Николай Тихонов: о гвоздях и людях

Баллада о гвоздях

Спокойно трубку докурил до конца,
Спокойно улыбку стёр с лица.

«Команда, во фронт! Офицеры вперёд!
Сухими шагами командир идёт.

И слова равняются в полный рост:
«С якоря в восемь. Курс – ост.

У кого жена, дети, брат –
Пишите, мы не придём назад.

Зато будет знатный кегельбан».
И старший в ответ: «Есть, капитан!»

А самый дерзкий и молодой
Смотрит на солнце над водой.

«Не всё ли равно, – сказал он, – где?
Ещё спокойней лежать в воде».

Адмиральским ушам простучал рассвет:
«Приказ исполнен. Спасённых нет».

Гвозди б делать из этих людей:
Крепче б не было в мире гвоздей.

(1919–1922)

Чем это интересно

Стихотворение «Баллада о гвоздях» вошло в первый сборник Николая Тихонова «Орда» (1922). Стихи 26-летнего поэта, вчерашнего бойца РККА, вызвали большой читательский интерес. Стихи Тихонова звучали тематически свежо, по-революционному романтично, и в то же время они были «модными» по своим выразительным средствам.

Даже недоброжелатели отмечали, что в каждом стихотворении есть блестящие места.

Монеты вес утратили и звон,
И дети не пугались мертвецов...
Тогда впервые выучились мы
Словам прекрасным, горьким и жестоким.

(«Огонь, веревка, пуля и топор…»)

Трясется холм от ужаса, как карлик,
Услышавший циклопью болтовню,
И скоро облачной не хватит марли
На перевязки раненому дню.

(«Пушка»)

Мы разучились нищим подавать,
Дышать над морем высотой соленой,
Встречать зарю и в лавках покупать
За медный мусор – золото лимонов.

(«Мы разучились нищим подавать…»)


Строки про людей и гвозди стали крылатыми.

«А в походной сумке – / Спички да табак, / Тихонов, / Сельвинский, / Пастернак», – писал поэт Эдуард Багрицкий. Непредставимая сегодня компания.

Рецензируя первый сборник Тихонова «Орда», Илья Эренбург писал, что на поэта явно повлияли стихи Мандельштама и Гумилёва, и отмечал «недостаточное внимание к работе москвичей (Маяковского, "Центрифуги" и Есенина)».

На рецензию Эренбурга откликнулся прозаик Иван Соколов-Микитов. Он написал, что это «свинство печатать такие порожние рецензии о русском поэте Тихонове: Тихонов стоит тысячи Пастернаков и Мандельштамов».

Илья Эренбург увидел в молодом поэте прежде всего акмеиста, стремящегося к точному называнию предметов и явлений.

В манифесте литературного содружества «Островитяне» (Николай Тихонов, Сергей Колбасьев, Константин Вагинов и Пётр Волков) можно было прочитать: «В Петербурге нас – 4-х – зовут Островитянами. Не по симпатии к англичанам и не потому, что мы живем на Васильевском. Но мы все-таки островитяне одного Архипелага. И компас у нас один… Ясность, точность, веселый поединок творчества, боксирующего со вчерашним днем, – наше сегодня. Семь лет войны и революции – наши Илиада и Одиссея… Самый простой рассказ, какой мы должны сейчас рассказать, – это рассказ о земле. Много гнилой крови выпущено из ее жил, много разбитых костей удалено. Мы знаем, что во всех странах есть сейчас островитяне. И мы помним: из островов растут материки».

Важный момент: «Островитяне» выделились в июле 1921 года из Студии Николая Гумилева, слушателями которой были все его участники. Так что гумилевское влияние в стихах Тихонова Эренбург подметил верно. Незадолго до своей смерти (8 февраля 1979 года) Тихонов, выступая на радио, называл запрещенного Гумилева своим учителем, цитировал его стихи.

Помимо «Островитян», Николай Тихонов был и членом объединения «Серапионовы братья» (Лев Лунц, Илья Груздев, Михаил Зощенко, Вениамин Каверин, Николай Никитин, Михаил Слонимский, Елизавета Полонская, Константин Федин, Николай Тихонов, Всеволод Иванов). Тоже неплохая компания.

«Серапионовы братья» подчеркивали свое безразличие к политической позиции автора. В 1922 году на вопросы «С кем же вы, Серапионовы братья? С коммунистами или против коммунистов? За революцию или против революции?» они отвечали: «Мы с пустынником Серапионом».

Однако Николай Тихонов, как и Всеволод Иванов, аполитичным не был, не захотел оставаться. «Гвозди» стали классикой советской революционной поэзии, а поэма «Сами» была отнесена к числу «лучших произведений, посвященных Ленину».

Но вернемся к истории, описанной в «Балладе о гвоздях». Вопросы «кто эти люди?» и «когда это было?» занимали многих исследователей творчества Тихонова. На сегодняшний день самой убедительной кажется версия, что безропотно и бессловесно выполняющие приказ командования моряки – это английские моряки.

В ночь с 18 на 19 августа 1919 года семь торпедных катеров атаковали плавучую базу подводных лодок «Память Азова» в средней гавани Кронштадта. Три катера были уничтожены артиллерийским огнем крейсера «Память Азова».

Поклонник Киплинга Николай Тихонов отдал дань бесстрашию врага. Отсюда и английские реалии в стихотворении: «адмирал» (у красных тогда не было адмиралов), «кегельбан» и «курс – ост».

Сам Тихонов, уже будучи пожилым человеком, рассказывал следующее: «Тема этого стихотворения зародилась во мне ещё осенью семнадцатого года, когда моряки Балтийского флота в жестоких морских боях показали поразительное бесстрашие и высокое мужество, отбивая попытки германского флота захватить Ирбенский пролив и архипелаг Моонзунд. Я начал писать стихотворение об их доблести, но не успел его закончить.

Но когда пришли трудные дни осени девятнадцатого года, когда белая армия генерала Юденича подступала по суше к красному Петрограду, а с моря английские военные суда вели морскую блокаду и совершали предательские нападения на корабли Советского флота, эта тема явилась совершенно заново».

Как бы там ни было, в балладе нет политики, нет никаких коммунистов. Стихотворение можно трактовать и как героизацию жертвенности, и как признание бессмысленности войны.

Увы, непростое время заставило поэта внести политику в балладу уже постфактум.

Постепенно на смену «Балладе о гвоздях» пришел «Киров с нами». Тихонов почти бросил писать, стал чиновником от литературы. Он сам сочинил предисловие к своему итоговому тому в «Библиотеке поэта» (1981, вышел через два года поле смерти поэта). Тихонов перечислил свои должности и звания: председатель Советского комитета защиты мира (с 1949 года), заместитель генерального секретаря Союза писателей СССР, депутат Верховного Совета СССР 2–9 созывов, ВС РСФСР и Моссовета, заместитель председателя Комитета по Сталинским премиям в области литературы и искусств. О «Серапионовых братьях» поэт не упомянул.