Борис Чичибабин: я жил на белом свете
102-й день рождения рождения Бориса Чичибабина Prosodia отмечает его автобиографическим стихотворением.
Больная черепаха —
ползучая эпоха,
смотри: я — горстка праха,
и разве это плохо?
Я жил на белом свете
и даже был поэтом, —
попавши к миру в сети,
раскаиваюсь в этом.
Давным-давно когда-то
под песни воровские
я в звании солдата
бродяжил по России.
Весь тутошний, как Пушкин
или Василий Теркин,
я слушал клеп кукушкин
и верил птичьим толкам.
Я — жрец лесных религий,
мне труд — одна морока,
по мне, и Петр Великий
не выше скомороха.
Как мало был я добрым
хоть с мамой, хоть с любимой,
за что и бит по ребрам
судьбиной, как дубиной.
В моей дневной одышке,
в моей ночи бессонной
мне вечно снятся вышки
над лагерною зоной.
Не верю в то, что руссы
любили и дерзали.
Одни врали и трусы
живут в моей державе.
В ней от рожденья каждый
железной ложью мечен,
а кто измучен жаждой,
тому напиться нечем.
Вот и моя жаровней
рассыпалась по рощам.
Безлюдно и черно в ней,
как в городе полнощном.
Юродивый, горбатенький,
стучусь по белу свету —
зову народ мой батенькой,
а мне ответа нету.
От вашей лжи и люти
до смерти не избавлен,
не вспоминайте, люди,
что я был Чичибабин.
Уже не быть мне Борькой,
не целоваться с Лилькой,
опохмеляюсь горькой.
Закусываю килькой.
1969
Стихотворение для харьковского поэта Бориса Алексеевича Чичибабина стало своего рода подведением предварительных итогов.
В 1969 году Чичибабину исполнилось 46 лет. У него только что вышла четвертая поэтическая книжка. По цензурным соображения в сборнике отсутствовали важные для поэта стихи, а опубликованные пришлось откорректировать в угоду цензорам. Такие стихи, по признанию самого Чичибабина, было стыдно показывать друзьям.
Я жил на белом свете
и даже был поэтом, —
попавши к миру в сети,
раскаиваюсь в этом.
Другие итоги.
В 1966 году власти закрыли литературную студию, которую Чичибабин вел в харьковском ДК Связи. Последнее занятие студии прошло 9 января 1966 года и было посвящено памяти Бориса Пастернак.
Борис Леонидович не был запрещен, но и не настолько одобряем властями, чтобы любой желающий мог провести вечер его памяти.
Пусть на плечи уже не «кидается век-волкодав», пусть сегодня эпоха – «больная черепаха», но и она может стереть человека, превратив его в горстку праха.
Впрочем, Чичибабин успел попробовать и хватку века-волкодава.
В моей дневной одышке,
в моей ночи бессонной
мне вечно снятся вышки
над лагерною зоной.
В общей сложности в тюрьмах и лагерях поэт провел 5 лет, с 1946 по 1951 годы. Статья 58-10, антисоветская агитация. Вероятной причиной ареста вчерашнего дембеля, а в 1946-ом студента Харьковского университета, стали строки:
Пропечи страну дотла,
Песня-поножовщина,
Чтоб на землю не пришла
Новая ежовщина!
Во время следствия в Бутырской тюрьме Чичибабин написал «Красные помидоры» и «Махорку». В 1960-е годы стихотворения положил на музыку друг Чичибабина Леонид Пугачев, и они широко разошлись по стране. Классика тюремной лирики.
Кончусь, останусь жив ли,-
чем зарастет провал?
В Игоревом Путивле
выгорела трава.
Школьные коридоры -
тихие, не звенят...
Красные помидоры
кушайте без меня.
Как я дожил до прозы
с горькою головой?
Вечером на допросы
водит меня конвой.
Лестницы, коридоры,
хитрые письмена...
Красные помидоры
кушайте без меня.
1946
Не случайно в стихотворении упомянут и Петр Великий.
Я — жрец лесных религий,
мне труд — одна морока,
по мне, и Петр Великий
не выше скомороха.
Петр Первый – для Чичибабина символ бесчеловечной государственной власти. Такие как Петр - угроза маленькому человеку, юродивому, раскольнику, поэту. Такому как Чичибабину. Петр регулярно появляется в стихах Бориса Алексеевича.
Будь проклят, император Петр,
стеливший душу, как солому!
…
Будь проклят, нравственный урод,
ревнитель дел, громада плоти!
А я служу иной заботе,
а ты мне затыкаешь рот.
Будь проклят тот, кто проклял Русь —
сию морозную Элладу!
Руби мне голову в награду
за то, что с ней не покорюсь.
(1972)
Все дела того детины, славе вопреки
я отдам за звук единый пушкинской строки.
Я отдам, да и не глядя, все дела Петра
ради в пушкинской тетради росчерка пера.
(1989)
В иерархии Чичибабина Пушкин стоит куда выше Петра.
Упомянута в стихотворении Чичибабина и «Лилька» - главное обретение поэта конца 60-х. Лилька – это поклонница его таланта Лилия Карась (р.1938). С ней Чичибабин познакомился осенью 1967 года, вскоре она стала его женой.
На сердце красится боль и досада.
Милым лицом твоим весь озарясь,
только с тобою изыйду из ада,
Лиля Карась.
Прелесть примет твоих неуловима.
Ты во спасенье мое родилась.
С верой шепчу твое светлое имя,
Лиля Карась.
«Лильке» Чичибабин посвятил немало стихов, есть среди них и эротические:
Ты в одеждах и то как нагая,
а когда все покровы сняты,
сердце падает, изнемогая,
от звериной твоей красоты.
Но все же главный итог конца 60-х: стихи советского поэта Чичибабина не востребованы читателями.
Юродивый, горбатенький,
стучусь по белу свету —
зову народ мой батенькой,
а мне ответа нету.
В общем, так жить больше нельзя. Да, был поэтом, но обо мне прежнем лучше не вспоминайте. «Уже не быть мне Борькой».
Член Союза советских писателей Чичибабин попрощалтся с читателями. Поэт Чичибабин ушел в подполье, в неподцензурную литературу.. «Уход из дозволенной литературы… был свободным нравственным решением, негромким, но твёрдым отказом от самой возможности фальши», — написал об этом двадцать лет спустя хороший знакомый Чичибабина философ Григорий Померанц.
До 1989 Чичибабин проработал счетоводом в харьковского трамвайно-троллейбусном управлении. Его стихи распространялись только в самиздате или в магнитофонных записях. В 1977 году большая подборка его стихов вышла в русском журнале «Глагол» (США, издательство «Ардис»).
К советским читателям Чичибабин вернулся только в 1989 году – издал за свой счет в Москве книгу «Колокол». Возвращение (но можно сказать, и знакомство) было триумфальным. В 1990 году за «Колокол» Чичибабин был удостоен Государственной премии СССР. Он побывал в Италии и Израиле. Его хорошо принимала публика – в Москве, Ленинграде, Харькове, Ростове-на-Дону.
Умер Борис Чичибабин 15 декабря 1994 года. Похоронен в Харькове.
ползучая эпоха,
смотри: я — горстка праха,
и разве это плохо?
Я жил на белом свете
и даже был поэтом, —
попавши к миру в сети,
раскаиваюсь в этом.
Давным-давно когда-то
под песни воровские
я в звании солдата
бродяжил по России.
Весь тутошний, как Пушкин
или Василий Теркин,
я слушал клеп кукушкин
и верил птичьим толкам.
Я — жрец лесных религий,
мне труд — одна морока,
по мне, и Петр Великий
не выше скомороха.
Как мало был я добрым
хоть с мамой, хоть с любимой,
за что и бит по ребрам
судьбиной, как дубиной.
В моей дневной одышке,
в моей ночи бессонной
мне вечно снятся вышки
над лагерною зоной.
Не верю в то, что руссы
любили и дерзали.
Одни врали и трусы
живут в моей державе.
В ней от рожденья каждый
железной ложью мечен,
а кто измучен жаждой,
тому напиться нечем.
Вот и моя жаровней
рассыпалась по рощам.
Безлюдно и черно в ней,
как в городе полнощном.
Юродивый, горбатенький,
стучусь по белу свету —
зову народ мой батенькой,
а мне ответа нету.
От вашей лжи и люти
до смерти не избавлен,
не вспоминайте, люди,
что я был Чичибабин.
Уже не быть мне Борькой,
не целоваться с Лилькой,
опохмеляюсь горькой.
Закусываю килькой.
1969
Чем это интересно.
В 1969 году Чичибабину исполнилось 46 лет. У него только что вышла четвертая поэтическая книжка. По цензурным соображения в сборнике отсутствовали важные для поэта стихи, а опубликованные пришлось откорректировать в угоду цензорам. Такие стихи, по признанию самого Чичибабина, было стыдно показывать друзьям.
Я жил на белом свете
и даже был поэтом, —
попавши к миру в сети,
раскаиваюсь в этом.
Другие итоги.
В 1966 году власти закрыли литературную студию, которую Чичибабин вел в харьковском ДК Связи. Последнее занятие студии прошло 9 января 1966 года и было посвящено памяти Бориса Пастернак.
Борис Леонидович не был запрещен, но и не настолько одобряем властями, чтобы любой желающий мог провести вечер его памяти.
Пусть на плечи уже не «кидается век-волкодав», пусть сегодня эпоха – «больная черепаха», но и она может стереть человека, превратив его в горстку праха.
Впрочем, Чичибабин успел попробовать и хватку века-волкодава.
В моей дневной одышке,
в моей ночи бессонной
мне вечно снятся вышки
над лагерною зоной.
В общей сложности в тюрьмах и лагерях поэт провел 5 лет, с 1946 по 1951 годы. Статья 58-10, антисоветская агитация. Вероятной причиной ареста вчерашнего дембеля, а в 1946-ом студента Харьковского университета, стали строки:
Пропечи страну дотла,
Песня-поножовщина,
Чтоб на землю не пришла
Новая ежовщина!
Во время следствия в Бутырской тюрьме Чичибабин написал «Красные помидоры» и «Махорку». В 1960-е годы стихотворения положил на музыку друг Чичибабина Леонид Пугачев, и они широко разошлись по стране. Классика тюремной лирики.
Кончусь, останусь жив ли,-
чем зарастет провал?
В Игоревом Путивле
выгорела трава.
Школьные коридоры -
тихие, не звенят...
Красные помидоры
кушайте без меня.
Как я дожил до прозы
с горькою головой?
Вечером на допросы
водит меня конвой.
Лестницы, коридоры,
хитрые письмена...
Красные помидоры
кушайте без меня.
1946
Не случайно в стихотворении упомянут и Петр Великий.
Я — жрец лесных религий,
мне труд — одна морока,
по мне, и Петр Великий
не выше скомороха.
Петр Первый – для Чичибабина символ бесчеловечной государственной власти. Такие как Петр - угроза маленькому человеку, юродивому, раскольнику, поэту. Такому как Чичибабину. Петр регулярно появляется в стихах Бориса Алексеевича.
Будь проклят, император Петр,
стеливший душу, как солому!
…
Будь проклят, нравственный урод,
ревнитель дел, громада плоти!
А я служу иной заботе,
а ты мне затыкаешь рот.
Будь проклят тот, кто проклял Русь —
сию морозную Элладу!
Руби мне голову в награду
за то, что с ней не покорюсь.
(1972)
Все дела того детины, славе вопреки
я отдам за звук единый пушкинской строки.
Я отдам, да и не глядя, все дела Петра
ради в пушкинской тетради росчерка пера.
(1989)
В иерархии Чичибабина Пушкин стоит куда выше Петра.
Упомянута в стихотворении Чичибабина и «Лилька» - главное обретение поэта конца 60-х. Лилька – это поклонница его таланта Лилия Карась (р.1938). С ней Чичибабин познакомился осенью 1967 года, вскоре она стала его женой.
На сердце красится боль и досада.
Милым лицом твоим весь озарясь,
только с тобою изыйду из ада,
Лиля Карась.
Прелесть примет твоих неуловима.
Ты во спасенье мое родилась.
С верой шепчу твое светлое имя,
Лиля Карась.
«Лильке» Чичибабин посвятил немало стихов, есть среди них и эротические:
Ты в одеждах и то как нагая,
а когда все покровы сняты,
сердце падает, изнемогая,
от звериной твоей красоты.
Но все же главный итог конца 60-х: стихи советского поэта Чичибабина не востребованы читателями.
Юродивый, горбатенький,
стучусь по белу свету —
зову народ мой батенькой,
а мне ответа нету.
В общем, так жить больше нельзя. Да, был поэтом, но обо мне прежнем лучше не вспоминайте. «Уже не быть мне Борькой».
Член Союза советских писателей Чичибабин попрощалтся с читателями. Поэт Чичибабин ушел в подполье, в неподцензурную литературу.. «Уход из дозволенной литературы… был свободным нравственным решением, негромким, но твёрдым отказом от самой возможности фальши», — написал об этом двадцать лет спустя хороший знакомый Чичибабина философ Григорий Померанц.
До 1989 Чичибабин проработал счетоводом в харьковского трамвайно-троллейбусном управлении. Его стихи распространялись только в самиздате или в магнитофонных записях. В 1977 году большая подборка его стихов вышла в русском журнале «Глагол» (США, издательство «Ардис»).
К советским читателям Чичибабин вернулся только в 1989 году – издал за свой счет в Москве книгу «Колокол». Возвращение (но можно сказать, и знакомство) было триумфальным. В 1990 году за «Колокол» Чичибабин был удостоен Государственной премии СССР. Он побывал в Италии и Израиле. Его хорошо принимала публика – в Москве, Ленинграде, Харькове, Ростове-на-Дону.
Умер Борис Чичибабин 15 декабря 1994 года. Похоронен в Харькове.
Читать по теме:
Осип Мандельштам: и снова скальд чужую песню сложит
14 января 1891 года по новому стилю родился Осип Мандельштам. Если тоску по мировой культуре считать одной из характерных, «фирменных» примет акмеизма, то нет более чуткого и тоскующего по ней поэта, чем Осип Мандельштам. Продолжая цикл статей об акмеизме, Prosodia предлагает перечитать стихотворение «Я не слыхал рассказов Оссиана…»
Джеймс Джойс: три кварка
13 января 1941 года ушел из жизни ирландский писатель Джеймс Джойс – автор знаменитого «Улисса» и одного из самых сложных романов XX века «Поминки по Финнегану». В день памяти Prosodia обращается к поэзии Джойса и рассказывает о его стихотворении, подарившем миру кварки.