Райнер Мария Рильке: я иду, иду и все еще кругом

Вторая песня

Я иду, иду и все еще кругом
Родина твоя ветреная даль
Я иду, иду и я забыл о том,
Что прежде других краев знал.
И как теперь далеко от меня
Большие дни у южного моря,
Сладкие ночи майского заката.
Там пусто все и весело.
И вот... Темнеет Бог...
Страдающий народ пришел к нему
И брал его как брата.

1 декабря 1900 года

Чем это интересно

Луиза Густавовна фон Саломе родилась в Санкт-Петербурге.

Мать Луизы была дочерью сахарозаводчика, из датских немцев. Отец (из французских немцев) ребенком вместе с родителями попал в Петербург. К двадцати пяти годам Густав Саломе уже имел чин подполковника. После подавления польского восстания он был принят в генштаб русской армии и назначен действительным статским советником. В 1830 году Николай I пожаловал генералу Густаву фон Саломе наследственное дворянство. Семья  жила в здании Генерального штаба на Дворцовой Площади.

Леля, как называли девочку в семье, была шестым ребёнком и единственной дочкой в семье. Лу ее стал называть один из ее учителей, голландский пастор Гийо (1836-1916), читавший лекции в Петербурге.

Лу посвятила пастору «Молитву к смерти»:

В день, когда я буду на ложе смерти —
Всего лишь угасшая искра, —
Ласка твоих столь любимых рук
Ещё раз коснётся моих волос.
Перед тем как положат в землю
То, что должно в неё возвратиться,
Оставь на моих тобою любимых губах
Ещё один поцелуй.
Но не забудь: в этом столь чуждом гробу
Я лишь на вид отдыхаю,
Так как отныне в тебе моя жизнь воцарилась,
И вся я всецело в тебе.

Учеба у Гийо (женатого человека, многодетного отца) закончилась тем, что он попросил у госпожи Саломе руки её 17-летней дочери.

Руки пастор не получил, а в 1880 году Лу в сопровождении матери уехала в Швейцарию поступать в Цюрихский университет. В течение года Лу посещала лекции по философии и теологии. А затем, по совету врачей, уехала в Рим.

Луиза посвятила взаимоотношениям с Гийо главу «Опыт любви» в книге воспоминаний «Моя жизнь». История вдохновила Лу и на роман «Руфь» (1895), который, как оказалось позже, нравился Рильке. Это была четвёртая книга Лу Саломе.

Рене Рильке познакомился с Саломе в апреле 1897 года в Мюнхене. Студенту Пражского университета, автору одной поэтической книги тогда было 22 года. Саломе – 37. Она уж десять лет как была замужем за профессором-иранистом Фридрихом Карлом Андреасом. Перед этим она отказала двум предлагавшим ей руку и сердце философам – Паулю Рэ и Фридриху Ницше. Андреасу отказать не смогла: чтобы показать серьёзность своих намерений, он на глазах возлюбленной вонзил себе в грудь кинжал. Андреаса чудом спасли врачи.

Саломе согласилась выйти замуж за профессора-ираниста с одним условием: они никогда не будут интимно близки. Кстати, вместе они прожили 43 года, и как уверяют биографы, договор ни разу не был нарушен.

Лу и Рильке познакомил писатель Якоб Вассерман. Рильке влюбился в Лу. Они сняли крестьянский домик в окрестностях Берлина и жили там как муж и жена.

Там Рене стал Райнером: по совету Лу поэт изменил имя на более мужественное, более немецкое.

Затем они жили все вместе – Лу, Райнер Фридрих Карл Андреас. Андреас давал частные уроки персидского, а Рильке помогал Саломе по хозяйству.

Луиза часто ездила в Россию, навещала мать и братьев. Рассказы Саломе о далекой родине заинтересовали Рильке, и он попросил Лу познакомить его с восточной страной. Поэт купил «Казаков» Льва Толстого, русско-немецкий словарь, русскую грамматику, начал учить язык.

В 1899 году Лу, Фридрих и Райнер отправились в Россию. На шесть недель.

Рильке казалось, что в России простые люди ближе к Богу, чем в Европе. И если судить по «Песне» (считается, что это второе из шести стихотворений Рильке, написанное по-русски для Лу Андреас-Саломе) он нашел то, что искал.

И вот... Темнеет Бог...
Страдающий народ пришел к нему
И брал его как брата.

В Европе «пусто все и весело», люди не так страдают и не столь нуждаются в Боге как русские или сам Рильке. Бог с нищими или странниками, полагал поэт. Истовость русской народной веры произвела впечатление на Рильке.

До поездки в Россию Райнер, по совету Саломе, посетил Венецию и Флоренцию, было с чем сравнивать.

Благодаря посредничеству Леонида Пастернака 28 апреля 1899 года гости встретились с Львом Толстым в его московском доме. Кстати, во время встречи Лев Николаевич, предостерегал своих гостей от чрезмерного увлечения религией, народ, по его мнению, прежде всего, нуждается в просвещении.

Райнеру идеи Толстого не понравились.

В 1900 году Рильке и Саломе вновь отправились Россию. Без Фридриха. На это раз почти на полгода. Москва — Тула — Ясная Поляна — Киев — Кременчуг — Полтава —Харьков — Воронеж — Саратов — Симбирск — Казань — Нижний Новгород —Ярославль — Москва.

Пара была в восторге от увиденного.

Саломе так вспоминала о поездке: «Здесь (под Тверью – Prosodia) не услышишь лая, скрипа, стука, женской болтовни или детского визга, люди здесь подолгу молчат и молятся, и будничная жизнь не всегда проявляется в них бурно и стремительно. Это великолепно и отмечено несказанным достоинством. Вот одна из причин, почему эти люди глубоки и не нуждаются, видимо, ни в каком образовании. Тот, кто заговорит с ними, тотчас оказывается у глубочайшего источника, приближается к великим вещам и проблемам, к мыслям о Боге, смерти, весне; тяжелая жизнь выливается у них в какое-то молитвенное смирение, и именно эта покорность, а совсем не ирония или горечь, звучала в словах Макаровой: «Что отдыхать? Вот умрем, тогда отдохнем». О русских людях можно сказать, что редкостное в них буднично, а будничное – редкостно».

Рильке не отстает от подруги: «Не думайте, что есть хоть одна деревня в России, которая могла бы, как бы жалка она ни была, изменить мой взгляд на Россию и мое чувство к ней. Мне кажется: количество грязи одинаково повсюду, и если она не на виду – как в нашей культуре, – то, значит, она проникла в область духовной жизни, что еще хуже!»

Вот еще одно «русское» стихотворение Рильке для Лу.

Лицо

Родился бы я простым мужиком,
то жил бы с большим просторным лицом:
в моих чертах не доносил бы я,
что думать трудно и чего нельзя
сказать...
И только руки наполнились бы
моею любовью и моим терпеньем,—
но днем работой-то закрылись бы,
ночь запирала б их моленьем.
Никто кругом бы не узнал — кто я.
Я постарел, и моя голова
плавала на груди вниз, да с теченьем.
Как будто мягче кажется она.
Я понимал, что близко день разлуки,
и я открыл, как книгу, мои руки
и оба клал на щеки, рот и лоб...
Пустые сниму их, кладу их в гроб,—
но на моем лице узнают внуки
все, что я был... но все-таки не я;
в этих чертах и радости и муки
огромные и сильнее меня:
вот, это вечное лицо труда.

(В ночь на 6 декабря 1900)

Увы, вернувшись в Германию Лу решила избавиться от Райнера. Чрезмерная экзальтация Рильке утомила Саломе.

Для поэта расставание стало катастрофой. Тем не менее, их переписка продолжалась до самой смерти поэта и длилась в общей сложности около трех десятков лет. Тем более, что после знакомства с Фрейдом Саломе и сама стала практикующим психотерапевтом.  Лу написала порядка 140 научных статей, открыла психотерапевтическую практику, забросив романы и стихи.

Саломе пережила Рильке на 11 лет, она скончалась в 1937 году. В начале 2000-х Лу «вернулась» в Россию: были опубликованы ее мемуары и научные статьи.