Аля Карелина. Не ходи в нулевой вагон

Чем это интересно

Поэзия Али Карелиной очень разная, она как будто пытается говорить языками разных героев. Здесь и мифопоэтика, и поэтика травмы, и элементы потока сознания. Пока сложно понять, какая линия в творчестве Карелиной главная. Но в этих стихах постоянно прорывается что-то хтоническое, страшное – появление этого уже свидетельствует о том, что в мире людей что-то пошло не так, где-то была совершена страшная ошибка, и теперь вся зависит от воли других, непонятных сил. И язык стиха тогда становится темным, герметичным, не пускающим в себя. Внешняя среда здесь всегда агрессивна – во всех мыслимых формах, включая аварию, в которую угодил персонаж «ХВ». На этом фоне многократно возрастает значимость своего защитного круга, который в этой поэзии довольно четко очерчен, – гнездо, семья, мама и папа, любовь.

Справка об Але Карелине

Аля Карелина родилась в г. Прокопьевск Кемеровской области. С 2019 г. живёт в Краснодаре. Училась в КемГУ (Институт филологии, иностранных языков и медиакоммуникаций). Работала секретарём в издательстве, телеведущей. Лауреат всероссийских фестивалей -  им. А. Бельмасова (2014), «Мцыри» (Москва, 2016). Награждена медалью им. М.Ю. Лермонтова (МГО СПР, 2016). Двукратный лауреат поэтической премии «Новое Кузбасское слово» (Кемерово, 2017, 2018). Стипендиатка Министерства культуры РФ («Талантливый молодой автор России» 2018, 2019). Победитель литературного конкурса в рамках Сибирского фестиваля искусств «Тарская крепость» (2020). Публиковалась в журналах «Образ», «Союз писателей», «Новая словесность», «Огни Кузбасса», «Новая юность» и др.


* * *

Когда воздух можно будет есть ложкой,
щуриться от лучей из небесного колодца,
сорока заберёт подаренную ей брошку
и белозубо так рассмеётся – 
что что-то сломается, 
что-то как будто треснет.
И не какой-то высохший сук под нами.
Мы так долго отворачивались от зелёной бездны,
что она захлопнулась и обратилась в камень.

Камень чёрен и на всякого жуть наводит,
как будто – тронь – и руки по локоть обуглятся.
Ходят слухи, что слухи ходят
вокруг да около по нашей улице.
Кроты упрутся лбами без ворожбы умозаключать.
Некоторым умозаключения как надтреснутые орехи.
«Не все камни из земли торчат», –
сорока брякнет с раскачивающейся ветки.

Бесконечно сиреневое, ничто, никакое
не сравнится с блеском сорочьей тайны.
Видать, под крыльями о́блака молоко.
Брякнет «камень ненастоящий» –
и его не станет.

* * *

                                                                        О.

В нулевом вагоне не свесить ноги – кругом акулы.
У тебя есть всё, что им нужно: и страх, и тело.
Помнишь игру, где все бегают вокруг стульев?
Однажды не повезло, и я мимо села.

На меня никогда не смотрели настолько хищно,
мне буквально кишки наматывали на клешни.
Помнишь фразу: «Ты мой повод подняться выше»?
Я твой повод остаться прежней.

Будет станция – покажу тебе рыбье лето,
где никто и никогда тебя не обидит.
Не ходи в нулевой вагон – мне придётся следом.
И без нас там сыты.


ХВ

Утро одёрнутым подолом подмело всех пьяниц,
разбросало по койкам. Блестят бутылки-
рыбы, медузы-пластиковые стаканы.
Дворница тычет шестом, как вилкой.

Ничего кроме не происходит. «Вспотел автобус», –
на остановке девочка так сказала.
Вот я смотрю на небо. Прежде, чем я опомнюсь – 
конечная остановка пригородного вокзала.

Как я здесь оказался? Чем я там расплатился?
– Христос воскресе! – И вам! (То есть…
Боже правый).
Из брюха автобуса я не вылез.
Зачем-то выехали на гравий.

Захотелось думать. Такое всегда бывает,
когда едешь бесцельно, вжавшись всем телом в кресло.
Монотонная качка не усыпляет.
А что будет, если… Чего не будет, если…

Горлинки долетели до незнакомого горизонта
и погасли. Строчка зелёных ёлок
как будто напомнила мне о чём-то.
По спине прошёлся парад иголок.

Захотелось вдруг пересесть, поболтать с водилой.
Передумал, вспомнив о внешнем виде и перегаре.
Ничего вокруг не происходило.
Разве что замычал впереди сидящий парень,

посмотрел, куда о́н, ничего не видно – 
потерял очки накануне. В мутной
дали пляшут кузнечики. Стало вдруг обидно.
Задремал, проснулся через минуту.

Слишком много военных курили, ели,
пили горячеключе́вскую минералку.
Что-то хотело сообразить, но не успело
сердце, вместе с автобусом рухнув в ямку.
Всё вдруг стало горячим. Последним помню,
что «молоточек смешной». А девочка не смешная.

Свет проникает в оконный прямоугольник,
на белой стене проецируется весна:
в бледных дрожащих ветках трусишки-зайцы.
Ноги скрутило в узел фантомной болью.
Ничего не происходило, что бы меня касалось.
Кое-что, но не более.


ПИОНЕРЛАГЕРЬ ПЫЛЬНАЯ РАДУГА

моя любимая музыкальная группа звучит как ещё одно психическое расстройство
иногда я их путаю:
со мной сложно, у меня ппр, ой прл 
у меня ппр, нет, рпп, за мной надо присматривать
мои любимые цветы похожи на название таблеток от анемии
сорбифер дурулес – я сказала однажды
вместо ранункулюс клуни 
самый отвратительный запах у железа и яблока
я поняла это когда заболела
не было крови но
почти всё на свете стало пахнуть кислым зелёным яблоком
как будто я живу в яблоке
двухголовый розовый червячок
«с розовым оттенком тюремная роба, ненависть разочарование злоба»
моя любимая группа многое знает о боли и злости 
фронтмен моей любимой группы муж и отец
но почему он так болен и зол
почему никто не может вытащить человека из страшного липкого сна
не привести домой, нет
«а я без кожи стал в дверях и все опешили»
почему человек должен разбудить себя сам
ведь раз он уснул у него нет сил
как сказал один философ невозможно изучить свой мозг
если бы у нас было два мозга мы бы одним своим мозгом изучали другой
но он один и это самая не смешная шутка


ПАПА-ПТИЧКА

сел напротив. ел руками,
вероятно, по привычке.
ел, как птичка. разве птичка
не смогла бы сдвинуть камень,
если б крылышки – на нитку,
если нитку – в страшный узел?
донести и объяснить как
эти призрачные узы,
эти прочные веревки,
что связали руки ловко,
чтобы будто по привычке,
чтобы будто так и надо:
есть, как птичка,
пить, как птичка,
петь, как птичка?
чтобы в радость
было угостить бродяжку
завтраком своим вчерашним.
никогда не стану младше,
чем сегодня.
лучше дальше,
дальше хуже, мой отец там
сел напротив, ел руками.
очень захотелось в детство,
где не надо двигать камень.
очень захотелось к маме.


* * *

Ветер слишком, и дождь кипящий.
Раскачиваются, как хвосты собачьи,
ветки. Падают с веток гнёзда.
Сотрясается прелый воздух.

Мама учила меня не трогать:
корку на ранке, всуе бога,
птичьих гнёзд и птенцов в них, яйца – 
так что не буду я гнёзд касаться.

Птицы летают вокруг и плачут,
причитают в бреду горячем.
Ваших деток не стану греть я –
лучше им вашими умереть,
чем крылатыми и большими,
но чужими для вас, чужими.


ПОБЕГ
 
Живёт лесок муравьями и воробьями, 
оранжевыми огнями.
Мой волчок без меня не живёт,
мается целыми днями.
Но вот он выходит в поле, за ним река.
Сядет на бережок ласки моей алкать.
Гладь!

Я собираю корзинку: платок, простынка,
костяная гребёнка,
чтобы шерстинка к шерстинке,
холка из шёлка.
Выбрасываю колечко в серебряную речку,
оплакиваю недолго.

Мостик зачем-то дрожит, то ли лыком шит?
Серый волчок втянул всю водицу в ноздри – 
вот перейду, и будем с волчком дружить.

Вряд ли он что-нибудь заподозрит.