Лиз Берри: «Я очарована идеей превращения»

Лиз Берри (р. 1980) – британская поэтесса, уроженка региона Блэк Кантри. Автор двух поэтических книг «Блэк Кантри» (Black Country, 2014) и «Республика Материнства» (The Republic of Motherhood, 2018). Дважды лауреат премии Forward Prize (в 2014 г. за лучшую книгу «Блэк Кантри» и в 2018 г. за лучшее стихотворение «Республика материнства»). Также удостаивалась Премии им. Джеффри Фабера (2014) и Премии Сомерсета Моэма (2015). Впервые переводы стихотворений Лиз Берри на русский язык были опубликованы в Prosodia –  в рамках проекта «Современная британская поэзия в русском восприятии».

«Мне хочется отыскивать магию в глубинах Блэк Кантри»

Prosodia: Вы росли в особом регионе Великобритании – в местности под названием Блэк Кантри (в Уэст-Мидлэнде), и у вас также есть поэтическая книга, названная в честь этой местности, – «Блэк Кантри». Расскажите о связи вашей поэзии с регионом. Каким образом эти места представлены в британской поэзии в целом – есть ли другие поэтические произведения или авторы, работающие с тематикой Блэк Кантри?

Лиз Берри: Я родилась и выросла в Блэк Кантри, но интерес и желание писать о регионе возникли уже после того, когда я покинула те места. Я однажды уехала из Блэк Кантри, но часть меня как будто осталась жить там. Это место стало меня повсюду преследовать, проникать в мои произведения: местная темнота, постиндустриальные пейзажи, местные фольклор и музыка, промышленное чудо и его дальнейший распад, и – особенно – местный диалект. Я стала периодически бредить о родном доме (что бы это ни значило), и таким образом Блэк Кантри стала для меня почти мистическим местом. Мои стихи стали письмами туда, в эту область, и ответами, полученными оттуда, любовными письмами, письмами-призраками, письмами домой.

Мне хочется отыскивать магию в глубинах Блэк Кантри, воспевать красивое местное наречие, которое, к сожалению, зачастую выставляется не в лучшем свете и высмеивается. Многие любимые мной люди и многие, с кем я была близка когда-то, говорили на диалекте Блэк Кантри, потому мне кажется крайне важным хранить его, как сокровище. Хотя мои стихотворения полны настоящих и нежных переживаний по отношению к местам и людям, я бы не хотела, чтобы они казались чересчур слащавыми, приторными. В рассказывании историй содержится магия, но это тёмная магия. Блэк Кантри грубовата, бесцеремонна, создавалась не по каким-то общепринятым правилам, её история полна насилия и грязи, к тому же в ней немало туповатого юмора. Мне хочется, чтобы эта чёрствость, эта чернота стали фундаментом для поэтического вдохновения, метафизики внутри стихотворений.

До недавнего времени было совсем мало лирической поэзии из Блэк Кантри, но сейчас множество замечательных новых поэтов родом оттуда – среди нихх, например, Рой Макфарлэйн, Р. М. Фрэнсис, Эмма Пёрсхаус и Ромалин Энти – пишут об этой местности.

Осколки поэзии посреди просторечия

Prosodia: Итак, диалект Блэк Кантри. На нём говорят те, кто родился и вырос в этом регионе. И вы используете много диалектных слов в своей поэзии, наряду с конвенциональной английской лексикой. Расскажите поподробнее об используемых вами формах языка и о вашей работе с языком в целом. Каким образом наречие, на котором говорят преимущественно жители сельских местностей, коррелирует, конфликтует либо сливается с урбанистическим языком?

Лиз Берри: Когда я только начала писать стихи на диалекте Блэк Кантри, у меня было ощущение, что я откапываю собственный Стаффордширский клад¹. Над местами, где я выросла, частенько подшучивали из-за здешнего акцента и диалекта, однако оказалось, что на самом деле это целое обширное поле поразительных слов, звуков и фраз. Куда бы я ни заглянула, всюду посреди навоза поблескивали осколки поэзии. Прикраса, сухмень, деряба…² Всему этому просто невозможно сопротивляться. Мне стало интересно, как так получилось, что это богатство все эти долгие годы оставалось спрятанным где-то от большого мира литературы. Я много читала, в том числе с любовью, внушительное количество прекрасной поэзии на других просторечиях, прежде всего на скотсе³, но почти никто из авторов не использовал просторечий моего родного региона. Встречались сборники анекдотов Блэк Кантри, диалектные словари, всевозможные шуточные стишки и частушки, даже Библия в версии Блэк Кантри, но практически не было лирической поэзии – такой поэзии, которая бы пользовалась местным диалектом, чтобы воспевать самые важные и глубокие вещи: любовь, семейные взаимоотношения, родные места, утраты. Почему? Возможно, это связано с репутацией моего региона и наречия, на котором там говорят. Подобно многим другим диалектам, наречие Блэк Кантри долгие годы страдало от того, что в нём видели исключительно неправильную, ущербную версию правильного английского. Даже сейчас голоса Блэк Кантри и находящегося по соседству Бирмингема продолжают возглавлять все статистические опросы о наименее благозвучных наречиях Британских островов, и едва ли вы часто встретите на телевидении или радио человека, изъясняющегося на Блэк Кантри, разве что это будет пародия, шутливое изображение неотёсанных, не владеющих каким бы то ни было красноречием деревенских голосов. Мне захотелось изменить эту ситуацию, показать, каким красивым и поэтичным может быть здешний язык.

Поначалу я стала писать стихи с несколькими диалектными словами, как бы прощупывая почву и границы, прежде чем попытаться создать собственную версию наречия Блэк Кантри. Я пользуюсь словом «версия», потому что устный язык на самом деле невозможно записать на бумаге, он подвижен, постоянно меняет форму и постоянно эволюционирует, поэтому записывать его – значит отчасти ухватить его дух и, вовлекшись в игровое начало, создать на его основе нечто принципиально новое. Мне нравится смешивать диалектные слова со «стандартными», экспериментировать со звучанием и значением, подчас использовать фонетическое письмо. Я сплетаю старые, почти полностью позабытые слова с новыми и изобретёнными, стремясь передать этот материал следующим поколениям читателей и говорящих. Прежде всего мне бы хотелось, чтобы голоса, звучащие в стихах, ощущались живыми, убедительными и чтобы трепет языка вёл меня вперёд и приводил в новые, неожиданные места.

«Я искренне люблю голоса персонажей»

Prosodia: В поэтическом мире книги «Блэк Кантри» с одной стороны мы видим Корольково гнездо с его жителями и природой, с другой – Сметик, Дадли, Сэндуэлл, Сэффорд, угольные шахты, заводы и «цемент, сталь, бензин радугой в речке». Как сосуществуют эти два разных мира внутри вашей поэтики?

Лиз Берри: В регионе Блэк Кантри промышленный мир и мир дикой природы тесно переплетены между собой. Дело в том, что местность пережила за последние два столетия масштабную индустриализацию. Само это название «Блэк Кантри», говорят, пошло от смога, который однажды повис в воздухе, и от богатых залежей угля, на которых стоят все здешние поселения. Теперь, когда промышленность по большому счёту демонтируется и разрушается, земли снова постепенно становятся дикими, на закрытых, полуразрушенных фабриках растут цветы и растения, вода бежит по транспортным магистралям и превращает их в мирно текущие речные потоки, поросшие травами. Мои стихи часто существуют в пространствах, где дикая природа встречается с урбанизмом как бы на пороге, где происходит колдовство или переход из одного в другое.

Prosodia: Ваш поэтический мир густонаселен: Миссис Шауэлл, Миссис Бигум, Шэрон Энн, сынок О’Фини или вот эта Майра (чей муж кричит: «ради бога, Майра, ты ж меня насмерть приморозишь») и прочие. Кто все эти люди? Они реальны или в основном вымышлены?

Лиз Берри: Я искренне люблю голоса и персонажей, населяющих Блэк Кантри, и всячески стремлюсь поведать их нерассказанные истории в своих стихотворениях. Зачастую, когда жители Блэк Кантри возникают в литературе, фильмах, телевизионных программах, это всего лишь невежественные, глуповатые, комичные персонажи. Мне хочется поменять такое представление о них, показать, что они могут быть красноречивыми, остроумными, мудрыми, добродушными и весьма непростыми в суждениях. Персонажи в моих стихах часто вдохновлены кем-то, кого я знала или встречала в Блэк Кантри, и меня переполняет нежность, когда я пишу стихи обо всех этих людях.

Очарование идеи превращения

Prosodia: В вашей поэзии немало фантастических элементов и всевозможных метаморфоз. Почему для вас важен именно этот мотив? И что происходит с птицами в ваших стихах? Как вы видите этот образ и что для вас значит превращение в птицу?

Лиз Берри: Я бесконечно очарована идеей превращения и возможностью примерить на себя чужую шкуру, стать кем-то ещё. Эта идея дарует настоящую свободу, так раскрепощает: осмелеть и нарушить запреты и в то же время остаться никому не видимой, тайной, спрятанной от глаз.

Меня особенно занимают взаимоотношения человека и животного, то, каким образом можно время от времени сдвигать существующие границы, прежде всего в моменты, когда мы одержимы чувствами и наиболее уязвимы, либо в самые напряженные физиологичные моменты, как секс, когда ты страдаешь от какой-то боли, когда рожаешь ребенка, когда ощущаешь страх. Мне кажется, в такие минуты мы чувствуем себя ближе в своим животным сущностям, и удивительно, какие возможности подобные трансформации для нас открывают.

Prosodia: Я бы хотел спросить у вас о вашей поэтической книге «Республика материнства». Что это за «республика» – какова она? Это уютное и дружелюбное место или нет?

Лиз Берри: «Республика материнства» – о том самом поворотном моменте, когда ты становишься матерью. У меня двое маленьких сыновей, и после рождения моего первого сына я пребывала в состоянии глубокого потрясения, будто у меня из-под ног выдернули мою прежнюю жизнь и швырнули на ветер. В то непростое, полное одиночества, время я держалась на плаву исключительно благодаря поддержке других женщин. В женских консультациях, на детских площадках, в церковных залах и помещениях, доверху заполненных толпами народу, мы делились своими жизнями друг с дружкой. Наши частные истории были прекрасны, необузданны, душераздирающи, полны радости и невообразимой глубины.

Но когда я заглянула в поэзию, в пространство, где я всегда отыскивала для себя утешение, я с трудом нашла там этот правдивый опыт. Я почувствовала себя потерянной. Поэтому я решила написать книгу, в которой были бы собраны эти истории, эти страстные желания и страхи. Хотелось написать стихи, какие были необходимы мне самой, когда я толкала свою коляску сквозь изморозь той долгой зимой. В книге собраны жизнерадостные, ласковые, экзальтированные стихотворения, но в то же время они полны скорби и неуверенности. Мне было непросто писать эти стихи, но благодаря им я обрела утешение и глубинную связь с другими женщинами.

1 Стаффордширский клад – крупнейший в истории Великобритании клад, обнаруженный летом 2009 года безработным Терри Гербертом при помощи металлоискателя близ деревеньки Хаммеридж графства Стаффордшир.

2 Лиз перечисляет диалектные слова «tranklements, donkey-bite, jack-squalor».

3 Шотландский диалект английского языка.