Даниил Хармс: скрытая теплота парообразования

Окно

Школьница:
Смотрю в окно
и вижу птиц полки.

Учитель:
Смотри в ступку на дно
и пестиком зерна толки.

Школьница:
Я не могу толочь эти камушки:
они, учитель, так тверды,
моя же ручка так нежна…

Учитель:
Подумаешь, какая княжна!
Скрытая теплота парообразования
должна быть тобою изучена.

Школьница:
Учитель, я измучена
непрерывной цепью опытов.
Пять суток я толку. И что же:
окоченели мои руки,
засохла грудь,
о Боже, Боже!

Учитель:
Скоро кончатся твои муки.
Твое сознание прояснится.

Школьница:
Ах, как скрипит моя поясница!

Учитель:
Смотри, чтоб ступка все звенела
и зерна щелкали под пестиком.
Я вижу: ты позеленела
и ноги сложила крестиком.
Вот уже одиннадцатый случай
припоминаю. Ну что за притча!
Едва натужится бедняжка –
уже лежит холодный трупик.
Как это мне невыразимо тяжко!
Пока я влез на стул
и поправлял часы,
чтоб гиря не качалась,
она, несчастная, скончалась,
недокончив образования.

Школьница:
Ах, дорогой учитель,
я постигла скрытую теплоту парообразования!

Учитель:
Прости, но теперь я тебя расслышать не могу,
хотя послушал бы охотно!
Ты стала, девочка, бесплотна
и больше ни гугу!

Окно:
Я внезапно растворилось.
Я – дыра в стене домов.
Сквозь меня душа пролилась.
Я – форточка возвышенных умов.

(15 марта 1931)

Чем это интересно

Первое, что поражает, но не имеет непосредственного отношения к поэзии Хармса, – это удивительное сходство его «Окна» и пьесы Эжена Ионеско «Урок». В «Уроке», написанном через 20 лет после стихотворения, к Учителю приходит 18-летняя Ученица – «углубить знания». Знания не углубляются, девушка жалуется на зубную боль, но Учитель настаивает на продолжении урока. У девушки болят руки, ноги, голова, спина, но она не может уйти – она «превращается в неодушевлённый предмет». В конце концов Учитель убивает Ученицу, у него это уже 40-я жертва, у Хармса – одиннадцатая. У Ионеско получилась история о языке тоталитарного общества, подчиняющем себе его носителя. У Хармса история общечеловеческая, о невозможности познании мира.

Перед нами зрелый Хармс: шесть лет назад он опубликовал свое первое стихотворение, через семь лет он практически перестанет писать стихи. Автор, можно сказать, в зените своего творчества.

На рубеже 1920-х – 1930-х Хармса, как и других обэриутов (Николая Заблоцкого, Александра Введенского), интересуют стихотворения, написанные в форме «пьесы для чтения». Хармс пытается соединить принципы лирического и драматического текста. Таких стихов-пьес у него более тридцати.

В подобного рода стихах, как в драме, есть реплики, иногда даже ремарки. Этот подход позволяет автору спрятать свою позицию по отношению к рассказываемому, сделать ее максимально амбивалентной. Мол, перед вами картинка из жизни неких персонажей, что-то вроде документального кино. Всерьез они все это говорят или шутят, мы не знаем, мы даже (в отличие от кино) не видим лиц, не слышим интонации, речевые характеристики персонажей минимальны. «Окно» говорит:

Я внезапно растворилось.
Я – дыра в стене домов.
Сквозь меня душа пролилась.
Я – форточка возвышенных умов.

«Возвышенные умы» – это ирония или всерьез? Мы не знаем. И автор не дает подсказок, он тоже ничего не знает об этом абсурдном мире.

В «Манифесте ОБЭРИУ» (1928) Николай Заболоцкий писал о Хармсе: «Даниил Хармс – поэт и драматург, внимание которого сосредоточено не на статической фигуре, но на столкновении ряда предметов, на их взаимоотношениях. В момент действия предмет принимает новые конкретные очертания, полные действительного смысла. Действие, перелицованное на новый лад, хранит в себе "классический отпечаток" и в то же время – представляет широкий размах обэриутского мироощущения».

Кроме того, в манифесте обэриуты призывали посмотреть на предмет «голыми глазами», «очищенным от литературной и обиходной шелухи» взглядом. А чтобы предмет лучше рассмотреть, его надо поместить в несвойственный ему контекст.

В «Окне» Хармс сталкивает птиц и полки, извлекая из столкновения яркий образ – «полки птиц». Физический термин «скрытая теплота парообразования» поэт помещает в бытовой контекст, позволяя найти в термине новые смыслы.

В «Окне» мы видим и действие, перелицованное на новый лад.

Скорее всего, в основу стихотворения легла известная фраза Льва Троцкого, сказанная им 11 октября 1922 года на V Всероссийском Съезде РКСМ: «Учитесь, грызите молодыми зубами гранит науки, закаляйтесь и готовьтесь на смену».

Хармс «перелицовывает» метафору Троцкого: если можно грызть гранит науки, то почему зерна знаний нельзя толочь в ступке? Можно. Запросто. Можно же толочь воду в ступе. И, кстати, это не всегда бессмысленное занятие. Волхвы толкли, чтобы лишить жидкость ее структуры и записать на нее новую информацию – вилами по воде. Толкли невесты, чтобы показать покорность и трудолюбие. Скоморохи толкли, намекая на тщетность бытия. Толчением воды в монастырях наказывали монахов.

В общем, толочь надо. Вдруг в этом есть какой-то смысл. Вдруг будет познана «скрытая теплота парообразования». И не только как термодинамическая величина, но и отношение Вселенной к человеку.

В финале, умерев и превратившись в пар, школьница познает эту скрытую теплоту. Но уже не может передать это знание учителю. Один из сквозных мотивов творчества Хармса – возможность постижения тайны жизни лишь после смерти. А вдруг эта тайна сведется лишь к знанию подобного рода?

Другой лейтмотив – окно: из него падают старухи, из него приходит какая-то информация, окно является порталом из этого мира в потусторонний. Хармс идентифицирует окно с выходом к Богу.

Поэт часто пишет об окнах – в письмах и дневниках. Окно имеет и эротическую окраску: это монограмма имени жены Хармса Эстер Русаковой, написанного латинскими буквами.

В стихотворении Хармса «Короткая молния пролетела над кучей снега…» (март 1931) есть строки: «Хармс из окна кричал один / где ты моя подружка / птица Эстер улетевшая в окно».

Так что, когда Учитель не позволяет Школьнице наблюдать за птицами, пролетающими за окном, мы видим Хармса в облике сразу двух персонажей: он и Ученица, которую Учитель заставляет постигать мир, но он и Учитель, который хочет, чтобы этот мир получил какое-то объяснение. Драматургический подход дает автору возможность побывать в «шкуре» каждого персонажа. Окно – это тоже Хармс, иронизирующий о непостижимости этого мира.

В своем манифесте обэриуты писали: «Мы – творцы не только нового поэтического языка, но и созидатели нового ощущения жизни и ее предметов».

И это ощущение было ощущением постороннего наблюдателя, не включенного в строительство нового общества. Такие ощущения в СССР не поощрялись – в декабре 1933 года Хармс был арестован и отправлен в ссылку в Курск.