Артем Новиченков. Сладкая жизнь на закате

Чем это интересно

Поэт строит свой сюрреалистический мир из кубиков-слов, сочетая несочетаемое: красноармейцев и братьев Коэн, футбольный мячик и грыжу. Надо признать, на этом пути Новиченков добился неплохих результатов: «совесть равная квадрату пословицы», «одно я имя да и то носимое как шапка» – хорошие образы. А «подворотниковая зона» – сомнительное словосочетание.

Впрочем, поэт-сюрреалист должен быть готов к тому, что не все его строки (тем более основанные на личном опыте) будут разгаданы, а так и останутся коанами. Может быть, он специально хочет остаться неразгаданным. Легко считывается общее настроение: хрупкость жизни, горечь потерь. Название подборки – «Сладкая жизнь на закате» – предложил сам автор.

Справка об авторе

Артем Новиченков родился в 1991 году Москве. Окончил факультет журналистики МГУ им. Ломоносова, несколько лет работал в школе учителем литературы. Женат, есть сын Корней. Стихи и прозу публиковал в журналах «Новый мир», «Знамя», «Волга», «Esquire», на платформах «Полутона», «Дискурс», TextOnly, «Артикуляция». В 2019 году выпустил музыкальный альбом «Негерой» в составе группы «2 бита и куртка». Ведет Telegram-канал «Говорящий тростник».

* * *

красноармейцы у братьев коэн это nazi эринии загнанные в коан
лишь лошадиные души объезженные вакерос шевелят желанием
ибо от-реченные слишком увлечены для откровения узором сна
формул структурных элементов политической борьбой и проч.
какое место выделить под любовь в сансаре гугл-календаря
и все равно надежда некуда деть все равно надежда гляну новый сериал

* * *

три дня небрежного тумана
блаженный лис ведет меня к звезде
одно я имя да и то носимое как шапка
как лист прилипший к башмаку
отправившийся на опушку к землянике

мой рыжий Вердж танцует по предсердию дубравы
хромает как футбольный мячик с грыжей – ненаверняка
я сам предсмертный шарик убранный в кармашек
у каждого такой кармашек ждет свой час

мы посещаем бары людные места мы посещаем
сад прекрасный за витой оградой где забытая
соха под наслезненным оком отдыхает
напоминает как искал спасения в спасении других
забыв твои те поцелуи в подворотниковой зоне

господи на что мне этот путь когда я сам
нехоженый безлюдный переулок слов
лис отвечает взмахами хвоста взбивая чащу в пар
безмысленных туманов и туманности и там

я не могу мне недоступен этот свет.
куда ты, лис? не уходи зачем ты так

* * *

друг ты мой пока смерть
...пока страх ...пока страсть
что напишешь ты мне
в сне последнем приснясь?

что за голос в бреду
разглядеть не судьба?
в белом платье звезду
в черном дне не узнать

или я на боку
через боль через злость
прошептать не смогу
что смолчать мне пришлось

* * *

как ворчится так и умирается
под родильной ложечкой томится червь
то гусеницей танковой сворачивается
то удлиняется как приговорный перст

в какой тоске я залежал себя под матерью
в такой мечте и плачусь над женой
ворочанье в намытой страхом раковине
уполномочено расправиться со мной

MISERERE

совесть равная квадрату пословицы
встала костью поперек равнодушия
гробового молчания утешаясь вторым
законом термодинамики отношений
человека с богом человека с человеком
мысли увеличивают свои тени о лица
в т.ч. юридические

Мы не могли не расстаться, я это понял сразу, как вдохнул твой запах. И чем дальше с тобой шел в счастье, тем запущеннее был сад. Это длилось годами. Я беспрерывно предавал тебя и себя, и когда признавался в любви посреди предательства, предавал и предательство. Это длилось годами. И чувство обретенной свободы было сильнее чувства вины, когда ты оставила меня и спустилась на этаж ниже.

тени тени так вот эти тени впитываются
в землю ближе к преследуемым телам
выбравшимся из себя и словно деревья
свитые крепко общим великим корнем
за руки держатся объединяя куполом
всемирного могильника преданные
желания в т.ч. телесные
дуновение ветра там плохая музыка и т.д

* * *

сладкая жизнь на закате
солнце уже не греет теплом но надеждой
ночь будет длинной и страшной тем что
не убьет