Возвращаюсь снова я в Новый Орлеан

Дом восходящего солнца

Приедешь в Новый Орлеан,
Увидишь страшный дом –
«Восходящим Солнцем»
Зовут его кругом!
Рабой живу я в нём.

Мне надо было слушать мать –
Из жизни б вышел прок,
И меня не мог бы
На удочку поймать
Беспутный мой игрок!

До ночи мать рубахи шьет,
Чтоб их продать за грош,
А мой милый бренди
Здесь, в Орлеане, пьёт –
И с горя с ним запьешь!

Пьянчуге нужен чемодан
и пара старых брюк;
Он доволен только,
когда и сам он пьян,
И все пьяные вокруг.

Скажите вы сестре моей,
Что мой пример – дурной:
В «Восходящем солнце»
Бывать не надо ей,
пусть ищут путь иной.

Уже сигнал к отъезду дан,
В вагоне я стою –
Возвращаюсь снова
Я в Новый Орлеан,
Чтоб цепь влачить свою.

Окончен путь, возврата нет.
Судьба моя ясна:
В «Восходящем солнце»
В расцвете юных лет
Погибнуть я должна!

Перевод С. Сикорской (из книги "Народные блюзы Америки": М.,1962)

Чем это интересно

В 1958 году в Нью-Йорке вышла книга «Народные блюзы» («Folk Blues»). Это был сборник текстов и нот, составленный преподавателем игры на гитаре, фолк-певцом, музыкальным редактором журнала «Sing Out!» («Запевай»!) Джерри Сильверменом (р.1931). 110 традиционных блюзов были аранжированы для голоса и гитары (или пианино).

Летом 1959 года 28-летний музыкант посетил СССР. «С большим успехом выступал у нас на радио и в концертах», – так написано в предисловии к советской книге «Народные блюзы Америки». Сильверман был отнесен к «активным борцам за подлинное искусство своей родины, за дело мира».

С целью познакомить советских людей с «подлинными мыслями и чаяниями простых людей Америки» и был издан песенник. В советское издание вошло 26 блюзов. Среди них и «Дом восходящего солнца». Перевела «Дом» на русский язык Татьяна Сикорская, известная на тот момент переводчица, специализирующаяся на песнях народов мира. Русский текст «Сулико» – ее работа.

В переводе Сикорской (близким к оригиналу) героиня возвращается в Новый Орлеан, чтобы «надеть цепь с ядром» (I'm going back to New Orleans to wear that ball and chain). Надо полагать, что речь идет о тюрьме, хотя некоторым авторам ближе публичный дом.

В переводе Сикорской возлюбленный героини пьет бренди (в оригинале напиток не указан). «Новые синие джинсы» Сикорская заменила на рубахи. Видимо, джинсы у переводчицы не ассоциировались с нищетой. Что такое бренди и сколько он стоит, мало кто тогда знал. В СССР бренди не было.

В общем, на волне интереса к народной музыке на рубеже 50-х – 60-х Америка вспомнила о «Доме восходящего солнца».

Считается, что первым из нового поколения музыкантов вспомнил о песне Дэйв Ван Ронк (1936–2002). Кстати, фильм братьев Коэн «Внутри Льюина Дэвиса» основан на историях из жизни певца Ван Ронка. Он заменил в песне, по сути, одно слово: вместо пьющего возлюбленного появился пьющий отец. Так что песню  можно было исполнить от мужского лица.

Дэйв Ван Ронк часто исполнял песню на концертах, но незадолго до того, как записать «Дом восходящего солнца» на пластинку, узнал, что ее уже записал Боб Дилан (1962 год) . Записал от мужского лица.

Как пишет Валерий Писигин («Очерки об англо-американской музыке пятидесятых и шестидесятых годов XX века»), между фолксингерами, состоявшими в дружеских отношениях, возник конфликт. В итоге Ван Ронк отказался от записи «House Of The Rising Sun» для Prestige, так что песня ассоциировалась сначала с Диланом, а затем с Аланом Прайсом и английской рок-группой The Animals, которая записала её в 1964 году. По воспоминаниям Ван Ронка, его злило, когда несведущая публика просила, чтобы он спел «ту песню Дилана», но, после того как «House Of The Rising Sun» стала всемирно известным хитом и уже самого Дилана просили спеть «ту песню Animals», – он успокоился.

Кстати, сам Ван Ронк писал о песне следующее: «Подобно всем остальным, я считал, что под "домом" подразумевался бордель. Но какое-то время назад я был в Новом Орлеане для участия в джазовом фестивале. Мы с моей женой  выпивали в пабе, когда появился парень с пачкой старых фотографий – снимки города начала века. Там, наряду с Французским рынком, таможней и тому подобным, было фото входного проема из грубого камня, с выгравированным по центру изображением восходящего солнца. Заинтригованный, я спросил, что это за здание. Оказалось, это новоорлеанская женская тюрьма (Orleans Parish women’s prison)».

В 1964 году о песне узнали во всем мире. В том числе и в СССР. Те, кто не имел возможности услышать оригинальную запись, могли познакомиться с кавером, который в 1965 году записал болгарский певец Эмил Димитров.

Понятно, что о переводе Сикорской мало кто слышал, тем более что «Народные блюзы Америки» вышли смехотворным для тех времен тиражом – 3 900 экземпляров. Да и, честно сказать, положить слова Сикорской на музыку Animals можно было лишь при большом желании.

Поскольку песня была очень красивой, но несложной в аккомпанементе, народ сам придумал слова. Без бренди и джинсов, но с чемоданом и Новым Орлеаном. В русской версии герои не пьют и покидают эту землю «золота и цепей». Песня стала дворовой. С нее начинало свой путь в музыку поколение конца 60-х. Песню исполняли школьные ансамбли. Многие думали, что ее придумали «Битлз».

Прошло много лет с тех сказочных пор,
Когда я любил здесь и жил.
Встречает меня мой старенький дом,
у которого солнце встает.

С тоскою гляжу я в родное окно –
играет девчонка одна.
Скажи мне, зачем в этот день, в этот час,
Зачем повстречал я тебя.

Никто не ждет здесь больше меня,
Не греет улыбкой своей.
Прошла, растворилась улыбка твоя
В той скуке тех сказочных дней.

Прошло много лет с тех сказочных пор,
Когда я любил здесь и жил.
А солнце больше не спустится с гор –
Оно далеко, далеко.

Стоит на перроне один чемодан –
В округе нет людей.
Навсегда покидаю я Нью-Орлеан,
Землю золота и цепей...