Александр Башлачёв. Герой времени колокольчиков
День памяти Александра Башлачёва Prosodia отмечает песней, ставшей визитной карточкой русской рок-поэзии.
Время колокольчиков
Долго шли зноем и морозами.
Все снесли и остались вольными.
Жрали снег с кашею березовой.
И росли вровень с колокольнями.
Если плач — не жалели соли мы.
Если пир — сахарного пряника.
Звонари черными мозолями
Рвали нерв медного динамика.
Но с каждым днем времена меняются.
Купола растеряли золото.
Звонари по миру слоняются.
Колокола сбиты и расколоты.
Что ж теперь ходим круг да около
На своем поле — как подпольщики?
Если нам не отлили колокол,
Значит, здесь — время колокольчиков.
Ты звени, звени, звени, сердце под рубашкою!
Второпях — врассыпную вороны.
Эй! Выводи коренных с пристяжкою,
И рванем на четыре стороны.
Но сколько лет лошади не кованы.
Ни одно колесо не мазано.
Плетки нет. Седла разворованы
И давно все узлы развязаны.
А на дожде — все дороги радугой!
Быть беде. Нынче нам до смеха ли?
Но если есть колокольчик под дугой,
Так, значит, все. Давай, заряжай — поехали!
Загремим, засвистим, защелкаем!
Проберет до костей, до кончиков.
Эй, Братва! Чуете печенками
Грозный смех русских колокольчиков?
Век жуем матюги с молитвами.
Век живем — хоть шары нам выколи.
Спим да пьем. Сутками и литрами.
Не поем. Петь уже отвыкли.
Долго ждем. Все ходили грязные.
Оттого сделались похожие,
А под дождем оказались разные.
Большинство — честные, хорошие.
И пусть разбит батюшка Царь-колокол
Мы пришли с черными гитарами.
Ведь биг-бит, блюз и рок-н-ролл
Околдовали нас первыми ударами.
И в груди — искры электричества.
Шапки в снег — и рваните звонче
Рок-н-ролл — славное язычество.
Я люблю время колокольчиков.
(1984)
Чем это интересно
Песня была написана в 1984 году. Особенное время. 1984-й, пожалуй, самый мрачный год в истории только что легализовавшегося советского рока. На свет появилась методичка Всесоюзного научно-методического центра народного творчества и культурно-просветительной работы, которая определила список самодеятельных ансамблей и рок-групп, в творчестве которых встречаются «искажения советской действительности», а также «пропагандируются чуждые советскому обществу идеалы и настроения».
Вредными были признаны «Альфа», «Примус», Юрий Лоза, «Крематорий», «Проспект», «Центр», «ДК», «Пикник», «Автоматические удовлетворители», Юрий Морозов, «Трубный глас», «Зоопарк», «Люцифер», «Урфин Джюс», «Трек». Проигрывание магнитофонных записей этих групп было запрещено.
Корреспондента череповецкой газеты «Коммунист» Александра Башлачёва (1960–1988) в этом списке не было, широким массам он был еще неизвестен. Правда, косвенно «репрессии» коснулись и его: местную группу «Рок-сентябрь», для которой он писал тексты, прокрутили на Би-Би-Си, а затем музыкантов вызвали в КГБ и запретили играть рок (так могло быть).
Впервые песня «Время колокольчиков» была исполнена дома у череповецкого журналиста Леонида Парфёнова в присутствии столичного гостя Артемия Троицкого. Критик вспоминал:
«Всего он спел пятнадцать песен – и не могу сказать, что все они были шедеврами. В основном это были ироничные или лирические зарисовки "из молодежной жизни", слегка напоминавшие его же тексты для "Рок-сентября". Написанные прекрасным языком и точные по наблюдениям, они могли бы украсить репертуар любого рок-барда. Было там и несколько "повествовательных" баллад, совсем традиционных, но построенных на блестящих метафорах, раскрывавшихся, как в рассказах О’Генри, в последних строчках. В этот же вечер он впервые «на людях» спел "Время колокольчиков" – песню, ставшую потом символом русского рока. Для Саши Башлачёва это был прорыв, изумивший его самого. Прорыв из интеллигентного мира "городского фольклора" в буйный, языческий простор русской образности. По этой территории еще не ступала нога ни бардов, ни рокеров».
Действительно, песня производила ошеломляющее впечатление. С одной стороны, в ней слышалось влияние ленинградских «Аквариума» и «Зоопарка»: любовь к цитатности. Но Башлачёв цитировал не «Talking Heads», Лу Рида или Боба Дилана, а какие-то старинные разбойничьи песни, может, и несуществующие. Впервые отечественная удаль, народный плач и рок-н-ролл сосуществовали в одной песне. Башлачёв показал, что у рок-н-ролла и русского бунта общие корни.
Звонари черными мозолями
Рвали нерв медного динамика.
Башлачёв наметил путь, по которому мог пойти отечественный рок, черпая вдохновение не в городском фольклоре или переводах англоязычных песен, а в русском народном творчестве. Увы, по этому пути пошли лишь единицы, и этот путь не стал мэйнстримом, как, скажем, у американцев.
Конечно, поколение Башлачёва – «выродки крыс», «пасынки птиц» и «каждый на треть патрон» (характеристика поколения из песни «От винта», 1985) – соотносило себя с коллективным лирическим героем «Времени колокольчиков». Лестно было думать, что это мы «все снесли и остались вольными»; это мы – те неприкаянные звонари, которые шатаются по миру, потому что «колокола сбиты и расколоты»; это мы «на своем поле – как подпольщики». Это мы понимаем, что «разбит батюшка Царь-колокол».
Царь-колокол – неясный, но универсальный символ, объединивший слушателей Башлачёва разных политических взглядов. Для кого-то это была национальная идея, для кого-то – утраченная вера в Бога и прежняя дореволюционная Россия, для кого-то – душа России. Слушатели сходились на том, что речь идет об утрате чего-то светлого и хорошего.
Но! Колокол рассыпался на колокольчики, и теперь они звенят в яростном сердце коллективного героя.
Эй, Братва! Чуете печенками
Грозный смех русских колокольчиков?
Чуете? Это «мы пришли с черными гитарами». И мы хотим перемен. Башлачёв предлагает объединиться под знаменем рок-н-ролла. Тогда это было возможно.
Любопытно, что со временем музыкант изменил несколько слов в песне: место «рок-н-ролла» занял «свистопляс», а гитары перестали быть «черными» («Мы пришли. Мы пришли с гитарами»). Меньше анархизма, больше народности. Но это будет через год-два, когда Башлачёв вдруг станет тяготиться роком, увлекшись найденным им «русским» образом.
Этот период продлился недолго. Весной 1986-го Башлачёв написал свои последние песни: «Когда мы вместе», «Имя имён», «Вечный пост», «Пляши в огне». А 17 февраля 1988 года Башлачёв выбросился из окна ленинградской квартиры на проспекте Кузнецова.
Ну вот, ты – поэт... Еле-еле душа в черном теле.
Ты принял обет сделать выбор, ломая печать.
Мы можем забыть всех, что пели не так, как умели.
Но тех, кто молчал, давайте не будем прощать.
Не жалко распять, для того, чтоб вернуться к Пилату.
Поэта не взять все одно ни тюрьмой, ни сумой.
Короткую жизнь. Семь кругов беспокойного лада
Поэты идут. И уходят от нас на восьмой.
Читать по теме:
Геннадий Шпаликов: чего ты снишься каждый день
50 лет назад, 1 ноября 1974 года, ушел из жизни Геннадий Шпаликов. Prosodia вспоминает поэта и драматурга редким по нынешним временам стихотворением о мужской дружбе.
Збигнев Херберт: бездна по меркам Господина Когито
100 лет назад, 29 октября 1924 года, родился польский поэт Збигнев Херберт. К этой дате Prosodia решила напомнить об образе Господина Когито, который прошел через несколько книг поэта, – образе рядового интеллектуала в современном мире.