Поэт Геннадий Шпаликов: ироничный и чуткий собеседник

Геннадий Фёдорович Шпаликов (6 сентября 1937 – 1 ноября 1974) родился в поселке Сегежа (Карелия). Хотел, как и отец, стать военным, но во время учений он повредил ногу и был комиссован. С 1956 по 1961 годы учился во ВГИКе на сценарном факультете. В фильмографии Шпаликова 11 фильмов, в которых он выступил в качестве сценариста, среди них – «Я шагаю по Москве», «Застава Ильича / Мне двадцать лет», «Я родом из детства», «Долгая счастливая жизнь», «Ты и я».

Стихи начал писать в конце 1940-х годов; первая публикация состоялась в 1955 году. На сегодняшний день опубликовано порядка сотни стихотворений Шпаликова, и, по всей видимости, это далеко не все, что написал поэт. Однако нет ни одного человека на просторах бывшего СССР, который не слышал хотя бы одного его стихотворения. Сегодня на шестидесятые мы – в значительной степени – смотрим глазами Геннадия Шпаликова.

1. Почему стихи Шпаликова называют «киношными»?

Понятно, что сравнивать стихи Шпаликова с фильмами есть смысл хотя бы уже потому, что он известен широким массам прежде всего как сценарист, немного – как режиссер и уже только потом как поэт. И стихи Шпаликова действительно дают материал для такого сравнения.

На меня надвигается
По реке битый лед.
На реке навигация,
На реке пароход.

Пароход белый-беленький,
Дым над красной трубой.
Мы по палубе бегали –
Целовались с тобой.

Пахнет палуба клевером,
Хорошо, как в лесу.
И бумажка наклеена
У тебя на носу.

Ах ты, палуба, палуба,
Ты меня раскачай,
Ты печаль мою, палуба,
Расколи о причал.

Это 1962 год, первая песня Шпаликова для кино.

Как мы видим, поэтический мир насыщен визуальными образами: битый лед, белый пароход, дым над красной трубой. Таков общий план. И сразу переход к крупному: бумажка на носу. С другой стороны, стихотворение можно воспринимать и как фрагмент сценария какого-то фильма или клипа. Но поэзия Шпаликова – это не только кино.

Для поэтики Шпаликова характерен прием «картинка с комментарием»: сначала идут зрительные образы, затем – эмоциональная оценка происходящего:

Ах ты, палуба, палуба,
Ты меня раскачай,
Ты печаль мою, палуба,
Расколи о причал.

В стихотворении «Рио-рита» использован тот же прием. После описания провинциальной танцплощадки следует комментарий: «на площадке танцевальной сорок первый год».

Как и в случае с «Навигацией», комментарий имеет совсем иную, по сравнению с «визуальной» составляющей, эмоциональную окраску. Часто у Шпаликова на смену беззаботному восприятию мира может прийти ирония («Навигация»), в коде могут появиться и трагические ноты («Рио-рита»). Таким образом, благодаря иронии патетика часто заземляется.

2. Кто был адресатом стихотворений Шпаликова?

В стихотворении про навигацию можно увидеть и другую характерную для поэтики Шпаликова особенность – разговорную интонацию и установку на собеседника: «А помнишь, подруга, как у нас с тобой все было». Или: «Чего ты снишься каждый день, / Зачем ты душу мне тревожишь». Это посвящение другу – Виктору Некрасову.

Собеседником Шпаликова может быть и собака: «Собака ты, собака, / Ты рыжая, я – сед. / Похожи мы, однако, / Я твой всегда сосед». Среди собеседников также – Давид Ойстрах, Андрон Кончаловский, Федерико Феллини. Иногда адресатом может стать сам поэт:

По белому снегу
я палкой вожу,
стихи – они с неба,
я – перевожу.
Чего, переводчик,
стемнело к пяти,
и разнорабочим
к пивным подойти?

3. Правда ли, что Шпаликов легко сочинял стихи и песни?

«По белому снегу / я палкой вожу, / стихи – они с неба, / я – перевожу». То есть задача поэта – всего лишь перевести ниспосланное свыше. Наверное, не трудно. Хотя переводить можно долго. Понятно, что стихотворение ироническое. Но…

Георгий Данелия в своей книге «Безбилетный пассажир» так рассказывает о песне к фильму «Я шагаю по Москве»:

– Если не сочинишь, никуда не пойдем.
– Сейчас! – Гена задумался.
– Можно снимать? – спросил я Юсова.
– Рано.
– Сочинил! – заорал снизу Гена. – «Я иду, шагаю по Москве, и я пройти еще смогу соленый Тихий океан, и тундру, и тайгу...» Снимайте!
– Лучше «А я»!
– Что «А я»?
– По мелодии лучше «А я иду, шагаю по Москве!»
– Хорошо — «А я иду, шагаю по Москве...» Снимайте! Мотор!
– Перед «А я» должно еще что-то быть! Еще куплет нужен!
– Говорил, не надо «А»! – расстроился Гена.

Пока Юсов снимал, Гена придумал предыдущий куплет («Бывает все на свете хорошо, / В чем дело, сразу не поймешь...») и последний («Над лодкой белый парус распущу / Пока не знаю где...»)

Строки Данелии создают образ Шпаликова – человека-праздника, которому все дается легко: и работа сценариста, и работа поэта. Однако сам поэт писал в стихотворении, посвященном Андрону Кончаловскому:

Попытка выразить себя –
Труднейшая из всех попыток.
Она врывается слепя,
И от нее сплошной убыток.

Художнику в конце концов
Не до конечных результатов.
Он правде заглянул в лицо,
Себя от правды не запрятав.

Незащищенность мастеров,
Цена попыток, откровений...
Бывает легкое перо,
Но не бывает легким гений.

Не верю легкости труда,
Обманчива такая легкость.
Сто раз обманчивая легкость,
Но есть потеря и беда.

4. Шпаликов писал стихи о себе?

В стихах Геннадия Шпаликова часто сливаются «я» лирическое и «я» биографическое, жизнь автора, становится предметом его творчества. Это может быть отъезд друга (Виктора Некрасова) в эмиграцию или собственная невостребованность.

Одним из определяющих творчество Шпаликова событий стала война и смерть отца (Федор Григорьевич Шпаликов, инженер-майор, погиб в Польше в 1945 году). В 1947 году Геннадия отправили в Киевское суворовское военное училище. В училище принимали только детей погибших фронтовиков. На личные ощущения и страдания Шпаликова накладывались рассказы его друзей. Как писал сам поэт, «Я юностью связан с войною, / И я ненавижу войну».

Одно из самых известных стихотворений Шпаликова – как раз об отце, о невозможности забыть утрату.

По несчастью или к счастью,
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.

Даже если пепелище
Выглядит вполне,
Не найти того, что ищем,
Ни тебе, ни мне.

Путешествие в обратно
Я бы запретил,
Я прошу тебя, как брата,
Душу не мути.

А не то рвану по следу –
Кто меня вернёт? –
И на валенках уеду
В сорок пятый год.

В сорок пятом угадаю,
Там, где – боже мой! –
Будет мама молодая
И отец живой.

5. Шестидесятые по Шпаликову

По словам режиссера Сергея Соловьева, «первое, что приходит на ум при упоминании о "шестидесятниках" – это песни Булата Окуджавы и фильм "Застава Ильича"», сценарий к которому написал Шпаликов. Понятно, что в этом ряду и фильм «Я шагаю по Москве», песня из этого фильма, стихи про навигацию.

Сегодня на шестидесятые мы – в значительной степени – смотрим глазами Шпаликова. Это он, счастливый, полный надежд, шагает по Москве: «...Да здравствуют дома, где нас сегодня ждут, / Я счастлив собираться, торопиться. // Там на столе грибы и пироги, / Серебряные рюмки и настойки…»

Но и это ему одиноко: «Людей теряют только раз, / И след, теряя, не находят, / А человек гостит у вас, / Прощается и в ночь уходит».

Как считает О.А. Виноградова («Поэтический мир Геннадия Шпаликова»), оппозиция «открытость – одиночество» объясняется особенностями эпохи шестидесятников. «С одной стороны, это была эпоха "оттепели", эпоха надежд и оптимистических устремлений в будущее. Человеческие (и творческие) отношения, будучи запечатлены в искусстве тех лет, как правило, отмечены дружелюбием, возведенным в культ и основанным на общности мироощущения. Эти позитивные смыслы обусловливают общее светлое настроение стихотворений Г. Шпаликова. Но, с другой стороны, поколение "шестидесятых" стало "обманутым" поколением. И подспудная тревога, понимание иллюзорности происходящего образуют вторую эмоциональную "составляющую" его лирики. "Человек от вас уходит", – вот болевой момент эпохи».


О Геннадии Шпаликове читайте в материалах Prosodia:

Геннадий Шпаликов. Посвящается Феллини

СТРАНА НЕ ПОЖАЛЕЕТ ОБО МНЕ, НО ОБО МНЕ ТОВАРИЩИ ЗАПЛАЧУТ