Александр Пушкин: очевидное – невероятное

                              

              * * *

О сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух
И Опыт, [сын] ошибок трудных,
И Гений, [парадоксов] друг,
[И Случай, бог изобретатель]

(октябрь – ноябрь 1829)

Чем это интересно

В телепередаче были использованы первые четыре строки, что дало повод правдолюбам во времена перестройки упрекать власти (или телевизионное начальство) в сокрытии от населения «божественной» части. Мол, скрывали от народа самое главное в стихотворении.

Однако и сам Пушкин не спешил познакомить россиян с этой строкой. Как и со всеми прочими. При жизни Пушкина это замечательное стихотворение опубликовано не было. Спрашивается, почему? Ответ невероятный: такого стихотворения Александр Сергеевич не писал.

Вот что пишет известный пушкинист Натан Эйдельман (1930–1989) о «первой арзрумской» тетради Пушкина:

«На обороте 18-го и в начале 19-го листа этой же тетради – небольшой, трудно разбираемый черновик. Только в 1884 году уже знакомый нам внук декабриста Вячеслав Евгеньевич Якушкин опубликовал из него две с половиной строки [«О сколько нам открытий чудных / Готовят просвещенья дух / И Опыт...» – С.М.] А когда – уже в наше время – подготавливалось Полное академическое собрание Пушкина, пришел черед и всех остальных...

Сначала Пушкин написал:

О сколько ждут открытий чудных
Ум и труд…

Мысль сразу не дается, Поэт, видимо, находит, что Ум и Труд – слишком простые, маловыразительные образы. Постепенно они вытесняются другими – "смелый дух", "ошибки трудные".

И вдруг появляется "случай":

И случай, вождь...

Позже – новый образ: "случай - слепец":

И случай
отец
Изобретательный слепец...

Затем еще:

И ты слепой изобретатель...

Наконец:

И случай, бог изобретатель...

Стихи не закончены. Пушкин перебелил только две с половиной строки и почему-то оставил работу.

Этот текст для Полного академического собрания сочинений Пушкина готовила Татьяна Григорьевна Цявловская [1897–1978, специалист по творчеству Александра Сергеевича Пушкина. – С.М.] Она рассказывала, что ей жалко было отправлять чудесные строки в ту, финальную часть третьего тома, которая предназначалась для неосновных, черновых вариантов: ведь там стихи станут менее заметны и оттого – менее известны... В конце концов, редакция решила поместить среди основных текстов Пушкина две с половиной беловые строки, опубликованные В.Е. Якушкиным, и еще две с половиной строки, которые Пушкин окончательными не считал, но которые все же сделались "последней его волей"».

То есть Пушкин взял себе на заметку только первые две с половиной строки, остальное – фантазии (гениальные) Цявловской. Она взяла из черновика лучшие слова и расставила их в лучшем порядке.

Вот этот черновик. Попробуйте составить собственное стихотворение:





Надо сказать, что строки «О сколько нам открытий чудных / Готовят просвещенья дух / И Опыт» разбудили поэта не только в Цявловской. Известны еще несколько продолжений. Вот примеры. После слов «и Случай, бог изобретатель» идут такие строки:

Внушил поэту сделать стих
Для тех, кто знание постиг,
И передав его прилежно,
Взирает на птенцов своих.
Мы славим вас учителя:
Тех, кто почил и поимённо.
Сей гимн звучит воодушевлённо.
В мир птицей фениксом летит.
Мы сердцем вас благодарим
За это молодое племя,
За то что вы, познаний семя,
Так щедро подарили им.

(«Гимн учителям, Щеваев Владимир Николаевич, 2018)


И еще один вариант:

И беззаботный созидатель –
Блаженный гений и талант –
Один – алмаз, другой – бриллиант,
Воображенье – дерзкий странник,
И восхищение творцом,
Чей неизвестный нам посланник
С неузнаваемым лицом
И в величайших откровеньях,
И в мимолётнейших прозреньях
Явленью всякому дал суд –
Всё достигается чрез труд.

(автор неизвестен)

Справка об авторе

Татьяна Григорьевна Цявловская (1897–1978) была пятым ребёнком в семье известного русского филолога Григория Эдуардовича Зенгера, профессора и ректора Варшавского университета. По окончании гимназии в 1914 году Татьяна поступила в петербургский Институт истории искусств, но с началом Первой мировой войны оставила учёбу. Вплоть до 1920 года работала медсестрой в госпиталях.

С 1928 года начала заниматься пушкиноведением, много работала с рукописями Пушкина как текстолог, комментировала различные издания его произведений.

При публикации статьи «Новые автографы Пушкина на русском издании "Айвенго" Вальтера Скотта» оказалась жертвой мистификации Раменского (пенсионер и бывший партийный работник Антонин Раменских успешно изготавливал «автографы» и «рисунки» Александра Пушкина; разоблачен после смерти).

В 1970 году опубликовала фундаментальный труд «Рисунки Пушкина», в котором мистифицированные работы не упоминаются (хотя они и не были дезавуированы публично).