Анна Бунина: разговор между мною и женщинами

Женщины

Сестрица-душенька, какая радость нам!
Ты стихотворица! на оды, притчи, сказки
Различны у тебя готовы краски,
И верно, ближе ты по сердцу к похвалам.
Мужчины ж, милая… Ах, боже упаси!
Язык — как острый нож!
В Париже, в Лондоне, — не только на Руси, —
Везде равны! заладят то ж да то ж:
Одни ругательства, — и все страдают дамы!
Ждем мадригалов мы, — читаем эпиграммы.
От братцев, муженьков, от батюшков, сынков
Не жди похвальных слов.
Давно хотелось нам своей певицы!
Поешь ли ты? Скажи иль да, иль нет.

Я

Да, да, голубушки-сестрицы!
Хвала всевышнему! пою уже пять лет.

Женщины

А что пропела ты в те годы?
Признаться, русскому не все мы учены,
А русские писанья мудрены,
Да, правда, нет на них теперь и моды.

Я

Пою природы я красы,
Рогами месяц в воду ставлю,
Счисляю капельки росы,
Восход светила славлю,
Лелею паствы по лугам,
Даю свирели пастушкам,
Подругам их цветы вплетаю в косы,
Как лен светловолосы;
Велю, схватясь рука с рукой,
Бежать на пляску им с прыжками,
И резвыми ногами
Не смять травинки ни одной.
Вздвигаю до небес скалы кремнисты,
Сажаю древеса ветвисты,
Чтоб старца в летни дни
Покоить в их тени.
Ловлю по розам мотыльков крылатых,
Созвав певцов пернатых,
Сама томлюся я
В согласной трели соловья.
Иль вдруг, коням раскинув гриву,
Велю восточный ветр перестигать,
До облак прах копытами взметать.
Рисую класами венчанну ниву,
Что, вид от солнечных лучей
Прияв морей,
Из злата растопленных,
Колышется, рябит, блестит,
Глаза слепит,
Готовят наградить оратаев смиренных.
Природы красотой
Глас робкий укрепляя свой,
Вдруг делаюсь смелее!

Женщины

Эге! какая ахинея!
Да слова мы про нас не видим тут…
Что пользы песни нам такие принесут?
На что твоих скотов, комолых и с рогами?
Не нам ходить на паству за стадами.
Итак, певица ты зверей!
Изрядно!.. но когда на ту ступила ногу,
Иди в берлогу,
Скитайся средь полей,
И всуе не тягчи столицы.

Я

Нет, милые сестрицы!
Пою я также и людей.

Женщины

Похвально! но кого и как ты величала?

Я

Подчас я подвиги мужей вспевала,
В кровавый что вступая бой,
За веру и царя живот скончали свой,
И, гулом ратное сотрясши поле,
Несла под лавром их оттоле,
Кропя слезой.
Подчас, от горести и стонов
Прейдя к блюстителям законов,
Весельем полня дух,
Под их эгидою беспечно отдыхала.
Подчас, к пиитам я вперяя слух,
Пред громкой лирой их колена преклоняла.
Подчас,
Почтением влекома,
Я пела физика, химиста, астронома.

Женщины

И тут ни слова нет про нас!
Вот подлинно услуга!
Так что же нам в тебе? На что ты нам?
На что училась ты стихам?
Тебе чтоб брать из своего все круга,
А ты пустилася хвалить мужчин!
Как будто бы похвал их стоит пол один!
Изменница! Сама размысли зрело,
Твое ли это дело!
Иль нет у них хвалителей своих?
Иль добродетелей в нас меньше, чем у них!

Я

Все правда, милые! вы их не ниже,
Но, ах!
Мужчины, а не вы присутствуют в судах,
При авторских венках,
И слава авторска у них в руках,
А всякий сам к себе невольно ближе.

1811

Чем это интересно

Стихотворение написано 36-летней Анной Буниной на пике славы. В 1809 вышел ее первый сборник «Неопытная муза», имевший большой успех. Книжка была преподнесена императрице Елизавете Алексеевне, которая пожаловала поэтессе ежегодную пенсию в 400 рублей. В том же 1811 году Бунина стала почетным членом только что созданного литературного общества «Беседа любителей русского слова».

Во главе общества стояли Г. Р. Державин и А. С. Шишков, назвавший Бунину поэтессой обладающей «необыкновенным даром… изображать состояние души своей».

«Разговор между мною и женщинами» - как раз и описывает состояние души поэтессы.

Душа Буниной выбирает между запросом женской части общества (частью которой она тоже является) и ее позицией поэта.

Женщины требуют:

Давно хотелось нам своей певицы!
Поешь ли ты? Скажи иль да, иль нет.

Увы, в патриархальном мире, на правила которого ориентируется поэтесса широкого диапазона (на ее счету оды, притчи, сказки), нет такого запроса.

Подчас я подвиги мужей вспевала,
В кровавый что вступая бой,
За веру и царя живот скончали свой.

Или

Подчас,
Почтением влекома,
Я пела физика, химиста, астронома.

Этот мир мужской, мужчины правят миром. А что же женшины?

вы их не ниже,
Но, ах!
Мужчины, а не вы присутствуют в судах,
При авторских венках,
И слава авторска у них в руках,
А всякий сам к себе невольно ближе.

Бунина не делает из такого положения вещей трагедии: «Разговор с женщинами» - юмористическое стихотворение.

В басне «Пекинское ристалище» («Посвященное некоторым из почтенных членов Российской императорской академии, удостоивших меня лестного своего одобрения») Бунина сравнивает себя с китаянками, которым «с детства нежного, едва изыдут в свет, Тесьмами крутят им и стягивают ноги». Тем не менее, она участвует в мужском забеге.

Бежит сподвижница, шатаясь с каждым шагом,
И сил не ощутя, считая благом,
Что меты детские достигла не упав,
Ждет хохота - презора,
Угрюмого от старцев взора
И буйных юношей забав;
Ждет и с стыда главу на перси преклоняет...
Но что ж?.. Все сонмище во длани ей плескает!

Спасибо, почтенные члены Российской императорской академии, за внимание и аплодисменты!

Бунина считается первой российской профессиональной поэтессой: кроме литературы у нее не было других источников дохода. Она жила на «гранты». Ее неродной племянник Эразм Стогов (дед Анны Ахматовой) оставил воспоминания о Буниной.

«Анна Петровна Бунина — десятая муза, как тогда ее звали, жила весьма скромно, кажется, только пенсиями от всех особ царствующего дома. Она была небольшого роста, немного продолговатое лицо, черные волосы, но лицо белое с прекрасным румянцем, очень живые, блестящие глаза, движения грациозны — была замечательно хорошенькою. Может быть, некому уже рассказать, да не всякий и тогда знал, как сделалась девица Бунина поэтом? не много и я знаю. Бунина занимает хотя маленькое место в истории русской литературы, но все-таки она из первых русских девиц — поэтесса. Из довольно богатой тамбовской фамилии, А. П. Бунина осталась бедною сиротой. Кто привез ее в Петербург — не знаю, не знаю, какая связь была с Ахвердовым. Генерал Ахвердов назывался кавалером вдовствующей императрицы Марии Феодоровны и был учителем математики великих князей; он жил в Михайловском замке, занимал весь нижний этаж. Сирота-девица Бунина почему-то жила в семействе Ахвердова. Однажды генерал посоветовал сиротке (на тот момент Буниной было тридцать – С.М.) написать просительное письмо к императрице Марии Феодоровне. Бунина приютилась у широкого подоконника и два дня сочиняла письмо. Ахвердов взглянул и удивился, что, вместо письма, сиротка пишет стихи. Добрый и ласковый генерал сказал, что он советовал написать письмо. Анна Петровна наивно отвечала, что это письмо она пробовала писать, но так ей легче. Ахвердов, прочитав, советовал окончить и переписать. Это письмо стихами доставило Буниной 500 рублей пенсии. Через Ахвердова поднесены стихи государю — Буниной 500 р. пенсии. Оду в. к. Константину Павловичу — Буниной 500 р. пенсии. От кого еще пенсии — не помню. Этот успех ободрил Бунину к стихотворству. Тетка подарила мне свое полное издание; конечно, я читал, но, при всем моем благоговении к моей благодетельнице, теперь не стал бы читать её сочинений. Могу засвидетельствовать, что она не переставала учиться. Русской словесности учил ее мой корпусный учитель Гроздов; училась английскому языку. Сочиняла стихи с большим трудом. Говорила она прекрасно, почти всегда господствовала в гостиной и за обедом. Анна Петровна изредка представлялась ко двору; к туалету ее не допускались племянники, гвардейцы, я один имел дозволение прислуживать. Помню, раз, видя, что тетка белится и румянится, я в простоте заметил:
— Вы, тетенька, такая хорошенькая, беленькая и румяная, для чего же вы белитесь и румянитесь?
Она отвечала мне: «глупенький, это этикет двора, я могу сконфузиться, побледнеть или покраснеть, тем могу обеспокоить царских особ, а набелившись — я не изменюсь в лице».
Анна Петровна Бунина была любимою гостьей в высшей аристократии Петербурга. В те дома, в которых я бывал часто с теткою, гардемарином и офицером, и был как свой в семействах, возвратясь из Камчатки штаб-офицером, но без тетки, я не попал и в прихожую. А. П. Бунина в последствии страдала какою-то нервною болезнью в руке, по милости императрицы, объездила все столицы Европы, но облегчение болезни не нашла».

Вернувшись в Россию, Анна сочиняла уже мало. В 1821 году Российская академия наук за свой счет выпустила полное собрание в трёх книгах (учитывая затруднительное материальное положение Буниной). Ей была пожалована пожизненная пенсия – 1000 рублей.

Из-за болезни Бунина не могла даже лежать, единственная поза, не причинявшая ей боли, — на коленях.

Скончалась поэтесса 4 [16] декабря 1829 в селе Денисовка Рязанской губернии и была похоронена в соседнем Урусово, где и родилась.

Бунина была забыта очень скоро. Уже при жизни поэтессы Василий Жуковский, Константин Батюшков и другие члены общества «Арзамас» (оппоненты державинских «Бесед») называли её «поэтическим трупом»,они даже отпели «живого мертвеца».

Пушкин считал Бунину графоманкой.

В конце 2016 года вышел сборник Анны Буниной «Неопытная муза» под редакцией Максима Амелина. Как считает редактор, «первая русская поэтесса широчайшего диапазона, от философской оды до страстной лирики, родоначальница всей женской лирики в русской поэзии. От неё остался довольно большой корпус стихов, она серьезно повлияла на Баратынского, отчасти на Лермонтова, её высокого ценили Крылов, Державин, а сейчас её никто не знает, и тексты её не присутствуют в литературе… Хотя в любой стране писательнице такого уровня стояли бы памятники»