Льюис Кэрролл: Друг мой! Бойся Бармаглота
27 января 2021 года исполняется 189 лет со дня рождения Льюиса Кэрролла, математика, сказочника и поэта, автора, пожалуй, самого переводимого за всю историю наблюдений стихотворения Jabberwocky из «Алисы в Зазеркалье» (1871). В честь этого события Prosodia публикует подборку самых интересных переводов Jabberwocky на русский язык.

Иллюстратор John Tenniel, 1871, издательство Macmillan
Бармаглот
Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.
О бойся Бармаглота, сын!
Он так свирлеп и дик,
А в глуще рымит исполин –
Злопастный Брандашмыг.
Hо взял он меч, и взял он щит,
Высоких полон дум.
В глущобу путь его лежит
Под дерево Тумтум.
Он стал под дерево и ждет,
И вдруг граахнул гром –
Летит ужасный Бармаглот
И пылкает огнем!
Раз-два, раз-два! Горит трава,
Взы-взы – стрижает меч,
Ува! Ува! И голова
Барабардает с плеч.
О светозарный мальчик мой!
Ты победил в бою!
О храброславленный герой,
Хвалу тебе пою!
Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.
(пер. Дины Орловской, 1967, 1978)

Баллада о Джаббервоке
Сварнело. Провко ящуки
Паробуртелись по вселянке;
Хворчастны были швабраки
Зелиньи чхрыли в издомлянке.
«Сын! Джаббервокка берегись:
Ужасны клюв его и лапа.
И птицы Джубджуб стерегись
И опаужься Бендерцапа!»
Взяв свой чумеч, он шел на шум,
Искал врага кровавологи
И подле дерева Тумтум
Остановился на дороге.
Стоит грозумчив и гневок, –
Вдруг огнеглазый и рычащий,
Дымясь восторгом, Джаббервокк
Летит к нему глумучей чащей.
Но вкривь и вкось чумеч кривой
Чикчикает над Джаббервокком,
И вот с отрубленной главой
Герой несется торжескоком.
«Как? Он убил его? Смотри!
Хитральчик мой, сынок лучавый!
О, харара! О, харара!
Какой денек героеславый»
Сварнело. Провко ящуки
Паробуртелись по вселянке;
Хворчастны были швабраки
Зелиньи чхрыли в издомлянке.
(перевод Александра Щербакова, 1969)

Тарбормошки
Розгрень. Юрзкие хомейки
Просвертели весь траваc,
Айяяют брыскунчейки
Под скорячий рычисжас.
«Сын мой, бойся Тарбормота!
Он когтист, клыкаст и лют.
Не ходи через болото:
Там ведь Цапчики живут!»
Вострый меч берет он в руки,
Стрембежит в лесной овраг
И в овраге у корняги
Ждет, когда нагрянет враг,
Тяглодумчиво стоящий,
Ожидает он, и вот,
Бурворча, бредет сквозь чащу
Пламеглазый Тарбормот.
Он как крикнет! Меч как жикнет –
Голова летит долой!
С ней под мышкой он вприпрыжку
Возвращается домой.
«Победитель Тарбормота!
Дай тебя я лобзниму!
Урробраво! Привеслава!» –
Говорит отец ему.
Розгрень. Юрзкие хомейки
Просвертели весь травас.
Айяяют брыскунчейки
Под скорячий рычисжас.
(перевод Владимира Орла, 1980)

Убещур
Сустились умерки. В мраве
Куржились сомно петляки
И волосистый головей
Вопел у Воп-реки.
«Сын, Убещура берегись,
Его клыктей, глушей и грыл.
Звелее он, чем Птица Грысь,
Грызней, чем Дырбущил!»
Он встал с мечом, сказал «Рискнем!»
И день и ночь везде рискал.
Hо изнемог, и лег в тенек
Под старый Саксакал.
Вдруг задрощал дремучий лес
И птицы взмыли, орыбев –
То Убещур гремучий лез,
И изверкал огнев.
«Урай! Урой!» – вскричал герой,
Разя мечом, что было сил.
И звей порух и тухлый дух
Из пусти испустил.
«Виват! Побейда! Бравево!
Извраг поврежен напровал!» –
В побъятья заключив его
Отец воскликовал.
Сустились умерки. В мраве
Куржились сомно петляки
И волосистый головей
Вопел у Воп-реки.
(перевод Дмитрия Манина 2, 1999–2000)

Гмырь
Твердело. Тугоплавкий смав
Струился по трубе,
Сморчки скакали у канав,
Прыщ вылез на губе.
Сынок, за лесом Гмырь живет,
Вонюч он и зловещ!
А в лес пойдешь – тебя сожрет
Инцефалитный клещ.
Но взял он репеллента бак,
Взял меч, башмак и шланг.
И лесом пятился как рак,
Под дуб заполз как танк.
Но обнаружен он, и вот
Уж Гмырь к нему летит!
И, недоеден, бутерброд
Вылазит из орбит.
Но он ударил башмаком
По челюсти Гмыря!
И тот оплюхнувшим мешком
Поник у фонаря.
И вот герой наш злоползет,
Свистя, как какаду,
Домой с победой, и несет
Клеща в своем заду.
.
Так что ж, ты в челюсть дал Гмырю?
И клещ в штаны залез?
Я весь от радости горю,
Сынок ты мой, болбес!
Твердело. Тугоплавкий смав
Струился по трубе,
Сморчки скакали у канав,
Прыщ вылез на губе.
(перевод А. Ярцева, 2012)

Лукомор
Послащается люблоннице циточника,
перекаплившей бощу стерпания
У Лукоморья замершало,
Оцепенял дубровый злат,
И несмыкающе кошало
Брожал, листвями окружат.
«Мой снук! Стремойся Лукомора!
И дразных клеготных зверищ!
Там выморяет Чертомора
И с ним тритырнадцать дружищ!»
Но смерзко он взостал оруло
И уджунглобился в дреса.
И под разветвистым танчулом
Пристановил на долчаса.
Он тверя выглазал нетомно:
Из-за сплетившихся ветлов
Блескнул огнялом жар гигромный
И Лукомора взвыкнул рев.
Но дресь орулом растесая,
Он Лукомору шкрудь проншил
И, звепря тручелом встрясая,
Повратно к предцу возпешил.
«Истель ты сверлил Лукомора?
Дожданный длиннославный миг!
Сольни, мой снук, моя отгора!»
Торжбу возрадостил седрик.
У Лукоморья замершало,
Оцепенял дубровый злат,
И несмыкающе кошало
Брожал, листвями окружат
(перевод Бульбы Каморры, 2007)
Источник: https://www.litmir.me/br/?b=546515&p=1
Читать по теме:
Юлия Долгановских. Святых выносили, они возвращались назад
Prosodia публикует новые стихи Юлии Долгановских из Екатеринбурга — они полны нелинейной логики, почти фантастики, маскирующей трагизм повседневности.
Марина Марьяшина. Я загадаю дерево и сына
Prosodia публикует новые стихи Марины Марьяшиной, в этом году она вошла в шорт-лист премии «Лицей». Это психологически точные стихи, в которых разница между внешним и внутренним мирами размыта.