Владимир Маяковский. Летающий Шарло
День памяти величайшего киноактера XX века Чарльза Спенсера Чаплина Prosodia отмечает стихотворением Владимира Маяковского «Киноповетрие», где бродяга Шарло становится летающим пролетарием.
Киноповетрие
Европа.
Город.
Глаза домищами шарили.
В глаза –
разноцветные капли.
На столбах,
на версту,
на мильоны ладов:
!!!!!ЧАРЛИ ЧАПЛИН!!!!!
Мятый человечишко
из Лос-Анжелоса
через океаны
раскатывает ролик.
И каждый,
у кого губы нашлося,
ржет до изнеможения,
ржет до колик.
Денди туфлястый (огурцами огурятся) –
к черту!
Дамища (груди – стог).
Ужин.
Курица.
В морду курицей.
Мотоцикл.
Толпа.
Сыщик.
Свисток.
В хвост.
В гриву.
В глаз.
В бровь.
Желе-подбородки трясутся игриво.
Кино
гогочет в мильон шиберов.
Молчи, Европа,
дура сквозная!
Мусьи,
заткните ваше орло.
Не вы,
я уверен, –
не вы,
я знаю, –
над вами
смеется товарищ Шарло.
Жирноживотые.
Лобоузкие.
Европейцы,
на чем у вас пудры пыльца?
Разве
эти
чаплинские усики –
не всё,
что у Европы
осталось от лица?
Шарло.
Спадают
штаны-гармошки.
Кок.
Котелочек около клока.
В издевке
твои
комарьи ножки,
Европа фраков
и файфоклоков.
Кино
заливается щиплемой девкой.
Чарли
заехал
какой-то мисс.
Публика, тише!
Над вами издевка.
Европа –
оплюйся,
сядь,
уймись.
Чаплин – валяй,
марай соусами.
Будет:
не соусом,
будет:
не в фильме.
Забитые встанут,
забитые сами
метлою
пройдут
мировыми милями.
А пока –
Мишка,
верти ручку.
Бой! Алло!
Всемирная сенсация.
Последняя штучка.
Шарло на крыльях.
Воздушный Шарло.
(1923)
Чем это интересно
Стихотворение написано по впечатлениям второй поездки Маяковского в Германию летом 1923 года. В декабре того же года поэт отправляет заявление в издательство Мосполиграфа, предлагая свой новый сборник «Слова сегодняшнего образца». Среди стихотворений этого сборника упоминается «Чарли Чаплин» – имеется в виду, скорее всего, «Киноповетрие». В феврале следующего года его текст появляется в журнале «Огонек» под заголовком «О развлечениях Европы». Все три названия не слишком обязательны, и, в принципе, можно согласиться с историком и теоретиком кино Юрием Цивьяном, назвавшим это стихотворением Маяковского проходным (см. его статью «О Чаплине в русском авангарде и о законах случайного в искусстве». НЛО. №81. 2006; все дальнейшие ссылки на Ю. Цивьяна даются по этой статье). Киновед тонко отметил в тексте аллюзию на немую сцену в финале гоголевского «Ревизора». Пожалуй, следовало бы добавить еще и отсылку к хрестоматийной реплике городничего «Чему смеетесь? Над собою смеетесь!». Призыв к мировой революции лежит на поверхности. Зато появление воздушного Шарло в финале – это уже загадка. Речь вроде бы идет о новом фильме. Цивьян со знанием дела свидетельствует, что, кроме как в «Малыше» (1921), в сцене драки с ангелами, Чаплин в своих немых картинах ни в каких воздушных трюках участия не принимает. Тогда откуда прилетел Шарло?
Цивьян проводит целое расследование о рисунке Варвары Степановой (жены Александра Родченко) из третьего номера конструктивистского журнала «Кино-фот» за 1922 год, целиком посвященного Чарли Чаплину. На этом рисунке актер изображен запускающим самолет методом «от винта», а бегущая по полю надпись сообщает, по-видимому, название картины: «Человек на пропеллере». Такого фильма у Чаплина нет. Цивьян полагает, что речь может идти о работе чаплинского двойника, вернее, профессионального актера, работающего в амплуа Шарло, –Честера Конклина. Замазать на афише буквы «Конк» и написать поверх «Чап» было легче легкого. В оригинале картина называлась Dizzy Heights and Daring Hearts (1916): из-за неуклюжести буквального перевода и невозможности передать его аллитерационную игру «Головокружительные высоты и Отважные сердца» стали «Человеком на пропеллере». Вероятно, Маяковский мог видеть этот выпуск «Кино-фота», и картинка Степановой ему запомнилась.
Цивьян не отвергает и более прямолинейных сближений. В 1923 году было создано добровольное Общество друзей воздушного флота (ОДВФ), и стихи о покорении неба буквально захлестнули советскую поэзию. В издательстве «Красная новь» вышла целая антология авиастихов «Лёт» под редакцией не кого иного, как Николая Асеева, хорошо знакомого с Маяковским (напомним, что Валентин Катаев в прославленной книге «Алмазный мой венец» дал первому прозвище Соратник, а второму – Командор). Маяковский тоже принял участие в антологии, да и вообще много писал об авиации в том году. Этим стихам и сборнику в целом посвящена еще одна интересная статья, на сей раз профессора русской литературы и кино Юрия Левинга – «Латентный Эрос и небесный Сталин: о двух антологиях советской "авиационной" поэзии» (НЛО. 2005. №76). Ничего эротического в образе воздушного Шарло из «Киноповетрия» нет, но на летающего пролетария он тянет вполне. Цивьян даже замечает, что этому товарищу точно был бы больше к лицу кожаный шлем, чем, например, ангельские крылья.
Бросается в глаза размещение строк фирменной маяковской лесенкой. Говорить о прямых перекличках с поэмой это, конечно, не дает никаких оснований, тем более что тексты создавались практически одновременно, но с момента публикации «Киноповетрия» прошло все-таки уже больше года, и эволюция воздушного Шарло Маяковского вполне могла иметь место. В любом случае несомненен процесс национализации великого актера: воистину Чарли наш.
Футурист.
Авагардист.
Пролетарий.
P.S. Как уже было сказано, «Киноповетрие» Юрий Цивьян назвал проходным стихотворением, и мы не спорили. Но вообще-то, если в чем-то здесь и можно упрекнуть Маяковского, так лишь в том, что, обычно плакатно-наглядный и доступный, здесь он позволил себе некоторую двусмысленность в виде летающего Шарло, оставив лазейку для криптографических интерпретаций и массированного привлечения всякого побочного материала. Можно было бы еще вспомнить похвалы Чарли Чаплину из статьи «Караул!», поговорить о карьере Маяковского-киноактера и написанных им сценариях. Ясно, однако, одно: перед нами – совершенно безукоризненная схема гиперболы, сродни схеме смеха из одноименного стихотворения все того же 1923 года. Там, напомним, по железнодорожным путям шла баба с молоком. Шла и не слышала (!), как нагоняет ее летящий на всех парах курьерский поезд. Зато она услышала (или увидела, автор не уточняет) предупреждения мужика с бараниной, который – вот совпадение! – шел теми же путями и поезд-таки разглядел. По-хорошему, спрашивать себя, откуда и зачем на рельсах оказались мужик с бараниной и баба с молоком – примерно то же самое, что интересоваться, откуда взялся летающий Шарло в «Киноповетрии». Да все оттуда же – из иллюстрации приема.
Как справедливо заметил Дмитрий Быков, Маяковский – гениальный риторический поэт, прекрасно осведомленный о том, что сила его риторики с легкостью перекрывает отсутствие содержания (см. Быков Д.Л. Тринадцатый апостол. Маяковский. Трагедия-буфф в шести действиях. М.: Молодая гвардия, 2016, с. 67, 73). Быков же написал и о бесконечном нарастании гиперболизации как ключевом приеме (с. 78), а заодно и о рекламе у Маяковского (с. 78–91). Все это в самом откровенном, даже безапелляционном виде присутствует и в «Киноповетрии». Нет никакого логического перехода от комедийного дурачества Чаплина к мировой революции, буревестником которой он вдруг становится: чистая гипербола. Точно так же появление Шарло на крыльях – чистая реклама, анонс как таковой. Правда, в нем уже логики все-таки больше. Раз уж анонсирован мировой пожар, глупо снова «марать соусами», швырять в морду курицей и раздавать пинки. Пусть Шарло летит на крыльях по небу. Тем более что вместе с ним стремительно набирают высоту и сами стихи. А что еще поэту нужно?
Справка об авторе
Владимир Маяковский (1893 – 1930) – один из крупнейших русских поэтов ХХ века, реформатор стиха, виртуоз рифмы. Проявил себя также как художник, драматург, киноактер. В статье «В сторону Маяковского» из программной книги «Расставание с Нарциссом» (М.: НЛО, 2011) критик Александр Гольдштейн написал еще об одной важной и совершенно уникальной особенности поэта: он воплотил в себе Революцию и в этом смысле «сам стал действительностью». «Уничтожение мира социального творчества, отозвавшееся ползучей капитуляцией левого искусства, побудило Маяковского отважиться на беспрецедентную акцию, значение которой не расшифровано до сих пор: он в одиночку, силами своего слова… воссоздал Революцию в ее… рвении, в несгораемой экспансии ее существования». Непосильность возложенной на себя задачи и привела поэта к гибели.
Читать по теме:
Венедикт Март: захлопни книгу Марта и откинь!
27 марта исполняется 128 лет со дня рождения Венедикта Марта. Современники называли его «правнуком Вийона» и сравнивали с «проклятыми поэтами». Prosodia обращается к стихотворению «К тебе и от него», в котором поэт-визионер предостерегает «случайных» читателей от знакомства со своими стихами.
Мария Петровых: не даром ты сгорела
26 марта 1908 года родилась Мария Петровых – одна из самых тонких и самобытных поэтесс ХХ века, блестящая переводчица и литературный редактор. При жизни она находилась в стороне от литературного процесса и не была избалована читательским вниманием. К счастью, в настоящее время ситуация меняется. Prosodia вспоминает Марию Петровых стихотворением «Подумай, разве в этом дело…», в котором она размышляет о своей «невольной силе».