Михаил Лермонтов: дам тебе я на дорогу образок святой

Казачья колыбельная песня

Спи, младенец мой прекрасный,
Баюшки-баю.
Тихо смотрит месяц ясный
В колыбель твою.
Стану сказывать я сказки,
Песенку спою;
Ты ж дремли, закрывши глазки,
Баюшки-баю.

По камням струится Терек,
Плещет мутный вал;
Злой чечен ползет на берег,
Точит свой кинжал;
Но отец твой старый воин,
Закален в бою:
Спи, малютка, будь спокоен,
Баюшки-баю.

Сам узнаешь, будет время,
Бранное житье;
Смело вденешь ногу в стремя
И возьмешь ружье.
Я седельце боевое
Шелком разошью…
Спи, дитя мое родное,
Баюшки-баю.

Богатырь ты будешь с виду
И казак душой.
Провожать тебя я выйду —
Ты махнешь рукой…
Сколько горьких слез украдкой
Я в ту ночь пролью!..
Спи, мой ангел, тихо, сладко,
Баюшки-баю.

Стану я тоской томиться,
Безутешно ждать;
Стану целый день молиться,
По ночам гадать;
Стану думать, что скучаешь
Ты в чужом краю…
Спи ж, пока забот не знаешь,
Баюшки-баю.

Дам тебе я на дорогу
Образок святой:
Ты его, моляся богу,
Ставь перед собой;
Да, готовясь в бой опасный,
Помни мать свою…
Спи, младенец мой прекрасный,
Баюшки-баю.

(1838)

Чем это интересно

«Колыбельную» Михаил Юрьевич написал, когда ему было 24 года. В то время он находился в кавказской ссылке - в наказание за стихотворение «На смерть поэта». Прапорщик Лермонтов воевал с чеченцами, наблюдал за бытом горцев и казаков.

По преданию, стихотворение было навеяно пением молодой казачки Дуньки Догадихи над колыбелью ребенка, которое Лермонтов слышал в станице Червленой. Мотив «военной службы» взят Лермонтовым из казачьих колыбельных песен; некоторые подробности подсказаны лирическими песнями казаков.

Впервые «Колыбельная» была опубликована в журнале «Отечественные записки», в 1840 году.

Некрасову (1821-1878) было 22 года, когда он решил перечитать Лермонтова. С момента гибели поэта прошло всего два года, в печати регулярно появлялись ранее неизвестные стихи Михаила Юрьевича, он был, что называется, на слуху. В 1842 году «Казачья колыбельная» была включена в одну из школьных хрестоматий, в 1843 году в популярную хрестоматию Галахова были включены еще восемь стихотворений Лермонтова. Беспрецедентный случай: обычно в хрестоматии включались тексты с устоявшейся репутацией.

Молодому Некрасову похвастать было нечем. На счету поэта была изданная за свой счет книга посредственных стихов «Мечты и звуки» (1840), подписанная «Н.Н.» Не подписывать книгу своим именем посоветовал Василий Жуковский, мол, потом будете жалеть.

К началу 1841-го Некрасов смирился с ролью рядового литературного работника: стал писать много рецензий, фельетонов, пародий. К 1842 году проза и драматургия практически вытеснили стихи.

Однако в написании рецензий есть свой плюс – они позволяют вчитаться в рецензируемого автора, посмотреть на него с разных сторон. К 1843 году Николай Алексеевич увидел в Михаиле Юрьевиче, прежде всего, «истинного сына своего времени», «на всех творениях его отразился характер настоящей эпохи, сомневающейся и отрицающей, недовольной настоящею действительностью и тревожимой вопросами о судьбе будущего. Источником поэзии Лермонтова было сочувствие ко всему современному, глубокое чувство действительности, — и ни на миг не покидала его грустная и подчас болезненно потрясающая ирония, без которой в настоящее время нет истинного поэта».

Это «глубокое чувство действительности» делало его, как считал Некрасов, создателем «новой школы поэзии, которая началась у нас Лермонтовым да им же и кончилась».

Лермонтов восхищал Некрасова еще в юности. Как поэт-романтик. В «Мечтах и звуках» есть стихотворение «Горы». Первоисточник угадывается без труда - «Горные вершины спят во тьме ночной…»

У Некрасова:

Передо мной Кавказ суровый,
Его дремучие леса
И цепи гор белоголовой
Угрюмо-дикая краса.
Мой друг, о сей стране чудесной
Ты только слышал от молвы,
Ты не видал в короне звездной
Эльбруса грозной головы.

19-летний Некрасов не видел «Кавказа сурового» и «Эльбруса грозной головы». Так что его адресат – «мой друг» - это, прежде всего, он сам.

В 1844 году Некрасов еще раз решил пройти «лермонтовскую школу». Начал с пародий. Со стихотворения «И скучно и грустно, и некому руку подать…».

И скучно, и грустно, и некого в карты надуть
В минуту карманной невзгоды…
Жена? но что пользы жену обмануть?
Ведь ей же отдашь на расходы!

Следующим объектом для пародии стала «Казачья колыбельная песня».

Колыбельная песня
(Подражание Лермонтову)

Спи, пострел, пока безвредный!
Баюшки-баю.
Тускло смотрит месяц медный
В колыбель твою,
Стану сказывать не сказки —
Правду пропою;
Ты ж дремли, закрывши глазки,
Баюшки-баю.
По губернии раздался
Всем отрадный клик:
Твой отец под суд попался —
Явных тьма улик.
Но отец твой — плут известный —
Знает роль свою.
Спи, пострел, покуда честный!
Баюшки-баю.
Подрастешь — и мир крещеный
Скоро сам поймешь,
Купишь фрак темно-зеленый
И перо возьмешь.
Скажешь: «Я благонамерен,
За добро стою!»
Спи — твой путь грядущий верен!
Баюшки-баю.
Будешь ты чиновник с виду
И подлец душой,
Провожать тебя я выду —
И махну рукой!
В день привыкнешь ты картинно
Спину гнуть свою…
Спи, пострел, пока невинный!
Баюшки-баю.
Тих и кроток, как овечка,
И крепонек лбом,
До хорошего местечка
Доползешь ужом —
И охулки не положишь
На руку свою.
Спи, покуда красть не можешь!
Баюшки-баю.Купишь дом многоэтажный,
Схватишь крупный чин
И вдруг станешь барин важный,
Русский дворянин.
Заживешь — и мирно, ясно
Кончишь жизнь свою…
Спи, чиновник мой прекрасный!
Баюшки-баю.

1845 г.

Считается, что «Колыбельная песня» — одна из первых поэтических удач Некрасова, превосходящая всё написанное им ранее. В трогательную колыбельную Некрасов вложил сатирическое содержание. В результате получилась трагическая история человека, жизнь которого предопределена.

По словам специалиста по Некрасову, профессора филфака МГУ Михаила Макеева, «прямое, бескомпромиссное, «жестокое» высказывание, сделанное от лица моральной человеческой правды, становится важнейшей краской, найденной в этой «пародии» Некрасовым. Это священная ярость («демократическая злость», как назвал ее Герцен существенно позднее), подобная гневу библейских пророков, поднимающаяся до сатиры Кантемира, Новикова, Фонвизина, Державина».

Стихотворение до конца жизни Некрасова оставалось одним из самых «запретных» его произведений. После того как «Колыбельная песня» была напечатана (1846), шеф жандармов Алексей Орлов потребовал наказать цензора, дозволившего ее публикацию: «Сочинения подобного рода, по предосудительному содержанию своему, не должны бы одобряться к печатанию».

Найти лермонтовские следы можно и в написанной следом за «Колыбельной» «Родине».По мелодике стиха и теме она напоминает лермонтовское «Как часто, пестрою толпою окружен…». Стихотворение направлено против крепостного права, автор – и жертва и злодей (не забываем, что Некрасов и сам был крепостником)

Родина

И вот они опять, знакомые места,
Где жизнь текла отцов моих, бесплодна и пуста,
Текла среди пиров, бессмысленного чванства,
Разврата грязного и мелкого тиранства;
Где рой подавленных и трепетных рабов
Завидовал житью последних барских псов,
Где было суждено мне божий свет увидеть,
Где научился я терпеть и ненавидеть,
Но, ненависть в душе постыдно притая,
Где иногда бывал помещиком и я;
Где от души моей, довременно растленной,
Так рано отлетел покой благословленный,
И неребяческих желаний и тревог
Огонь томительный до срока сердце жег…
…

И с отвращением кругом кидая взор,
С отрадой вижу я, что срублен темный бор —
В томящий летний зной защита и прохлада, —
И нива выжжена, и праздно дремлет стадо,
Понурив голову над высохшим ручьем,
И набок валится пустой и мрачный дом,
Где вторил звону чаш и гласу ликованья
Глухой и вечный гул подавленных страданий,
И только тот один, кто всех собой давил,
Свободно и дышал, и действовал, и жил…

1844 – 1846

«Родину» Некрасов решил показать главному критику тех лет Белинскому (в «Колыбельной» еще не было своей темы). В автобиографии Некрасов писал: «Я сблизился с Белинским. Принялся немного за стихи. Приношу к нему около 1844 г. стихотворение «Родина», написано было только начало, Белинский пришел в восторг, ему понравились задатки отрицания и вообще зарождение слов и мыслей, которые получили свое развитие в дальнейших моих стихах. Он убеждал продолжать».

Так что, можно сказать, Лермонтов вернул Некрасова в поэзию.

К Лермонтову как источнику вдохновения Некрасов обращался и позже. «Прихожу на праздник к чародею» (1850) является переложением лермонтовского «Выхожу один я на дорогу».

Прихожу на праздник к чародею:
Тьма народу там уже кипит,
За затеей хитрую затею
Чародей пред публикой творит.
Всё в саду торжественно и чудно,
Хор цыган по-старому нелеп,
Что же мне так больно и так трудно,
Отчего угрюм я и свиреп?

1850.

«Чародеем» назван И. И. Излер (1811–1877), владелец загородного сада под Петербургом.

В 1855 году Некрасовым написано стихотворение «Секрет (опыт современной баллады)» — это пародия на романтическую балладу Лермонтова «Воздушный корабль».