Николай Заболоцкий: что есть красота и почему её обожествляют люди?

Некрасивая девочка

Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам её,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про неё,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит её и вон из сердца рвётся,
И девочка ликует и смеётся,
Охваченная счастьем бытия.

Ни тени зависти, ни умысла худого
Ещё не знает это существо.
Ей всё на свете так безмерно ново,
Так живо всё, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье,—
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?

(1955)

Чем это интересно

Это стихотворение многие знают с детства. Но «взрослая» и «детская» «Некрасивая девочка» – это два разных произведения.

В школьные годы мы сопереживаем маленькой героине, которая бежит по двору, радуется чужому счастью (реальная история, увиденная поэтом в одном из московских дворов) и не замечает, как она неряшлива, некрасива, что друзья, за которыми она бежит, про нее позабыли.

Автор надеется, что судьба окажется доброй по отношению к этой несчастной девочке. Он задает риторический вопрос:

А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?

Для зрелого человека вопрос перестает быть риторическим. Мы видим, что поэт призывает читателя подумать, что такое настоящая красота.

Кто-то воспринимает «Некрасивую девочку» как диалог об искусстве, как вечный спор о форме и содержании. Подобными вопросами задавался и Саша Чёрный.

Одни кричат: «Что форма? Пустяки!
Когда в хрусталь налить навозной жижи –
Не станет ли хрусталь безмерно ниже?»

Другие возражают: «Дураки!
И лучшего вина в ночном сосуде
Не станут пить порядочные люди».

Им спора не решить... А жаль!
Ведь можно наливать... вино в хрусталь.

(1909)

Стоит вспомнить и творческий путь Заболоцкого. Он четко разделен на два периода: ранний (обэриутский, до конца 1930-х гг.) и поздний (после заключения). В раннем – бесконечная игра с формой, неожиданность образов и лексических решений, броскость ритмов и рифм, стремление как бы вывернуть мир наизнанку, показать внутреннюю суть, иногда не слишком лицеприятную, именно ту, которую большинство людей старается спрятать. Мир предстает у Заболоцкого зоопарком, пищевой цепочкой, абсурдом. Все заранее бессмысленно, потому что обречено.

Страшно жить на этом свете,
В нем отсутствует уют, –
Ветер воет на рассвете,
Волки зайчика грызут…

* * *
Не дорогой ты шел, а обочиной,
Не нашел ты пути своего,
Осторожный, всю жизнь озабоченный,
Неизвестно, во имя чего!

* * *
Как хорошо, что дырочку для клизмы
Имеют все живые организмы.

Затем в творчестве и главным образом в мировоззрении Заболоцкого произошла радикальная трансформация. Известно, что ему чудом удалось избежать смертной казни, сам он писал о пытках, унижениях, через которые за несколько лет заключения ему пришлось пройти. Поэт не просто изменился – он заново родился.

В послелагерном периоде творчества в его стихах появились классическая структура, нейтральная лексика, «стиль соцреализма». Но если мы посмотрим на этот стиль из нашего «сегодня», то обнаружим, что этим же стилем писали когда-то и Пушкин, и Тютчев, и Анненский, и Фет, и поздний Пастернак…

Поэтому правильнее будет сказать, что Заболоцкий обратился к традиционному стилю русской поэзии, где строго соблюдаются «золотое сечение» Аристотеля, лаконичность и в повествовании, и в использовании лексических средств. В таких стихах есть определенный набор философских тем, в них неизменно присутствует мораль («Мне верить хочется, что сердце не игрушка / Сломать его едва ли можно вдруг!..»), содержание выходит на первый план и при этом не обременяется формой.

«Огонь, мерцающий в сосуде» можно и не заметить, если сосуд этот будет украшен разноцветной мозаикой или множеством блесток, и даже переливающийся хрусталь («Ведь можно наливать... вино в хрусталь…») будет лишним.

Огонь, согласно библейской традиции (а библейские мотивы присутствуют в позднем творчестве Заболоцкого постоянно), – символ обличающего Слова Божьего, его Заповедей, обращенных к совести и разуму человека и освещающих ему путь. В большинстве мировых религиозно-философских течений огонь – символ заложенной в самом мироздании жизненной энергии, позволяющей человеку чувствовать, добиваться, творить.

Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!

Огонь, испепеляющий на своем пути все косное, неживое, – тоже библейский символ. Если этот огонь – а иными словами, душа, дух – является настоящим, то человек справится со всеми препятствиями, станет, пройдя через них, только лучше.

«Сосуд» – лишь пространство, в котором может разместиться божья искра. Тело – лишь оболочка для внутренней красоты, которая в жизненной концепции Заболоцкого является главной.

Есть у поэта и еще одно стихотворение, написанное в 1955 году и посвященное человеческим лицам, отражению в них внутренней сути.

О красоте человеческих лиц

Есть лица, подобные пышным порталам,
Где всюду великое чудится в малом.
Есть лица – подобия жалких лачуг,
Где варится печень и мокнет сычуг.
Иные холодные, мертвые лица
Закрыты решетками, словно темница.
Другие – как башни, в которых давно
Никто не живет и не смотрит в окно.
Но малую хижинку знал я когда-то,
Была неказиста она, небогата,
Зато из окошка ее на меня
Струилось дыханье весеннего дня.
Поистине мир и велик и чудесен!
Есть лица – подобья ликующих песен.
Из этих, как солнце, сияющих нот
Составлена песня небесных высот.

Что заставило автора в тот год так внимательно обратиться к теме соотношения красоты внутренней и красоты внешней?..

В это время от Заболоцкого неожиданно ушла жена, с которой они прожили до этого двадцать лет. Ушла к его другу и соседу Василию Гроссману. Поэт, тяжело переживая разлуку, переехал к новой возлюбленной. Именно ей впоследствии будет посвящен цикл «Последняя любовь». От всех эти переживаний здоровье Заболоцкого сильно пошатнулось. В 1955 году у него случился первый инфаркт.

В поисках гармонии, цельности, истинности Заболоцкий возвращается к традиционному пониманию мироустройства. Божья искра присутствует во всем. «Красота спасет мир», но какая? И некрасивое может быть красивым, если в нем есть одухотворенность. Настоящая красота осиянна.