Филипп Супо: гуляю голый с тросточкой в руке

Рабство

Вчера была ночь
но афиши поют
деревья потягиваются
улыбается мне парикмахер как статуя восковая
Не сорить
Не курить
ты со мною болтаешь лучами меня осыпая
сегодня четырнадцатое июля

Изобретаю улочки
расцвечиваю континенты
завтра прочтете о новом городе или реке
Остерегайтесь художеств
Гуляю голый с тросточкой в руке

Перевод М. Иванова

Чем это интересно

Исследователь и переводчик французской поэзии М. Яснов цитирует самого Супо: «лучшими воспоминаниями являются общие места, избитые фразы и навязшие в зубах слова». Не сорить, не курить. Сегодня четырнадцатое июля.

В другом стихотворении, “Сдаётся внаём” (1920), которое Супо посвятил самому себе, Яснов выделяет ту же особенность: “две вывески: «Вход свободен» и «Опасно для жизни» — две избитых фразы, между которыми располагалась его собственная неординарная судьба.”


Сдается внаем

Филиппу Супо

Солнце спит перед дверью
справа ли слева
в одно то же время
поднимается ветер
опускается ночь
Вход свободен

облака в зеркалах
на всех этажах
стены имеют уши
все рядом
на деревьях висят ожерелья шума
глаза небо
голова кругом
Опасно для жизни

В стихотворениях Супо много деталей из городской повседневности: афиши поют, парикмахер как статуя восковая. Это жизнь, состоящая из множества отдельных частей:

Вот мозги вот сердца
кровоточащие свертки
напрасные слезы и крики
заломленные руки
Вот все прочее вперемежку
все о чем сожалеет агония
(“Час”)

Бодлер в “Парижском сплине” писал: “Я зову музу домашнюю, музу-горожанку, полную живости, чтобы помочь мне воспеть славных псов, бедных псов, уличных псов, забрызганных грязью, тех, которых все сторонятся, словно зачумленных или завшивленных, все, кроме бедняка, для которого они — родственные души, и поэта, который смотрит на них как на собратьев.” Это делает и Супо.

Всё же толпа остаётся толпой, несмотря на детальность восприятия: “ночь переполненная толпой // а эта толпа лишь одно лицо”, – что вполне соответствует урбанистическому духу начала XX века.

Толпа теснится
мужчина мечется
Крики
женские лица
все толкаясь бегут навстречу
Приходит вечер
зябко зыбко
(“Отъезд”)

Внимательность к жизни сочетается в то же время с концентрацией на внутреннем мире – это почти солипсизм, в котором объединяются разнородные элементы внешнего мира: изобретаю улочки, расцвечиваю континенты. Одна из ироничных “Песенок” (1921) представляет краткий сценарий жизни Филиппа Супо:

VII. В энциклопедию

Филипп Супо не долго томился
в понедельник родился
во вторник крестился
в среду женился
в четверг простудился
в пятницу причастился
в субботу угомонился
в воскресенье зарыли этого типа
Такова жизнь Супо Филиппа

Структура текста напоминает библейскую историю о сотворении мира.Седьмой день – своеобразный покой и отдых: похороны. В сравнении с Богом человек, может, и ничтожен, но это не умаляет важности сравнения для самого человека: жизнь попадает “в энциклопедию”.

А вот характеристика Яснова: “В стихах он был более закрыт – более загадочен. Супо-поэт пытался решить важную для сюрреализма проблему взаимоотношений между напыщенной серьезностью и веселой иронией; на небольшом пространстве лирической миниатюры он нередко разыгрывал комедию положений, героями которой выступали аллюзии, каламбуры самые что ни на есть реальные детали окружающего. Его короткие стихи похожи на стоп-кадры, на маленькие киносценарии…”

Например, один из них:

Воскресенье

Ткет самолет телефонные провода
но ручей напевает как давние времена
Кучера потягивают оранжевый аперитив
но глаза машинистов белым-белы
дама гуляя лесу обронила улыбку

В этом же тексте видно, как метод свободных ассоциаций – изобретение сюрреализма – открывает неожиданные связи: ткет самолет телефонные провода.

В отрывке из “Нового года” возникает интересная геометрия: “между” протягивается в бесконечность, далеко за пределы охвата рук:

ты говоришь мне о свете
о завтрашнем дне
той необъятной страны
что лежит у тебя между рук
Ты всего лишь искорка времени
миг бытия
но тьма спасается бегством

Справка об авторе

Филипп Супо родился в 1897 году. Участвовал в Первой мировой войне. За независимость от авторитетов Бретон в 1926 году исключил его из сюрреалистов. Хотя начинали они вместе.

В 1919 году Бретон и Супо основывали журнал Litt?rature. А потом за две недели создали“Магнитные поля” – первый пример автоматического письма.

В 1920 году Супо опубликовал цикл прижизненных эпитафий знакомым поэтам. К дадаисту Тристану Тцара он обращается шутливо: “Много смеялись, когда узнали о твоей смерти // Боялись, что ты вечен.” К Бретону - с потрясающей по силе лиричностью:

Пришло много людей, несли цветы на твою могилу
Некоторые даже выступили с речью
Я ничего не говорил
Думал о тебе

Совместно с Бретоном и Арагоном в 1921 году он устроил выставку дадаистов: живопись, коллажи, реди-мейды – всё в полной темноте. “Кроме того, специально посаженный за ширмами человек непрерывно осыпал присутствующих ругательствами, что, разумеется, никогда не может способствовать осмотру выставки. Никто её и не смотрел, тем более что там было нечто другое, на что можно было полюбоваться… Андре Бретон якобы освещал выставку, время от времени зажигая спички. Луи Арагон мяукал. Другие тоже были заняты по мере своих сил и способностей. Рибмон-Дессень непрерывно восклицал: "Дождь капает на голову!" Филипп Супо и Тристан Тцара играли в догонялки, и так далее.” (А. Якимович во вступлении к “Дневнику одного гения” Сальвадора Дали.)

Да и “гуляю голый” – вовсе не шутка и не художественная выдумка. Дочь русского художника А.А. Алексеева, эмигрировавшего во Францию, оставила воспоминания об одном перформансе 30-х годов. Они с отцом сидели в кафе и ждали Супо. Вдруг:
«- Глазам своим не верю! – почесал затылок отец. – Четыре человека несут Филиппа в ванне!
- Немедленно доставить мерзавца в участок! – кричал полицейский. – Я сказал, в участок!
…Четыре гиганта пробивались к тому месту, где сидели мы. Теперь я уже хорошо видела ванну и плескавшегося в ней голого Филиппа. Выражение папиного лица резко изменилось.
- Прости, что опоздал! – кричал ему Филипп…»

Супо дорожил дружбой с Алексеевым и ценил его талант. Находил ему работу, занимался продвижением. По подстрочнику Алексеева Супо выполнил поэтический перевод “Слова о полку Игореве” на французский язык («Chant du prince Igor», 1950), а в книгу поместил его иллюстрации.

“Эта очень красивая поэма – великолепный предлог для того, чтобы уточнить некоторые необходимые для поэзии вещи. Она придаёт ценность тому, о чём мы слишком часто забываем: что человек живёт не для того, чтобы управлять собой, но что он испытывает властную потребность выразить некоторые импульсы своей души.”

Работая над переводом, Супо сделал несколько открытий. “Я думаю, что поэзия требует такого представления текста и что не напрасно мы, поэты, располагаем слова, чтобы подчеркнуть некоторые смыслы, некоторые звучания, некоторые повторы…”

Супо занимался популяризацией незаслуженно забытых людей и книг. За перевод “Слова” он взялся, желая познакомить французов с достижениями мировой литературы. А после смерти Аполлинера издал его рассказы, иллюстрировать которые предложил Алексееву.

В 1937 году вышло “Полное собрание стихотворений” Супо.

В 1972 году Супо стал лауреатом Большой поэтической премии.

С 1994 года Ассоциация друзей Супо занимается изданием “Тетрадей Филиппа Супо”.