Мария Вега: вино и мужчины – моя атмосфера

15 июня исполнится 124 года со дня рождения Марии Веги. Prosodia вспоминает поэтессу песней, принесшей ей славу.

Медведев Сергей

фотография Марии Веги | Просодия

Чёрная моль


Не смотрите вы так сквозь прищуренный глаз,
Джентльмены, бароны и леди.
Я за двадцать минут опьянеть не смогла
От бокала холодного бренди.

Ведь я институтка, я дочь камергера,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера.
Приют эмигрантов – свободный Париж!

Мой отец в октябре убежать не сумел,
Но для белых он сделал немало.
Срок пришел, и холодное слово «расстрел» –
Прозвучал приговор трибунала.

И вот, я проститутка, я фея из бара,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера,
Приют эмигрантов – свободный Париж!

Я сказала полковнику: – Нате, возьмите!
Не донской же «валютой» за это платить,
Вы мне франками, сэр, за любовь заплатите,
А все остальное – дорожная пыль.

И вот, я проститутка, я фея из бара,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера.
Приют эмигрантов – свободный Париж!

Только лишь иногда под порыв дикой страсти
Вспоминаю Одессы родимую пыль,
И тогда я плюю в их слюнявые пасти!
А все остальное – печальная быль.

Ведь я институтка, я дочь камергера,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера.
Приют эмигрантов – свободный Париж!

(1930-е гг.)


Чем это интересно


В СССР эта песня на стихи Марии Веги стала известна благодаря Аркадию Северному. «Чёрная моль» вошла в его «1-й Одесский концерт» (январь-февраль 1975 года).

Жестокий романс был фантастически популярен среди советских людей, его дополняли новыми куплетами, в нем меняли слова. Наконец, в 1982 году песня вошла в сериал «Государственная граница».

В сериальной версии «вино и мужчины» были заменены на «сутенеров», Париж стал Харбином. Исчезли «проститутка», Одесса и «донская валюта» (денежные знаки Ростовской-на-Дону конторы Государственного банка, выпускавшиеся в 1918–1920 годах; деньги имели хождение на Юге России). История героини стала дальневосточной. Хотя самой Веге ближе была южная: в 1920 году поэтесса и ее отец вместе с остатками Белой армии оказались в Крыму, а затем в Турции.

С начала 1920-х годов Мария жила в Париже. Во Франции ее отец, изобретатель новых типов вооружения, отставной подпоручик Николай Николаевич Волынцев, и придумал дочери псевдоним – Вега (в честь звезды). Мать девушки была певицей, рано оставила семью, и следы ее затерялись.

В песне при желании можно найти автобиографические моменты и кроме «донской валюты»: Мария Волынцева окончила Павловский женский институт в Санкт-Петербурге. Так что, можно сказать, была институткой. Была ли она «феей из бара» и «проституткой», мы не знаем. Зато известно, что в 1924 году поэтесса участвовала в конкурсе искусств на летних Олимпийских играх в Париже под именем княгини Марии Нижарадзе (фамилия ее первого мужа)

Первый сборник Веги «Полынь» вышел 1933 году, через 5 лет – «Мажор в миноре». Третий эмигрантский сборник, «Лилит», был издан в 1955 году, а в 1958-м вышел «Ночной корабль».

Для многих стихов того периода характерны музыкальность и стилизация.

         * * *

Улиточка, улиточка,
Бродячая кибиточка,
Не ты ли мне сестра?
Туманом дни окутаны,
И все дороги спутаны,
Пройденные вчера.

Улиточка, улиточка,
Едва заметна ниточка –
Твой след в траве густой.
Чуть солнце заалеется,
И ветром след развеется,
И скажет смерть: Постой.

(1929)


Мексика

Там страшно жить. Там месяца осколок,
Рогами вниз, стремится в океан,
Там кактусы – подушки для иголок
Гигантов. Там и день и ночь вулкан
Готовит смерть, дрожа глухою дрожью,
И демоны летят к его подножью
Купаться в лаве.
Как спасти любовь,
Как память уберечь от вихрей пепла,
Когда душа давным-давно ослепла
И в жилах стала течь иная кровь,
Отравленная дымом марихуаны?

Когда-то, в прошлом, промелькнули страны
Отрадные, и в сердце этих стран
Любовь осталась жить…
А ночь всё глуше,
Вполнеба – зарево… Дрожит вулкан…
Спаси, Господь, потерянные души.

(1933)

Такое впечатление, что это тексты песен. Но, кстати, самой «Чёрной моли» нет ни в одном сборнике Веги. Впрочем, она жаловалась на «пиратские нравы» парижских издателей, сокращающих ее книги. Издатели вполне могли признать «Чёрную моль» далекой от совершенства и недостойной печати. Судя по всему, таких песенок у Веги было немало.

В книге «Волшебное зеркало воспоминаний» певица кабаре Людмила Лопато (1914–2004) писала о событиях 1950-х годов следующее:

«В Париже я довольно часто устраивала благотворительные спектакли. Однажды ко мне пришла мадам Зернова и попросила устроить вечер в пользу русского сиротского дома, где она была директрисой. Там жили около ста детишек, самым младшим было по два года.

Вечер назывался "В гостях у Людмилы Лопато". Первое отделение мы решили сделать не просто концертным: действие было объединено единым сюжетом. Сценарий написала для нас Мария Вега, автор нескольких книг стихов и многочисленных комических песенок и жестоких романсов из репертуара русских кабаре тех лет. Самый ее знаменитый надрывный романс "Не смотрите вы так сквозь прищуренный глаз, джентльмены, бароны и леди…" – на слуху до сих пор и в эмиграции, и в России.

Она была огромного роста, полная, и лицом походила на мужчину.

В 60-х Мария вернулась в СССР, жила, кажется, в Сибири (в Новосибирске или Иркутске) и печаталась – но это были вполне серьезные лирические стихи, совсем не похожие на те, по которым ее знали в Париже…»

Лопато ошибается: в СССР Вега вернулась только в 1975 году. И не в Сибирь, а в Ленинград.

Но в 1962 году Мария Вега со вторым мужем, бывшим морским офицером Михаилом Лангом, перебрались в Швейцарию, отдалились от эмигрантских кругов и стали печататься в журналах, издаваемых в СССР Комитетом по связям с соотечественниками за рубежом.

От Веги требовали стихов о Ленине или откликов на выступления Брежнева. И они появлялись.

В таком же октябре, быть
может,
Знал Ленин, по лесу бродя,
Что, верные пути найдя,
Краеугольный камень
вложит...

В качестве оплаты за услугу, при содействии Комитета по культурным связям с соотечественниками, была издана книга стихов Веги «Одолень-трава» (1970). Сама поэтесса говорила, что, будь у нее возможность, она составила бы совсем другую книгу. Но редакторам было виднее.

В 1978 году в Москве вышли «Самоцветы». Поэтесса Светлана Соложенкина писала: «Эти "Самоцветы" обошлись Марии Николаевне крушением одной из ее иллюзий… Каково же было ее онемение, когда в издательстве "Современник" (главным редактором которого тогда был В. Сорокин) рукопись для начала урезали вдвое, а затем Вергилий [составитель книги. – Prosodia] – понятно, без свидетелей – заявил ей, что надо отдать часть гонорара для того, чтобы книга вышла "поскорей"! Разумеется, Мария Николаевна не скрыла своего потрясения от меня, а я не собираюсь сейчас скрывать этого от читателей. Понятно, не пойман – не вор, и в чей именно карман попали эти деньги – дело темное, но надеюсь, что каждая монетка, до последнего пятака, еще обернется горячими угольями на Страшном Суде!»

Мария Николаевна Волынцева скончалась в 1980 году в Доме ветеранов сцены, основанном ее крестной Марии Савиной, русской драматической актрисой, выступавшей еще на сцене Александринского театра.

Prosodia.ru — некоммерческий просветительский проект. Если вам нравится то, что мы делаем, поддержите нас пожертвованием. Все собранные средства идут на создание интересного и актуального контента о поэзии.

Поддержите нас

Читать по теме:

#Стихотворение дня #Русский поэтический канон #Советские поэты
Венедикт Март: захлопни книгу Марта и откинь!

27 марта исполняется 128 лет со дня рождения Венедикта Марта. Современники называли его «правнуком Вийона» и сравнивали с «проклятыми поэтами». Prosodia обращается к стихотворению «К тебе и от него», в котором поэт-визионер предостерегает «случайных» читателей от знакомства со своими стихами.

#Эссе
Мария Петровых: не даром ты сгорела

26 марта 1908 года родилась Мария Петровых – одна из самых тонких и самобытных поэтесс ХХ века, блестящая переводчица и литературный редактор. При жизни она находилась в стороне от литературного процесса и не была избалована читательским вниманием. К счастью, в настоящее время ситуация меняется. Prosodia вспоминает Марию Петровых стихотворением «Подумай, разве в этом дело…», в котором она размышляет о своей «невольной силе».