заяшным глазом, старейший кавалер, митрофорный кавалер.

Николай Гумилев. Граф обезьяний.

Михаил Кузмин. Музыкант Обезвелволпала и кавалер I степени: князь и музыкант Обезьянской Палаты. Вот он, кстати, музыкант из п. 6 Конституции.

Канцеляристом был сам Ремизов, ключарем – Сергей Осипов, заведующий конторой издательства «Сирин» в 1912 – 1915 гг, а затем советский торгпред.

Такой список уже сам по себе превращается в стихи. Ну и, понятно, весьма поэтически звучат иные титулы.

Писатель Михаил Пришвин – князь обезьяний и кавалер обезьяньего знака I степени с колоском, министр и полномочный резидент заячьего ведомства, певец птиц, земли и звезд.

Архивист Иван Рязановский – мощи обезьяньи, старец электрический из Костромских деберей, знаменитый дебренский блудоборец Комаровский; тележный и золотопоношенский. Археолог и забеглый князь обезьяний.

Справка об авторе

Алексей Михайлович Ремизов (1877 – 1957) родился в Москве в купеческой семье. Окончил Московское Александровское коммерческое училище. Поступил на физико-математический факультет Московского университета. Студентом был отправлен в северную ссылку: Усть-Сысольск, Вологда, Пенза. В 1905 получил право жить в столицах и перебрался в Петербург. В 1907 году дебютировал книгой сказок «Посолонь»: уже в ней стихи оригинально сочетаются с прозой. Но как заметил поэт и литературовед Юрий Орлицкий, Ремизов и в своих самых ранних, неопубликованных произведениях 1901 – 1902 гг. продемонстрировал, что «для него неприемлемы традиционные для литературы XIX в. разграничения стиха и прозы» (см. Ю.Б. Орлицкий. Стихи и проза в творчестве А. Ремизова (к постановке проблемы). В кн.: Алексей Ремизов. Исследования и материалы. СПб: Издательств «Дмитрий Буланин», 1994. С. 166).

Принципиально важно, что писатель никогда не отдавал предпочтения какому-то одному приему или жанру совмещения лирики с эпосом. Он предпочитал использовать всю палитру художественных средств, что и было показано выше.

В 1921 году писатель покинул Россию. Некоторое время жил в Берлине, потом переехал в Париж. Игра в Обезвелволпал продолжалась до последних дней жизни. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Ремизов создал весьма причудливый автомиф – этакого близорукого, полуслепого, вечно юродствующего, пишущего по бедности вороньим пером Башмачкина от литературы. Но в итоге вышло так, что его имя встало в один ряд с именами классиков масштаба Джеймса Джойса и Франца Кафки (см. М. Козьменко. «Двоякая судьба Алексея Ремизова». В кн.: А.М. Ремизов. Избранные произведения. М.: «Панорама», 1995. С. 5). Что касается работы на пересечении стиха и прозы, то здесь ему в русской литературе, пожалуй, до сих пор нет равных.