Мария Затонская. Вещи тоже умеют сходить с ума

Чем это интересно

Это очень неброская, бессобытийная, на первый взгляд, поэтика, требующая резко сбросить темп восприятия. Кажется, что сюжеты человеческой жизни в этой подборки разыгрывают вещи при почти полном отсутствии человека. Художники говорят о том, что человек, если появляется, например, в городском пейзаже, стягивает на себя все внимание, поэтому, если вы хотите показать пейзаж, удалите из него человека, - тогда он лучше покажет жизнь людей. Этот принцип действует и в миниатюрах Марии Затонской: замолчавшие о своем времени вещи; сошедшие с ума предметы интерьера, оставленные не на своих местах; домашние цветы, которых, как детей, невозможно принять в семью больше, чем нужно. И неожиданный вопрос, как бы поясняющий ракурс авторского взгляда: «чем это было, пока не стало, / пока не выразилось человеком». То есть вещи и люди – как бы вышли из одного источника, их связывает какая-то общая тайна, которую эта поэзия не пытается разгадать – она просто показывает эту связь. Нужно заметить, что в миниатюре у Марии Затонской получилось создать свой узнаваемый язык. В нем явственно звучит сдержанная медитативная нота восточных культур, снижающая степень откровенного эстетизма, характерного для миниатюры. 

Справка о Марии Затонской 

Мария Романовна Затонская родилась в Сарове Нижегородской области, получила высшее филологическое образование в Государственном Институте русского языка имени А. С. Пушкина в Москве. Работает помощником руководителя на научно-производственном предприятии, колумнист газеты «Колючий Саров», член Союза писателей России. Дипломант и лауреат Международного литературного фестиваля-конкурса «Русский Гофман» (2018, 2019, 2020)., победитель Национальной премии «Русские рифмы» (2019), победитель Международной литературной премии им. Анненского (2021). Публиковалась в журналах «Арион», «Знамя», «Интерпоэзия», «Дети Ра», «Звезда», «Новая юность», «Урал» и др. Автор книг стихов «Дом с птицами» (М., «Эксмо», 2020), «Миниатюры» (М., «СТиХИ», 2021). Живёт в Сарове.


***

Полки набиты пылью,
перчатки, платья, зонты,
думали, всё достали,
а ещё три шкафа в коридоре.
Собираешь по ним историю:
дефицит, война, 
что ещё,
ещё
несёшь мешок за мешком,
песенку насвистываешь –
вещи молчат,
люди молчат.


***

Вещи тоже умеют сходить с ума,
набиваются в остроконечные мешки,
ковёр свёрнутый говорит: стена
была будто берег реки.
Очищенная квартира сочится, как апельсин,
пыль осела и теперь один
диван посреди комнаты замер на полпути,
жизни так много, что сразу не вынести.


***

Дело даже не в музыке или смерти,
иногда поливаю цветы на подоконнике в подъезде
из маленькой такой нежности.
Возьмите к себе, пожалуйста.
Жалко выбрасывать, соседка сказала,
налила бутылки, рядом поставила,
пеларгония, кактусы и алоэ.
Не могу, у меня своих двое.
Может быть, в уголок хотя бы, 
и ждёт пощады
любовь, которую мне не надо.


***

Ждешь, когда окончательно потеплеет,
от солнца лимонница убегает,
я хотела, чтоб снег наконец растаял,
а теперь блуждаю, как по китаю, –
ни одного кустика не узнаю.

Примеряю себя сюда: подойду ли
крыльцу супермаркета, будке сапожника –
никогда ещё здесь 
не была так сильно.


***

Дальше куда – ни лететь, ни падать,
кухня ночью звучит как пропасть,
чем это было, пока не стало,
пока не выразилось человеком.
В окне улица,
у деревьев намыты листья,
шум отдаляющегося мотора,
после дождя 
светофор двоится.


***

Так принимаешь улицу на веру,
автобус по девятому маршруту,
и сталинки желтеют от дождя,
и никуда теперь идти не надо,
запрятать этот мир в коробку,
всего момент у времени украсть,
но не отдаст,
поймает,
отберёт.