Николай Стефанович: весь город кажется утопией

Ночь

Обшарпанный и неуклюжий
Весь город кажется утопией,
Когда задумчивые лужи
С ночных домов снимают копии.

Когда переглянуться не с кем.
Когда ясны вещей причины,
И улиц некие отрезки
Ночуют в темных магазинах.

Когда сквозь небо не прорваться,
Когда от полночи бывает
Шагов пятнадцать или двадцать
До первых утренних трамваев,

И камни хмуры и белы,
И звезды жгутся, как крапива,
От Бога прячась за углы,
Я пробираюсь торопливо.

И смерть не значит ничего...
Теряя форму человечью,
Исчезновенья своего
В такую ночь я не замечу.

1930-1940-е

Чем это интересно

Прежде всего, интересна фигура автора.

Николай Владимирович Стефанович родился, по всей видимости, в Москве, в семье служащего. После окончания школы учился на столичных  Высших литературных курсах, до их закрытия успел окончить 3 курса. Окончил Щукинское театральное училище и восемь лет проработал в Вахтанговском театре.

В 1941 году в здание театра попала авиабомба. Николай Владимирович - он был как раз на дежурстве - стал инвалидом 1-й группы.

После войны Стефанович жил на пенсию по инвалидности. Поступил в секцию переводчиков при Госиздате, где профессионально занимался переводами, многие из которых публиковались в «Иностранной литературе» (Тагор, Верлен, Исаакян, Врхлицкий).

Собственных стихов Стефановоч почти не публиковал: известны две его прижизненных публикации – в альманахах «День поэзии» (помог Б. Слуцкий). Это 1970-е годы.

Тем не менее, его имя было известно А.А.Ахматовой и Г.И. Чулкову (что, впрочем, документально не подтверждено). Виктор Шкловский, знавший Стефановича как переводчика, познакомил его с Пастернаком, который в это время как раз работал над "Евангельским циклом" стихотворений к роману "Доктор Живаго". У Стефановича были стихи схожей тематики.

Пастернаку стихи Стефановича понравились и поэты познакомились.

«Глубокоуважаемый Борис Леонидович! Так велика была моя радость 3-го июня минувшего года, когда я впервые свиделся с Вами, так верилось, что дано мне будет вновь пережить эту радость, - и вдруг внезапное обострение контузии скосило меня до того, что пришлось лечь в клинику. Четыре месяца лечился, но почти безуспешно. Зиму я не прожил, а промучился. Зато как-то особенно остро жду весны, и если возможно будет, новой встречи с Вами... Во время болезни моей, во всю эту трудную зиму - были со мной Ваши стихи, Ваш роман, Ваша фотография, как опора, как защита от зла, как талисман, и источник света и здоровья. Как необъятно громадны Ваши новые стихи, приложенные к роману. 27 марта 1952 года».

Письма Стефановича Пастернаку - восторженные письма ученика мэтру. Борис Леонидович сдержан: «Не хочу задерживать отправления и опускаю в ящик поздно вечером простым письмом. Если что-нибудь понравится, дайте как-нибудь знать. Привет Вам и Вашей милой сестре».

Тем не менее, в архиве Стефановича сохранился весь цикл стихов к роману "Доктор Живаго", рукопись "Марии Стюарт".

Обратил внимание на Стефановича и Давид Самойлов. Он писал Лидии Чуковской: "Написал о Глазкове в "Литгазету", предисловие к стихам М.С. для Тарту и предисловие к стихам Н.В. Стефановича для альманаха "Поэзия". Знаете ли Вы Стефановича? Он поэт истинный и замечательный. Постараюсь раздобыть его стихи для Вас."

Благодаря Самойлову стихи Стефановича вышли в альманахе «Поэзия» за 1981 год. Автора уж больше года как не было в живых.

В память о Стефановиче был устроен вечер – 25 ноября 1980 года.

В "Поденных записях" Самойлов написал: "За пять минут до начала вечера памяти Стефановича, где я был председателем, незнакомая девушка, похожая на Горбаневскую, вручила мне письмо некоего Александра Аркадьевича Борина. В письме сообщалось, что Стефанович до войны посадил девять человек, из которых уцелел один Борин. Просьба огласить письмо.
Письмо это, конечно, не доказательство, но я открыл вечер в растерянности и не мог сказать всех слов, которые приготовил....
На другой день я позвонил Борину. Он настаивает на том, что в письме правда. Из-за его состояния (шесть инфарктов) мы не могли встретиться....
В результате моего "расследования" о Стефановиче обе стороны на меня в обиде: каждая не нуждается в доказательствах

В 1980-м история о Стефановиче не стала достоянием широких масс.

С началом перестройки стихи Стефановича стали появляться в «толстых» журналах. Публикаторы отмечали трагическое мировосприятие автора, отсутствие у него «игры и рисовки».

Детство. Учат, лечат.
Игры. Небылицы,
Что по-человечьи
Говорят лисицы.

Книги, парты, глобус -
Означают: осень.
"Некто вышел, чтобы..."
Девять минус восемь.

Высчитано всеми ли:
"Двадцать метров ситца
Через сколько времени
Могут износиться?"

Я минуты лучшие
Прожил лишь вчерне...
- Медвежонок плюшевый!
Вспомни обо мне!

1931

Однако планируемый на конец 80-х – начало 90-х выход избранного Стефановича был отложен. Вышла книга поэта, прозаика и журналиста Виталия Шенталинского «Донос на Сократа» (журнальная версия – 1999 год). Из книги можно понять, что христианская поэтесса Наталия Ануфриева и сын поэтессы-символистки Аделаиды Герцык, писатель и математик Даниила Жуковский были арестованы НКВД по доносу Стефановича. Это 1936 год.

По версии Шенталинского, Стефанович давал показания на художника и поэта Даниила Штейнберга, а также на автора «Розы мира» Даниила Андреева.

Журналист Евгений Данилов, проводивший собственное расследование, выяснил следующее: «…каково же было мое удивление, когда, общаясь с литературоведом, сотрудником музея Цветаевой, и племянницей (Даниила - Prosodia)Жуковского, Татьяной Никитичной Жуковской, я вдруг услышал поразившие меня слова. «Вы знаете, Женя, - сказала Т.Н., - а ведь в следственном деле нет никакого доноса за подписью Стефановича. Я его, во всяком случае, там не видела.» То есть то, что Виталий Ш. называет доносом, на самом деле есть не что иное как «признательные показания»».

На сегодняшний момент, как я понимаю, внятного ответа на вопрос, подписывал ли Стефанович доносы или это были протоколы допросов, не существует. Это своего рода вопрос веры.

Вдова Даниила Андреева Аллы Александровны Андреевой говорила (Данилову):«Не надо вообще лезть в это дело. Если Стефанович в чем и виноват, то я его за все простила. Это был несчастный, нищий, тяжело больной человек. У которого на руках к тому же была больная мать и три сестры. Возможно, семьей его Лубянка и шантажировала. И уж никаких дивидендов он из этого сотрудничества для себя не извлек. Сами пожили бы в то время, может, еще хуже себя повели».

Первая книга Стефановича «Стихотворения и поэмы» вышла только в 2012 году.

Поэт всю жизнь перерабатывал свои стихи. Последняя версия «Ночи» (вероятно, это 1970-е) звучит несколько иначе по сравнению с первой. В ней было меньше отчаяния, больше гармонии и есть надежда.

Обшарпанный и неуклюжий,
Весь город кажется утопией,
Когда задумчивые лужи
С ночных домов снимают копии.

Когда делиться больше не с кем
Тревожным запахом жасмина,
А улиц некие отрезки
Ночуют в темных магазинах.

Как дым, летящий из трубы,
Над миром Путь простерся Млечный...
В такую ночь до жизни вечной,
Быть может, пять минут ходьбы.