Джон Донн: предпочитаю, чтобы ты раскаялась

Посещение

Когда твой горький яд меня убьет,
Когда от притязаний и услуг
Моей любви отделаешься вдруг,
К твоей постели тень моя придет.
И ты, уже во власти худших рук,
Ты вздрогнешь. И, приветствуя визит,
Свеча твоя погрузится во тьму.
И ты прильнешь к соседу своему.
А он, уже устав, вообразит,
Что новой ласки просишь, и к стене
Подвинется в своем притворном сне,
Тогда, о бедный Аспид мой, бледна,
В серебряном поту, совсем одна,
Ты в призрачности не уступишь мне.
Проклятия? Предпочитаю, чтобы ты
Раскаялась, чем черпала в слезах
Ту чистоту, которой нет в глазах.

Перевод Иосифа Бродского

Чем это интересно

Джон Донн родился в 1572 году в Лондоне в католической семье. Его отец был старостой цеха лондонских торговцев скобяными товарами. Мать, Элизабет Хейвуд была дочерью драматурга Джона Хейвуда и внучатой племянницей Томаса Мора.

Донн скончался 31 марта 1631 года. Непосредственно перед смертью велел создать собственный портрет в саване. Скульптурный вариант этого портрета установлен над могилой Донна в Соборе Святого Павла. Согласно своей последней воле, Донн изображён в смертном саване, стоящим на невысокой, узкой урне, как бы оберегая заключённый в ней прах. Во время Великого пожара 1666 года все памятники в соборе св. Павла погибли, кроме статуи Джона Донна. И сегодня поэт-священник стоит в усыпальнице собора, продолжая оберегать вечный покой доверившихся его попечению душ.

Произведения Джона Донна не издавались при жизни и распространялись только в рукописях, сам Донн не хотел их публиковать. Первая книга вышла лишь в 1633 году.

Лирический герой «Посещения» строит планы мести своей бывшей подруге: его призрак придет к ее постели, она испугается, свеча выпадет из ее рук, от страха она вспотеет, побледнеет и сама будет неотличима от призрака. Ирония и парадокс отличали Донна от других представителей английского барокко. Новаторской была и формальная сторона стихов Донна  -  это драматический монолог.

В Советском Союзе Донна впервые узнали как автора эпиграфа к знаменитому роману Хемингуэя «По ком звонит колокол»: «Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе, каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если волной снесет в море береговой Утес, меньше станет Европа, и так же, если смоет край мыса или разрушит Замок твой или друга твоего; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по Тебе».

Вероятно, первым переводчиком Донна на русский язык был Осип Румер (1883-1954). Переводил Донна и Самуил Маршак – стихотворение из цикла «Благочестивые сонеты» («Divine sonnets»): «Смерть, не гордись, когда тебя зовут…». Это 1945 год.

В 23 года Иосиф Бродский написал «Большую элегию Джону Донну»  . В сборнике "Остановка в пути" (первый сборник, составленный автором) указана дата написания стихотворения  - 7 марта 1963 года.

В интервью писателю и журналисту Игорю Померанцеву Бродский рассказывал: « Наткнулся я на него таким же образом, как и большинство: в эпиграфе к роману "По ком звонит колокол". Я почему-то считал, что это перевод стихотворения, и поэтому пытался найти сборник Донна. Все было безуспешно. Только потом я догадался, что это отрывок из проповеди. То есть Донн в некотором роде начался для меня также, как и для английской публики, для его современников. Потому что Донн в его время был более известен как проповедник, нежели как поэт. Самое интересное, как я достал его книгу. Я рыскал по разным антологиям. В 64-ом году я получил свои пять лет, был арестован, сослан в Архангельскую область, и в качестве подарка к моему дню рождения Лидия Корнеевна Чуковская прислала мне -- видимо, взяла в библиотеке своего отца -- издание Донна "Модерн Лайбрери" ("Современная библиотека"). И тут я впервые прочел все стихи Донна, прочел всерьез… Переводя его, я чрезвычайно многому научился. Дело в том, что вся русская поэзия по преимуществу строфична, то есть оперирует чрезвычайно простым, в чрезвычайно простых строфических единицах - это станс, да, четверостишие. В то время как у Донна я обнаружил куда более интересную и захватывающую структуру. Там чрезвычайно сложные строфические построения. Мне это было интересно, и я этому научился. В общем, вольно или невольно, я принялся заниматься тем же, но это не в порядке соперничества, а в порядке ученичества. Это, собственно, главный урок. Кроме того, читая Донна или переводя, учишься взгляду на вещи. У Донна, ну, не то чтоб я научился, но мне ужасно понравился этот перевод небесного на земной, то есть перевод бесконечного в  онечное...»

Филолог Игорь Шайтанов писал («Вопросы литературы», 1998 год): «После возвращения Бродского из ссылки в 1965 году… Лихачев, Дмитрий Сергеевич, известный ученый и член редакционного совета престижной академической серии «Литературные памятники», добился заключения с Бродским договора на перевод сборника «Поэзия английского барокко». Этот факт подтверждается анонсом в периодически издаваемом каталоге серии: «Поздние представители эпохи Шекспира, оказавшиеся свидетелями английской революции, а некоторые и реставрации, поэты «метафизической школы» выразили в своем творчестве трагические противоречия своего века, соединяя подлинный лирический пафос, сжатость и образность выражения с высокой интеллектуальностью, остроумием и изяществом художественной формы. В книге будут представлены в переводах И. Бродского лучшие образцы. Рядом с наиболее крупными поэтами (Донн, Марвель, Херберт, Крашоу, Воган, Коулей) в книге будут представлены и более мелкие (Хэррик, Кэрью, Уоттон, Рочестер и др.). Комментарий В. М. Жирмунского».

В первый раз английские поэты-метафизики предполагались к изданию в России. Восемь печатных листов, то есть 5600 стихотворных строк, было отведено для них вместе взятых. Многие имена были совершенно новыми и оказались неверно транслитерированными: Марвель вместо принятого теперь и более точного Марвел, Крашоу вместо Крэшо, Коулей вместо Каули, Хэррик вместо Геррик (или Херрик). Имя Донна стояло в том же ряду и едва ли более известное, чем все остальные. Для Донна это также был бы дебют, за исключением нескольких случайных строк и одного-двух стихотворений, ранее опубликованных.

Книга так и не увидела свет. Бродский уехал, переведя лишь несколько текстов, и издательский анонс остался тем редким случаем, когда его имя смогло появиться в печати, пророчески связанное с именами английских метафизиков, равно неизвестными широкой публике. Из этих переводов тогда – в 1966 году, то есть за год до появления анонса, – в печать попало лишь одно стихотворение Донна – «Посещение» («Когда твой горький яд меня убьет…»), процитированное в статье А. Аникста «Ренессанс, маньеризм и барокко в литературе и театре Западной Европы».

 Зато в Великобритании 1967 году вышел неавторизированный сборник переводов «Joseph Brodsky. Elegy to John Donne and Other Poems / Tr. by Nicholas Bethell».

Для поколения, выросшего без Хемингуэя,  Джон Донн стал известен, во многом, благодаря Бродскому.