Фридрих Ницше: паяц – и только!

Паяц — и только! Поэт — и только!

 

Когда яснеет воздух,

когда роса отрадой

на землю ниспадает,

незримо, так неслышно —

ах, нежны башмачки

росы-отрады, как у отрадно-кротких —

ты помнишь ли, ты помнишь, сердце, дни,

когда алкало ты

слезинок небесных и росных капель,

палимое, алкало ты,

пока по жёлтым тропам трав

злобно вечерние взоры солнца

сквозь чернь деревьев пробегали,

знойно-слепящие взоры, так злорадно?

«Поборник правды? Ты? — глумились так —

о, нет! поэт, и только!

зверь, крадущийся, кровожадный, коварный,

рождённый лгать,

надуманно, продуманно, — но лгать:

алкать добычи,

в пёстрой маске,

сам себе маска,

сам себе добыча —

и он — поборник правды?..

О, нет! Паяц — и только! Поэт — и только!

Пестроречивый,

паяц под маской пестрокрикливый,

пронырливый — по лживым мостам слов,

по пёстрым радугам,

между мнимым небом

и мнимой землёю

парящий, скользящий —

паяц — и только!

Поэт — и только!

И он — поборник правды?..

Не молчаливый, холодный, гладкий, стылый,

нет, не икона,

и не столп бога,

не выставлен пред храмом,

как привратник бога:

нет! Враг подобным идолам-истинам,

в любой пустыне дома, но не пред храмом,

с задором кошки

прыжком в окно любое

шмыг! в любой случай,

к любым джунглям принюхиваясь,

жадно-прежадно принюхиваясь,

чтобы ты по джунглям мог

меж пятнистых-пёстрых хищников

грешно-здоровым и пёстрым бегать,

красивый,

с губой похотливой,

блаженно-глумливый,

блаженно-адский, блаженно-алчный,

хищно, зорко ползать, бегать...

Или как орёл — глядит он долго,

долго в пропасти, оцепенев:

в свои же пропасти...

О, как они кручей здесь,

срывом на срыв,

глубью за глубью всё глубже змеятся! —

Вдруг

с налёту, стремглав

крылья на срез, упав,

когтит ягнёнка,

разом, в голоде яром,

ягняток алча,

злобясь на ягнячьи души,

злобно злобясь на всех, кто глядит

по-овечьи, ягнячьи, кудлато-шёрстно,

серо, с ягнячье-овечьим шелкошерстием[3]!

Итак,

орлины, пантерины

те томления поэта,

те твои томленья под тысячью масок,

ты, о паяц! ты, о поэт!..

Ты в человеке видел

равно овцу и бога — :

бога терзать в человеке,

как овцу в человеке,

и терзая смеяться —

вот оно, твоё блаженство,

орла и пантеры блаженство,

паяца и поэта блаженство!..»

Когда яснеет воздух,

когда серп месяца,

зелёный меж багрян,

завистливо скользит:

— враждебен дню,

при каждом шаге тайно

срезая роз гирлянды,

пока не сникнут розы,

не сникнут розы бледно к склону ночи:

так сник и я когда-то

в моём безумье истины,

в моём денном томлении,

устав от дня, больной от света,

— сникал я к вечеру, сникал я к тени,

спалённый истиной,

в жажде истины:

— ты помнишь ли, ты помнишь, сердце, дни —

когда алкало ты? —

Ах я изгнанник

от света истины!

Паяц, и только!

Поэт, и только!

 

1888

 

Переводчик Я. Э. Голосовкер (1890-1967).

 

 

Чем это интересно

 

"Дионисийские дифирамбы" – цикл из девяти стихотворений Фридриха Ницше, последнее, что он сам подготовил к печати.  3 января 1889 года Ницше отправил Козиме Вагнер (вторая жена Рихарда Вагнера, пропагандистка творчества мужа после его смерти) записку: «Мне рассказывают, что некий божий скоморох сегодня днём закончил “Дионисовы дифирамбы”»

 

Дионисийские димирамбы вышли в свет в 1892-м в качестве приложения к философскому роману "Так говорил Заратустра".  Так что, в каком-то смысле эти стихи – комментарий «скомороха» к «Заратустре».

 

Среди героев цикла есть Дионис (важный для Ницше персонаж, главный для него бог), Ариадна, сам Заратустра. Причем, отношение к последнему ироническое: Заратустра, например, уподобляется ели, стоящей на краю обрыва.

 

А отважится ль кто

Здесь гостем быть

Твоим Гостем здесь быть?

(перевод Алеши Прокопьева)

 

В  стихотворении про паяца - неназванный поэт - это, скорее всего, и есть сам Ницше (сказано же было, что написал «Дифирамбы» «некий скоморох»).  В стихотворении  можно увидеть и автобиографические детали: «устав от дня, больной от света» - болезнь, не позволяла ему долго смотреть на белые листы бумаги без рези в глазах.

Лирический герой  - провокатор  и насмешник, враг идолам-истинам. Он все подвергает сомнению.

 

Ты в человеке видел

равно овцу и бога — :

бога терзать в человеке,

как овцу в человеке,

и терзая смеяться —

вот оно, твоё блаженство,

орла и пантеры блаженство,

паяца и поэта блаженство!..»

 

Он не готов предъявить человечеству правду или истину. Ему интересен ее поиск..

 

Ах я изгнанник

от света истины!

Паяц, и только!

Поэт, и только!

 

 

Поэт, мистик, оккультист и литературовед Евгений Головин так говорил о Ницше: «Философ ли Ницше? Вопрос очень трудный. Его тексты ни в коем случае нельзя читать как руководство к действию, несмотря на повелительные наклонения, которые иногда встречаются в Заратустре. Ницше философ, лишь поскольку занимается практикой, которую Сократ называл Акушерство. «Я помогаю родиться новому человеку» — говорил Сократ. Вот и Ницше помогает тому же самому. Это значит, его миссия как учителя крайне дискретна, особенно в сравнении с многочисленными учителями Востока, которые требуют безусловного следования своему учению. В европейской же цивилизации от Сократа до Ницше таких безусловных требований никогда не было, потому что осторожная логика белого человека до сих пор не может отделить философию от мудрости, знание от информации. Все понимают, что это разные понятия, но никто не дает четкого их разграничения».

 

Как считает Головин,  для понимания Ницше очень интересно прочесть небольшое стихотворение, которое называется «Надпись над моей входной дверью». «Там мы находим важную мысль: «достоин насмешки каждый мастер, который не насмехается над собой». Я думаю, эти строчки являются той постоянной коррекцией, которая необходима при чтении любого текста Ницше. То есть во всех сочинениях Ницше имеется охранительный иронический подтекст. Заратустру называли второй библией, пятым евангелием, хотя, на мой взгляд, он по указанной здесь причине — ирония — не может иметь к этим сугубо серьезным книгам никакого отношения».

 

Информация об авторе

Фридрих Вильгельм Ницше (1844 — 1900) - философ, классический филолог, композитор, поэт.  Утверждал, что его предки были польскими дворянами (Ницкие):  «Я -  чистокровный польский дворянин, без единой капли грязной крови, конечно, без немецкой крови». Большинство современных ученых, считают, что заявления Ницше – безосновательны.

Может, это были шутки поэта и скомороха.

Благодаря Фридриху человечество узнало о смерти Бога, вечном возвращении, о сверхчеловеке, последнем человеке и воле к власти. Ницше стал одной из ключевых фигур в культуре конца XIX – XX веков.

Многие  читали немецкого автора, еще больше о нем что-то слышали.  В том числе в России.

У Чехова, не читавшего Ницше, в «Вишневом саде» можно найти такие строки:

Пищик. Ницше... философ... величайший, знаменитейший... громадного ума человек, говорит в своих сочинениях, будто фальшивые бумажки делать можно.

Трофимов. А вы читали Ницше?

Пищик. Ну... Мне Дашенька говорила..."