Фёдор Сологуб: сладкий и радостный друг

Ангел благого молчания

 

Грудь ли томится от зною,

Страшно ль смятение вьюг, –

Только бы ты был со мною,

Сладкий и радостный друг.

 

Ангел благого молчанья,

Тихий смиритель страстей,

Нет ни венца, ни сиянья

Над головою твоей.

 

Кротко потуплены очи,

Стан твой окутала мгла,

Тонкою влагою ночи

Веют два лёгких крыла.

 

Реешь над дольным пределом

Ты без меча, без луча, –

Только на поясе белом

Два золотые ключа.

 

Друг неизменный и нежный,

Тенью прохладною крыл

Век мой безумно-мятежный

Ты от толпы заслонил.

 

В тяжкие дни утомленья,

В ночи бессильных тревог,

Ты отклонил помышленья

От недоступных дорог.

    

(2–3 декабря 1900)

 

 

Чем это интересно

 

Фёдор Сологуб (настоящая фамилия – Тетерников) родился в 1863 году в семье бедного портного, бывшего крестьянина Полтавской губернии. Отец умер, когда Фёдору было 4 года. Мать, крестьянка Петербургской губернии, считала, что главное в воспитании – порка. Для Сологуба главным были книги.

 

Начинал он как посленекрасовский демократ: главные темы в творчестве Сологуба – бессилие и неприятие действительности.

 

В подвале, где плесень сырая 

Покрыла стены и свод, 

Девочка больная 

Мать свою ждет, 

 

Вздыхает, 

И грустно глядит на окно, 

Что в темном подвале мерцает, 

Как светлое в тучах пятно. 

 

Девочка мечтает 

Про волю, счастье и свет, 

Про все, что далеко блуждает, 

Чего здесь нет.  

 

И вдруг, травка, косой подкошенная, 

Упала дочь, 

Стояла безмолвная мать, утомленная. 

Темнела осенняя ночь. 

 

Крепла дума унылая, 

А дочь лепетала в бреду: 

— Не плачь, мама! не плачь, милая! 

Я к Господу иду! 

 

Стихотворение написано 7 ноября 1878 года: Сологубу 15 лет, он представитель «больного поколения».

 

Как пишет «сологубовед» Минна Дикман, «в стихах Сологуба 80–90-х годов выявляется сложный и противоречивый психологический комплекс человека "униженного и оскорбленного", комплекс, порожденный сознанием социальной неполноценности, бессилия, жизненной придавленностью. Здесь и ощущение одиночества, и характерные сочетания: "обида" и "злоба", "мстительность" и зависть к сильным мира сего, покорность, смирение, страх и гордость. Даже когда лирическое переживание личной порабощенности и униженности расширяется и поэт видит страдания себе подобных, то стремление помочь только усугубляет чувство собственного бессилия».

В 1892 году жизнь Сологуба начинает постепенно налаживаться: из Новгородской губернии, где он три года проработал учителем, поэта переводят в Петербург. В 1896 году выходят за свой счет он издал первые три книги: «Стихи, книга первая», роман «Тяжёлые сны» и «Тени».

 

Однако общественное настроение меняется. Устав ждать перемен во внешнем мире, люди сосредоточились на внутреннем. В 1892 году вышел сборник стихов Дмитрия Мережковского «Символы». Тогда же Мережковский выступил с лекцией «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы». Это был манифест, в котором поэт констатировал, что «поворот к философскому настроению», интерес к метафизическим вопросам, трагическим вопросам единичного человеческого существования – это характерная черта «людей современного поколения», а «народнический реализм, гражданские мотивы в искусстве, вопросы общественного служения» стали лишь «святынями прошлого». По выражению Минны Дикман, «социальное страдание вследствие своей безысходности уходит в сферу метафизики».

 

Сологуб согласен с такой постановкой вопроса. Теперь он ищет покой не в разрешении социальных проблем, а в принятии действительности. Ангел заслоняет нашего героя и от толпы, и от излишней суеты («отклонил помышленья от недоступных дорог»).

 

Ангел благого молчания, редкое иконографическое изображение Иисуса Христа, – это Христос в образе Ангела, до Своего воплощения. Образ Христа-Ангела «в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа» появился в византийской иконописи в первые века христианства. На Руси этот образ был воплощен на иконе «Спас Благое Молчание», на которой Спаситель изображен в виде крылатого ангелоподобного отрока в белой мантии, со скрещенными на груди руками. Это единственное изображение Христа, где Его голову окружает особый восьмиугольный нимб, знаменующий божественность и непостижимость Творца. По одному из толкований, в основе иконы лежит пророчество Исайи, где сказано: «Уповаю на Него, Кто возвестит народам истину. Он не закричит и не пожалуется, но глас Его будет услышан на улицах» (Ис. 42: 1–2). В другом толковании этот образ символизирует смирение, молчаливое недеяние перед лицом страданий и смерти.

 

Стихотворение про ангела молчания характерно как для самого автора, так и для декадентской поэзии тех лет в целом.

 

К поэту, встречающему в минуты томления духовной жаждой шестикрылого огненного Серафима (высший ангельский чин, наиболее приближенный к Богу), приходит «прохладный» «смиритель страстей». Ангел молчания не требует, «обходя моря и земли, глаголом жечь сердца людей», напротив, как я уже сказал, он «отклоняет помышленья от недоступных дорог».

 

Поэт нового типа осознает, что есть сферы, которые не способно выразить поэтическое слово. Поэт нового типа – не такой как Пушкин, он более разборчив.

 

В эссе «Демоны поэтов» (1907) Сологуб утверждал, что подлинная поэзия  может быть двух видов: «лирика» и «ирония». «Лирика» противопоставляет земной реальности мир, творимый автором. «Ирония» принимает жизнь как она есть, во всех ее противоречиях, «открывает неизбежную двойственность всякого познания и всякого деяния». «Бесовское» искушение поэта заключается в неправильном использовании приемов «лирики» и «иронии». Так, по мысли Сологуба, Пушкин говорил о земном языком «лирики», в частности стремился «слагать правый дифирамб» сильным мира сего: Петру Великому, Николаю I, Наполеону. Сологуб не мог принять пушкинского согласия с официальной идеологией российского самодержавия.

 

В общем, задача поэта не «жечь сердца людей», а помочь им принять внешний мир, уединиться во внутреннем, созданным самим поэтом, и ждать, когда же придут лучшие времена, когда Христос явится людям.

 

До конца жизни Сологуб находился в оппозиции действующей власти: сначала царской, затем большевистской. Он даже отказался от нового правописания и стиля летоисчисления. Новые стихи можно было услышать в исполнении автора – с эстрады. 

Фёдор Сологуб умер 5 декабря 1927 года.