Владимир Британишский: мы кончили нашу работу

* * *

Мы кончили нашу работу,
Истрепав и замызгав планшеты,
Где были большие болота
Изящно изображены.
Были они голубого,
Почти что сплошного,
Цвета
(Чем меньше их проходимость,
Тем больше голубизны!).

Мы кончили нашу работу.
Высыпали на ладони
Остатки сухарных и сахарных,
Различных по массе,
Частиц…
От мороза ли,
От прогноза ли о резком похолодании
(Мы это поймали по рации)

Воздух звонок и чист.
А мы уходили по-летнему:
Ватники нараспашку.
А мы уходили по-летнему:
Резиновый хрупкий сапог…
Пора возвращаться в деревню —
Затасканную рубашку
Сбросить,
Помыться в бане,
Хлебнуть хозяйских супов…

Вот мы выходим на реку,
Находим след саней.
Река выбирает дорогу —
Мы просто идем за ней.
Изредка оборачиваясь,
Едва различаем вдали —
Темнеют вершины деревьев
На самом краю земли…

Декабрь 1957 года

Чем это интересно

Британишскому удалось сделать свою профессию источником вдохновения. В 1956 году Владимир Львович окончил Ленинградский горный институт . В 1956—1960 годах работал как геофизик в Западной Сибири и на Полярном Урале. Автор не представлял себя геофизиком, он им был. И геофизик рассказывал о своей работе.

Надо сказать, что работа геолога (или геофизика) на рубеже 50-х-60-х годов была окружена романтическим ореолом. Это была своего рода точка пересечения физики и лирики. Экспедиции удовлетворяли страсть к путешествиям, давали возможность изучить не только строение земли, но и природу человеческих отношений. Как писал Лев Лосев в биографии Бродского, «работа в геологических партиях освобождала молодого человека о тбюрократического надзора и контроля, он оказывался в мире природы, в замкнутом товариществе»..

Не случайно, что самым заметным и признанным у молодежи Ленинграда в 55-57-м годах было литературное объединение в Горном институте, которым руководил Глеб Семенов. Среди студентов-горняков были Леонид Агеев, Владимир Британишский, Лидия Гладкая, Александр Городницкий, Елена Кумпан, Олег Тарутин, а позже в их объединение пришли таланты «со стороны» – Александр Кушнер и Глеб Горбовский, живший поблизости от Горного института, впоследствии работавший в геологических экспедициях многие годы.

Любопытно, что институтский профком разрешил горнякам напечатать на ротаторе и переплести, два сборника стихов. Первый в конце 55-го тиражом 300 экз., второй в конце 56-гоначале 57-го тиражом 500 экз.

Как вспоминал Владимир Британишский, «первый сборник мы разослали по вузам страны (и не только геологическим), и он дошел до адресатов, я встречал много позже людей, узнавших наши имена именно по этому сборнику. Второй сборник был сожжен в 1957-м во дворе института». После венгерских событий 1956 года начальство увидело в деятельности молодых поэтов излишнюю активность.

По словам Британишского, «факт существования массового поэтического движения в студенческой среде был в тот момент фактом политическим. Так его осознавали и власти, и вскоре поэтическое движение и молодая поэзия оказались объектом преследований».

Руководитель лито Глеб Семенов был изгнан, чуть погодя ликвидировано и само лито, сборник сожжен, а "Ленинградская правда" 12 сентября 1957 года опубликовала разоблачительную статью: «Литературным объединением студентов Горного института в течение пяти лет руководил поэт Глеб Семенов. Он пренебрегал необходимостью воспитывать членов литературного объединения в духе глубокой идейности, правильного партийного отношения к литературному творчеству. В результате такого "руководства" в сборниках студенческой поэзии Горного института напечатано немало стихов, проникнутых настроениями уныния, апатии, безразличия к окружающему...".

Но, как говорится, время оттепели было сложным, изменчивым, противоречивым. В 1958 году Британишскому, первому из «геологов» удалось выпустить
небольшой сборник стихов «Поиски».

Как удалось?

Во-первых, Британишский был геологом. Это тогда ценили. Типа труд геолога показан не со стороны, а глазами самого работника. Кроме того, поэту покровительствовал Борис Слуцкий, у Британишского были публикации в официальной печати, а в 1956 году  в журнале «Иностранная литература» появился большой цикл его переводов из Ленгстона Хьюза. Помогла и внутренняя рецензия Веры Пановой: "...весьма существенная особенность рецензируемой рукописи: она отражает новое поколение советских людей, для которых общественные интересы и вопросы совершенно неотделимы от чисто личных интересов и вопросов, и о чем бы ни писал поэт, все его ассоциации связаны с жизнью нашего общества. В этом отношении характерны стихи о природе: "Весна", "Ива" и др. Произведения Британишского выражают те настроения и мысли, которые характерны для молодежи, вступившей в жизнь после ХХ съезда партии. Они несут на себе печать глубоких общественных интересов, неудержимого стремлении к совершенствованию своего труда и мастерства, глубокого интереса и уважения к жизни народа..."

Центральное место в книге занимала «геологическая» лирика.

Надо мной — не потолок, а полог,
Подо мной — не пол, а просто поле.
Холод. Прячу от нападок подлых
Существо свое полуслепое.

(1956)

Здесь, где сурово все и просто,
Средь повседневности лесной,
Единственное сумасбродство —
Китайский термос расписной.

( 1957)

На спящих прямо хоть молиться!
Из каждого мешка — башка.
Как будто ангельские лица
Проглянули сквозь облака.
Земного, грешного мужчины
С них грубость внешняя снята,
И не исторгнут матерщины
Полураскрытые уста.

(1957)

Истории из жизни геологов были замечены. И официальной критикой и литературной молодежью. В том числе Иосифом Бродским.

Художник Олег Целков в 2004 году вспоминал: «"Ты знаешь, как я начал писать стихи? – совершенно неожиданно и не к месту однажды спрашивает меня Иосиф. – Тебе что-нибудь говорит это имя – Британишский?" – "Да, – говорю, – Владимир Британишский, я с ним был знаком, питерский поэт, он был знаменит среди нас". – "Так вот, – продолжает Иосиф, – я слышу вокруг все говорят: Британишский, Британишский! И я взял вдруг лист бумаги и сам попробовал писать стихи. И вижу, что мне это совсем нетрудно. И с тех пор я стал писать стихи"».

Лев Лосев приводит такие слова Бродского о первом сборнике Британишского: «Стихи назывались „Поиски“. Это такая игра слов: геологические поиски и просто поиски – смысла жизни и всего остального… и мне показалось, что на эту же самую тему можно написать получше».


В общей сложности на счету Британишского 9 поэтических книг. Но особого резонанса они не имели. В историю русской литературы поэт вошел, прежде всего, как переводчик и пропагандист польской и американской поэзии.