История русской поэзии в вопросах и ответах, или Какой истории поэзии у нас еще нет

Новый, двадцатый номер журнала Prosodia – третий из посвященных русскому поэтическому канону. Работу с каноном можно начать, но закончить невозможно. Однако в основу нового номера положен формат, который мы ранее не включали в журнал. Формат ключевых вопросов о выбранном поэте и ответов на них – альтернатива классической историко-литературной справочной статье о поэте, выдвигающая на первый план вопрошание. Какими вопросами нужно задаваться в связи с тем или иным поэтом? Ответы на какие вопросы в связи с определенными поэтами стоило бы знать? Вопросы никогда не заданы с самого начала, их постановка – часть экспертной работы, которую не всегда читатель в состоянии проделать самостоятельно. 

Весь проект «Русский поэтический канон» - про то, как сделать историю русской поэзии чуть доступнее для заинтересованного читателя. В основу предыдущих номеров мы брали формат главных текстов поэтов с комментариями, поясняющими, почему они главные. Определить десять главных текстов крупного поэта – непростая задача, объяснить, почему они главные, - задача, требующая серьезной экспертной подготовки. Если в прошлых номерах в центре были ключевые тексты, то в этом номере – фигуры, имена. А точнее, 30 фигур и примерно 150 вопросов и ответов. Фигур в русской поэзии, конечно, больше, а в разделе «Поэты» на сайте prosodia.ru заметно больше материалов о них. А задача журнала показать дополнительный ракурс взгляда на историю русской поэзии. 

Для того, чтобы понять значимость этой работы, стоит коротко взглянуть на то, какие истории русской поэзии у нас на сегодняшний день имеются, а каких нет. 

Лучше всего у нас разработан взгляд на русскую поэзию в историко-культурном контексте. Анализ направлений и течений присутствует во всех курсах истории русской литературы, и поэзия со школьной скамьи оказывается прочно вписана в решетку «измов». 

Далее, у нас точно есть история «литературных генералов», как это называли формалисты. Исследовательская литература, связанная с ключевыми именами русской поэзии, колоссальна. Но ориентируются в ней, пожалуй, только специалисты. Многие книги об истории русской поэзии до сих пор построены по именам, что автоматически предполагает серьезное сужение круга имен.

Третье направление, которое у нас представлено, - это история русского стиха. Наработки русской стиховедческой школы огромны. Это, как правило, отдельная реальность, в которой главный герой – стиховая форма. Тут есть анализ форм как целых эпох, так и отдельных авторов. Результаты деятельности этого направления еще более далеки от народа, а часто – даже от самих поэтов.

У нас есть история отдельных периодов русской поэзии глазами литературоведов-критиков. Как правило, это более или менее субъективные и концептуальные истории русской поэзии, задача которой не столько очертить пространство литературной борьбы, сколько победить в ней. Здесь можно назвать имена М.Айзенберга, Л.Зубовой, И.Кукулина, И.Шайтанова, В.Шубинского, О.Юрьева. 

А вот, чего у нас нет. 

Самая большая лакуна – история русской поэзии через призму исторической поэтики. Самая большая лакуна – история русской поэзии через призму исторической поэтики. Существуют фрагменты такой истории (например, В.Вацуро), подступы к ней (например, Л.Гинзбург), истории отдельных жанров в отдельные периоды (например, Н.Алексеева), но не более того. Историческая поэтика, придуманная в России А.Н.Веселовским, занимается эволюцией литературных форм, которые понимаются гораздо шире, чем просто стиховые формы. На этом пути еще остается масса нерешенных исследовательских задач, развитие этого направления – далекая перспектива. 

А еще у нас нет доступной истории русской поэзии – той, к которой по запросу в любой момент может обращаться заинтересованный читатель. Нам кажется, что степень доступности знаний о поэзии напрямую влияет на количество читателей поэзии. История русской поэзии в вопросах и ответах – шаг в этом направлении. 

Только кажется, что задачи популяризации далеки от исследовательских задач. Сегодня накопилось много знания о русской поэзии, которое нуждается в популяризации. Но тот факт, что в исследовательской работе есть значительный пробел, не позволяет получить сколько-нибудь убедительный инструментарий для разметки общего пространства русской поэзии. Без общего пространства картина русской поэзии будет оставаться фрагментарной. Простой заинтересованный читатель – главная фигура, которая предъявляет спрос на такую картину. В этом смысле история русской поэзии недодумана – и в этом главная проблема, которая мешает ее популяризации.