Гийом Аполлинер: под мостом Мирабо исчезает Сена

Мост Мирабо

Под мостом Мирабо исчезает Сена
           А с нею любовь
    Что же грусть неизменна
Уступавшая радостям так смиренно
         
          Тьма спускается полночь бьет
           Дни уходят а жизнь идет
         
Словно мост мы сомкнули руки с тобою
           Покуда волна
     За волной чередою
Взгляд за взглядом влечет под него с тоскою
         
          Тьма спускается полночь бьет
           Дни уходят а жизнь идет
         
Вот и наша любовь подобна стремнине
           И медлят года
     Как река на равнине
Но надежда неистова и поныне
           
           Тьма спускается полночь бьет
            Дни уходят а жизнь идет
           
Дни уходят недели тают как пена
            И словно любовь
      И как жизнь постепенно
Под мостом Мирабо исчезает Сена
           
            Тьма спускается полночь бьет
             Дни уходят а жизнь идет
 
(1912; перевод М. Яснова, 1974)


 

Чем это интересно

Трудно поверить, но это простое на первый взгляд стихотворение было в первый раз переведено на русский язык только в 1967 году –  спустя более полувека после написания. Дваа года назад ушедший из жизни поэт Михаил Яснов, автор наиболее адекватного оригиналу перевода, объяснил такое опозданием тем, что стихи восходят к народной песенной традиции, а для перевода, привел он себе в поддержку мнение Анатолия Гелескула, «неподатливей всего именно песни: у них слишком глубокие корни и при пересадке легко обрываются» (см. вступление Яснова к публикации несколько переводов «Моста Мирабо» в «Иностранной литературе», №4, 1998).

О том, что перед нами в самом деле нечто вроде песни, легко догадаться по рефрену. Именно его перевод у Яснова получился точнее всего. В оригинале рефрен звучит так:


Vienne la nuit, sonne l’heure.
Les jours s’en vont, je demeure.


Дословно: «Приходит ночь, бьет час. / Дни уходят, я остаюсь». Для сравнения вариант Павла Антокольского: «Снова пробило время ночное. / Мое прошлое снова со мною». Или еще более вольный перевод Владимира Портнова: «Бьют часы – ведут темноту. / Дни бегут – я здесь, на мосту». Или совсем уже спорный (если не сказать – двусмысленный) вариант Юрия Кожевникова: «Дни плывут наяву / Минет ночь я живу» (там же, в ИЛ, №4, 1998).

Перевод Яснова и проще, и строже, и точнее. Да, в нем не удалось сохранить внутреннюю рифму (sonne – s’en vont), но зато передан смысл другой рифмы, присутствующей по умолчанию: je demeure, то есть «я остаюсь», «я живу», в оригинале явно перекликается с подразумеваемым je meurs: «я умираю». Мастер это все это и сам прекрасно слышит и понимает, хотя снова скромно ссылается на мнение специалиста и сходную игру слов в «Большом завещании Франсуа Вийона». 

Вийон все-таки слишком далекий предшественник. Сегодня читателю интереснее опыты поэтов, более близких по времени к Аполлинеру. Так, сложно не процитировать стихотворение Жана Тардьё (1903 – 1995) «Приставки», целиком построенное на осмыслении диалектики префиксального способа словообразования во французском языке. 


À mesure que je pense
je dépense je dépense!
À mesure que je vis
je dévie je dévie!
Mais à mesure que je meurs
je demeure je demeure.

 
Подстрочный перевод этих строк:


По мере того, как я мыслю, 
Я трачу, я трачу.
По мере того, как я живу,
Я отклоняюсь, я отклоняюсь.
Но по мере того, как я умираю,
Я остаюсь, я остаюсь.


Вполне вероятно, что Тардьё развивает здесь сразу и Вийона, и Аполлинера, а не только играет в слова. Латинской приставке «de-» (дешифровка, деконструкция) по-русски соответствует «раз-/рас-» (расшифровка, распад), но соответствие это, конечно, неполное. Потому что, например, «раздумье» у нас не равно «растрате», «разживаться» – не значит «отклоняться», а слово «разумирание» и вовсе не существует (да и в оригинале «de-» – уже не приставка, а часть корневой основы). Соответственно, почти непередаваема и суть. А она состоит в том, что, оказывается, диалектика префиксального способа словообразования может быть эквивалентна евангельской диалектике: «Если зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно, а если умрет, то принесет много плода». Физически герой Аполлинера не умирает – и остается один. Зато умирает любовь – и приносит много плода: стихи (адресат послания тоже кое-что написала по случаю расставания). И кстати, именно в Евангелии от Иоанна в начале было Слово, так что, возможно, именно его морфология тут первична.

Яснов подошел к сути оригинала максимально близко со строкой «дни уходят, а жизнь идет». Одна беда – совершенно исчезло лирическое «я». Почему поэт на это решился и что такое решение может означать, трудно сказать. Но показательно, что в безличном потоке уходящих дней по-французски личность сохраняется, а по-русски – нет. В тех же переводах, где она сохраняется, не удалось передать диалектическую суть подлинника. 

Аполлинер, разумеется, не играл в слова. Его стихотворение автобиографично: оно посвящено художнице и поэтессе Мари Лорансен (1883 – 1956). Их познакомил в 1907 году Пабло Пикассо в Бато-Лавуар или «Корабле-прачечной», легендарном общежитии парижской богемы на Монмартре. По мосту Мирабо Аполлинер ходил к Мари в район Отей, где та, несмотря на все свои богемные привычки, жила в одной квартире с матерью и, между прочим, пела с ней за рукоделием. В 1912-м влюбленные расстались. Благодаря своему «Мосту…» поэт приобрел славу лирика верленовского масштаба. 

Интересно, что в русской культуре это стихотворение, часто неопознанное аудиторией, живет во многом благодаря песне Бориса Гребенщикова «Дело мастера Бо» («День серебра», 1984):

 
А вода продолжает течь под мостом Мирабо.
Теперь ты узнал, что ты всегда был мастером Бо.
А любовь – как метод вернуться домой.
Любовь – это дело мастера Бо.


Насчет «вернуться домой» есть некоторые сомнения, учитывая, что из Парижа слушатель приходит в Китай («прочти и катай в Париж и в Китай», по Маяковскому?). С другой стороны, какая разница, кто мастер – Ги или Бо? Они оба знают свое дело.

Справка об авторе

Гийом Аполлинер (1880 – 1918) – одна из ключевых фигур европейского авангарда ХХ века, поэт, прозаик, журналист, близкий друг многих крупных художников и музыкантов той поры. Его поэмы «Зона» и «Вандемьер» открыли новые пути для современной поэзии. Разрабатывал жанр верлибра, создавал каллиграммы. В 1914-м ушел добровольцем на фронт. Был ранен в голову. Перенес трепанацию черепа. Рожденный в Риме, по крови славянин (его настоящее имя Вильгельм Альберт Владимир Александр Аполлинарий Вонж-Костровицкий), Аполлинер получил французский паспорт всего за два года до смерти: операция ослабила поэта, и в 1918 году он умер от испанского гриппа.