Про поэта усердного – Демьяна Бедного. Часть первая

Я весь – производное прилежания и труда (Демьян Бедный)

Небольшие статьи о Демьяне Бедном, время от времени появляющиеся в некоторых СМИ, как правило, представляют собой краткий обзор его биографии. Акценты весьма предсказуемы: занявший «хлебное место» поэт, приспешник советской власти, писавший «правильные стихи», при этом ведший барский образ жизни и гнавшийся за всеми возможными привилегиями. Скроенные по одному и тому же шаблону тексты, по большому счету, не говорят нам ничего о Демьяне Бедном как о поэте (да и как о человеке тоже, но это тема отдельного разговора). Это вдвойне странно, ведь вспоминают о нем именно потому, что он был одним из самых известных поэтов первой трети ХХ века. Думается, фигура Демьяна Бедного заслуживает того, чтобы присмотреться к ней внимательнее и понять, что его поэзия не ограничивается определением «угождающая власти».

Начало творческой эволюции

В 1911 году Ефим Алексеевич Придворов начал печататься в легальной рабочей газете «Звезда». Именно тогда рождается Демьян Бедный – в том амплуа и с тем поэтическим стилем, с которым мы привыкли его ассоциировать. До этого творчество Придворова представляло собой некое «ассорти»: были и промонархические стихи, и элегии, и подражания Тютчеву и Некрасову. Для дальнейшего сопоставления можно познакомиться со стихотворением «С тревогой жуткою привык встречать я день…»:

С тревогой жуткою привык встречать я день

Под гнетом черного кошмара.

Я знаю: принесет мне утро бюллетень

О тех, над кем свершилась кара,

О тех, к кому была безжалостна судьба,

Чей рано пробил час урочный,

Кто дар последний взял от жизни – два столба,

Вверху скрепленных плахой прочной.

Чем ближе ночь к концу, тем громче сердца стук…

Рыдает совесть, негодуя…

Тоскует гневный дух… И, выжимая звук

Из уст, искривленных злой судорогой мук,

Шепчу проклятия в бреду я!

Слух ловит лязг цепей и ржавой двери скрип…

Безумный вопль… шаги… смятенье…

И шум борьбы, и стон… и хрип, животный хрип…

И тела тяжкое паденье!

Виденья страшные терзают сердце мне

И мозг отравленный мой сушат,

Бессильно бьется мысль… Мне душно… Я в огне…

Спасите! В этот час в родной моей стране

Кого-то где-то злобно душат!

Кому-то не раскрыть безжизненных очей:

Остывший в петле пред рассветом,

Уж не проснется он и утренних лучей

Не встретит радостным приветом!..

Впоследствии подобных лирических излияний, пусть даже в сочетании с гражданской тематикой, в поэзии Демьяна Бедного мы почти не встретим. Личное уходит на второй план, на первый же выдвигаются, по мнению поэта, задачи более важные и масштабные. Одна из них – просвещение русского народа и стремление донести до него идеи, распространяемые социал-демократической партией большевиков.

Принимая 1911 года за дату «рождения» Демьяна Бедного, стоит сделать оговорку: на марксистские позиции поэт перешел за несколько лет до работы в «Звезде», а затем – в «Правде». Однако творческая эволюция начинается именно с активного сотрудничества с печатными изданиями РКП(б).

Кардинальное переосмысление своего метода обусловлено, как уже было сказано, теми новыми задачами, которые стояли перед большевиками. Газеты распространялись в основном среди рабочих, а потому следовало найти такую форму, которая, с одной стороны, увлекла бы аудиторию, а с другой – донесла до нее нужные идеи. Для этого с народом надо было говорить на его языке. И Демьян Бедный эту проблему для себя решил.

«Четвертый баснописец»

В дореволюционное время главным жанром, в котором работал Демьян Бедный, стала басня. Это была идеальная форма для реализации поставленных целей: небольшая увлекательная сценка, написанная простым и легким языком, сопровождаемая каламбурами, шутками и присказками, рассыпанными по тексту. Даже простому мужику становится понятно, чем плохи меньшевики или кто такой Герцен и какой из сторон он «принадлежит».  И, конечно, какая же басня без морали? Но мораль эта не столько назидательная, сколько разъяснительная: даже простому мужику становится понятно, чем плохи меньшевики или кто такой Герцен и какой из сторон он «принадлежит» (басня «Кукушка»). Басня «Шпага и топор» – одна из первых, написанных в пору сотрудничества с большевистской «Звездой» и отражающих эстетический поворот Бедного в сторону революционной сатиры. Сюжет ее незамысловат: старая «шпажонка ржавая» хвастается своими былыми заслугами, отмечая, что настоящий «кровавый пир» был не на дуэлях, а на «суде для обнаглевшей черни». Во второй половине басни в спор с ней вступает топор:

Нашла хвалиться чем старуха:

Рядилась в золото, в шелка,

Походом шла на мужика...

Ох, баба, баба-говоруха!

В одной тебе еще беда б невелика,

Да шла-то ведь в поход ты, чай, не без полка.

Вовек мужицкого тебе б не видеть брюха,

Когда б не эта рюха,

Слуга твой верный – штык, сосед твой по стене.

Вот с кем потолковать хотелося бы мне.

Все – непутевый – он деревню, так бездолит:

Ему – кто подвернись, хотя бы мать, отец,

Приказано – конец:

Знай, колет!

А только, милая, все это до поры.

Дождемся мы венечной свалки.

Куются где-то топоры

Иной закалки.

Слышь? Топоры, не палки.

Эх, в тапоры я саж, чай, здесь не улежу!

Смекай-ка, что я доложу, –

Тебе, дворянке, не в угоду:

Не только топора, что на колоду!

Ему крестьянский люд обязан всем добром,

И – коль на то пошло, – скажу: лишь топором

Себе добудет он и счастье и свободу! »

Басня не была напечатана, так как царская цензура обнаружила в ней явные призывы к вооруженному восстанию. Еще бы! Поэт переосмысливает жанровые признаки басни: так, на смену морально-нравственному финалу Крылова приходит финал агитационный, призывающий к борьбе и переменам. Основой сюжета, как правило, становится конфликт двух сторон: крестьян и «бар»-угнетателей, большевиков и их политических противников и т.д. при этом решающее слово, конечно же, оставалось за первыми.

Однако не все басни Бедного были столь же прямолинейны, как «Шпага и топор». Чтобы выйти к массовому читателю, поэту надо было проходить через цензуру – именно поэтому он часто прибегает к традиционной для басни аллегории. В «Рыболовах» призывы к подпольной революционной деятельности спрятаны под тонким аллегорическим советом Карасю:

Карасик! Что тебе лукавый «рыболов»?!

Не слушая его коварно-льстивых слов,

Себе, а не врагу, в угоду

Нырни поглубже в воду!

Демьян Бедный освобождает жанр от различных «украшательств», свойственных произведениям его предшественников. Он отказывается от пространных лирических отступлений, от различных речевых «украшательств», которые могли отвлечь читателя от главной идеи и быть непонятны аудитории. Демьяна Бедного можно считать новатором: он первым в русской литературе ввел активное использование документальных вставок в художественном тексте.  Кроме того, поэт активно использовал эпиграфы, заимствованные из газет или постановлений. В этом плане Демьяна Бедного можно считать новатором: он первым в русской литературе ввел активное использование документальных вставок в художественном тексте. Этот прием достигал сразу двух целей: с одной стороны, отвлекал внимание цензоров от идейного содержания, а с другой – знакомил читателя с актуальной повесткой и задавал определенную тематику: «Конфискованы NoNo 1 и 2 рабочей газеты "Правда"» («Газета»); «Издательство "Копейка", собрав газетчиков, предложило им не продавать "Правды"» («Правда, кривда и копейка»).

При этом часто Бедным с помощью эпиграфов вскрывался абсурд чиновничьей деятельности: «С-Петербургское Общество призрения животных сообщило Пермской городской управе, что вешать бродячих собак – не гуманно. Удобнее пользоваться специальным удушливым газом» («Гуманность»); «Особое присутствие, закрыв два профессиональных общества рабочих, в том же заседании разрешило регистрацию трех игорных клубов» («Союз арапов»).

Таким образом, поэт откликается на все значимые события, происходящие сначала в разваливающейся царской России, а затем в нарождающейся советской (со временем его продуктивность и внимательность к повестке дня будут только увеличиваться). Хотя нам спустя столетие большая часть этих инфоповодов показалась бы мелочью. Однако круг проблем, сопровождающих будни – до- и послереволюционные – был чрезвычайно широк. В 1927 году поэт даже составил шуточный список освещенных тем; приведем малую их часть: «О хлебозаготовках, о подпольных антиправительственных листовках, о борьбе за культуру, о пьяницах, пьющих все, даже политуру, о поповском дурмане, о нэпманском кармане…» Гиперболизируя важность каждой темы и одновременно давая отпор критикам, Бедный заявляет: «Кто скажет мне, что где навоз – там нет геройства, / того я быстро излечу, / послав на взбучку к Ильичу…»

«Чтоб народу послужить, потрудиться с добрым жаром…»

Выходец из крестьян, прекрасный знаток фольклора, поэт сделал ставку на свою близость к народу. Это преимущество Бедного не раз отмечалось в прессе – к примеру, в газете «Киевская мысль»: «Демьян Бедный отлично знает изображаемую среду, говорит ее языком, живет ее буднями и всей душой предан ее целям, мыслям, движениям». Часто героями басен становились именно крестьяне. Подлинный образ крестьянина поэту удавалось создать не только за счет обращения к его насущным проблемам, но и благодаря мастерскому воспроизведению особенностей народной речи с присущими ей фонетическими особенностями, юмором, присказками. При этом он никогда не «перебарщивал» с диалектизмами, так что речь героев никогда не выглядела пародийно.

«Ну, чем, скажи ты мне, сынок мой не жених?»

«Дочь у меня, чай, тож невеста

Не из худого теста!» («Сватовство»)

«Ахти, что у попа гостей!

Невидимая сила!

Кого там нету: становой,

Исправник, земский, волостной,

Наш землемер, два аблаката,

Два дохтура, а третий тот,

Что лечит скот

И нашего подлечивает брата!..» («Хоровод»)

В 1910-х годах у Демьяна Бедного – книголюба, а впоследствии фанатичного библиофила – еще не было его шикарной библиотеки, насчитывавшей около 30 000 томов. Но после Революции, когда поэт жил в кремлевской квартире, для еще более филигранной работы и с народной речью, и с фольклорными элементами поэт прибегал к помощи различных источников. «Чтобы сложить стих "попроще", Демьян часто углубляется в толщи истории, этнографии, глубокие слои русской народной речи. А потому на полках, на столе, даже иногда на соседнем подоконнике – тьма словарей и справочников. Здесь можно увидеть толковые. Орфографические. Стилистические. Синонимические. Корнесловы. Русские»¹.

Поэт много ездит по стране (особенно во время Первой мировой и Гражданской войны), встречается с крестьянами, рабочими, солдатами, долго беседует с ними. Важно, что он никогда не был «над» теми простыми людьми, к которым приезжал, он был среди них. Так, происходит некий пересмотр отношений писателя и читателя. Бедный старается минимизировать дистанцию между ними: поэт говорит на языке народа, при этом находясь среди народа. Это подтверждают даже сохранившиеся фотографии, на которых поэта не окружают, а он сам находится внутри круга: «Демьяну любо посидеть у бивачного костра, покурить, потолковать: есть о чем порасспросить и самому рассказать».

Эти поездки дают богатый материал для творчества: басенные сюжеты Демьяна Бедного часто основаны на бытовых ситуациях и реальных событиях. К примеру, басня «Суд» посвящена стачке на Обуховском заводе (1901 год), ставшей одним из первых политических выступлений рабочих; несмотря на то, что это вроде бы «дела давно минувших дней», стачка становится крайне актуальной в контексте современной повестки.

В басне «Опека» разворачивается трагический и, к сожалению, распространенный сюжет из крестьянской жизни: сначала умирает мать двоих детей, а затем – и их отец. На похороны последнего приходит Пров Кузьмич – «кулак и обирала», постоянный герой басен Демьяна Бедного. Он предлагает сиротам свою опеку. Развязку этой истории сложно предугадать:

Дивятся все, такой увидя оборот, –

Стоят, разинув рот,

И, кажется, упасть готовы в ноги Прову.

Меж тем, пока очухался народ,

Наш «опекун», не видевши сирот,

Уводит со двора сиротскую корову!

Сюжет должен быть динамичным (этой динамики Бедный, как правило, добивается за счет напряженного диалога) – таким образом читатель находится в постоянном напряжении, его внимание сконцентрировано на увлекательном сюжете. Особую роль играет неожиданная концовка – один из важных залогов удачной басни, она предваряет мораль, а иногда и переплетается с нею. Особую роль играет неожиданная концовка – один из важных залогов удачной басни. Она предваряет мораль, а иногда и переплетается с нею, как в «Опеке». Острота помогает снизить риск восприятия конца басни как поучения. Финал «Опеки» примечателен еще и тем, что в нем мораль не выделена в отдельную строфу, а мастерски вплетена в сюжет. В условиях цензуры подобная модель концовки помогала «оттянуть» на себя внимание, замаскировать традиционную для басен Бедного критику кулачества.

Казалось бы, все вышеперечисленное позволяет говорить о том, что Демьян Бедный реанимировал басню. Его тонкая работа с этим жанром вполне оправдывает включение его имени в линейку известных баснописцев – Эзопа, Лафонтена и Крылова. Однако некоторые критики воспринимали басни поэта лишь как пример лубочной литературы. И Бедный, конечно же, выступил в защиту любимого жанра.

«В защиту басни»

Демьян Бедный прекрасно понимал, что те жанры, которые принято воспринимать как самые простые (басня, раек, сатира и др.), для поэта являются самыми сложными. Создать увлекательный сюжет, оставаться в рамках актуальной повестки, выдерживать стиль – особенно если автор работает со стилизацией под фольклор, учитывать формальные признаки жанра. Не говоря уже о чувстве юмора и умении подметить смешное, иногда даже абсурдное в окружающей действительности – без этих качеств в сатире делать нечего!

Недооцененность басни всерьез злила поэта. И дело даже не в критике его творчества, а в отношении к жанру в целом. Несмотря на то, что после Революции Бедный ориентируется на прямое высказывание (фельетон, сатира, памфлет, агитационные стихи), басня все же не уходит из его поэзии. В 1936 году он пишет стихотворение «В защиту басни» с подзаголовком «О попытке устранить басню с боевого литературно-революционного фронта». Несогласие Бедного со «смертью» этого жанра просматривается уже в эпиграфе, взятом из статьи Б. Каплана к советскому изданию басен Крылова: «В конце тридцатых годов XIX века, когда одряхлевший баснописец Крылов простился с литературой, развитие басни прекратилось... Историческая роль басни, как самоценного жанра, была выполнена».

В стихотворении Бедный защищает своего учителя Крылова, при этом отмечая, что по-своему переосмыслил задачи жанра:

Я – ученик его почтительный и скромный,

Но не восторженно-слепой.

Я шел иной, чем он, тропой.

Отличный от него по родовому корню,

Скотов, которых он гонял на водопой,

Я отправлял на живодерню.

Вспоминая о начале 1910-х годов, когда басня была главным способом общения с народом и важным средством пропаганды, поэт косвенно ссылается на те оценки, которые давал его творчеству Ленин: «И можно ли забыть, чьим гением она / Была тогда оценена?» После выхода раннего сборника стихов Демьяна Бедного Владимир Ильич, согласно воспоминаниям Владимира Бонч-Бруевича, сказал следующее: «Прекрасно! Как хорошо сказано!! Метко! Очень хорошо!..» А на критику со стороны идеологических противников Ленин отвечает так: «Эти пошляки не понимают всего значения творчества Демьяна Бедного. Оно – действительно пролетарское творчество, оно близко рабочей массе, которая его должна прекрасно понимать…»

В финале стихотворения о перспективах басни поэт заявляет прямо:

Я басне и потом не думал изменять,

Но темы требуют различного подхода.

Когда надвинулась «Октябрьская» погода,

Пришлося в схватках применять

Оружье всяческого рода.

Но басня и досель пригодна нам вполне,

И я скажу в защитном слове,

Что дело не в Крылове

(И не во мне).

В грядущей смене поколений

Средь одареннейших голов

Ужели басенный немыслим новый гений,

Пред кем спасует сам Крылов?!

Стараяся не выражаться крупно,

Скажу я всем Копланам купно,

Что басню признавать уж формой неживой

И этим арсенал беднить наш боевой –

Не только глупо, но – преступно.

В последних двух строках, конечно, просматривается нарочитое акцентирование внимания на готовности Бедного к дальнейшей идеологической борьбе с противниками и пламенной преданности советской власти. Еще более явно эти акценты проявляются в строках о Сталине:

…а Сталин – был он рядом,

Когда ковалась им и «Правда» и «Звезда»,

Когда, окинувши твердыни вражьи взглядом,

Он мне указывал: «Не худо б вот сюда

Ударить басенным снарядом! »

Вероятно, вкрапление таких фрагментов в стихотворение о жанре связано с обстоятельствами жизни Бедного: в начале 1930-х годов он попадает в опалу и всеми силами стремится вернуть себе былое расположение власти. Однако это не отменяет факта, что поэт прекрасно понимает, каковы на самом деле возможности басни и какие перспективы могут перед ней открыться.

Демьяну Бедному принадлежит фраза: «Моя вера – в моих баснях». В 1910-е годы басня действительно стала для поэта неким эстетическим кредо. Он не только смог продолжить мировую басенную традицию, но и переосмыслить ее в контексте современной историко-культурной ситуации. После Революции Бедный обращается к другим жанрам, в которых работает не менее успешно. Но об этом – в нашей следующей публикации.

1 Бразуль И.Д. Демьян Бедный. – М.: Молодая гвардия, 1967. [Электронный ресурс] Режим доступа: demyan-bedniy.ru/library/brazul-demyan-bedny.html