Мариэтта Шагинян: девы нет меня благоуханней!

Полнолуние

Кто б ты ни был – заходи, прохожий.
Смутен вечер, сладок запах нарда...
Для тебя давно покрыто ложе
Золотистой шкурой леопарда,

Для тебя давно таят кувшины
Драгоценный сок, желтей топаза,
Что добыт из солнечной долины,
Из садов горячего Шираза.

Розовеют тусклые гранаты,
Ломти дыни ароматно вялы;
Нежный персик, смуглый и усатый,
Притаился в вазе, запоздалый.

Я ремни спустила у сандалий,
Я лениво расстегнула пояс...
Ах, давно глаза читать устали,
Лжет Коран, лукавит Аверроэс!
Поспеши... круглится лик Селены;

Кто б ты ни был – будешь господином.
Жарок рот мой, грудь белее пены,
Пахнут руки чебрецом и тмином.
Днем чебрец на солнце я сушила,
Тмин сбирала, в час поднявшись ранний.
В эту ночь – от Каспия до Нила –
Девы нет меня благоуханней!

(1911)

Чем это интересно

«Полнолуние» вошло во вторую книгу стихов Мариэтты Шагинян «Orientalia» (1913). Поэтессе в то время было 25 лет. В обращении «К читателю» она написала: «Ориентализм собранных здесь стихов – не предумышлен; он объясняется и оправдывается расовой осознанностью автора».

Шагинян родилась в Москве, но ее корни был армянские: мать Пепрония – из Нахичевани-на-Дону, дед Мариэтты Сергеевны (Саркисовны) – почетный гражданин, купец первой гильдии, гласный Нахичеванской городской думы Яков Матвеевич (Агоп Матеосович) Хлытчиев.

В Нахичевани девушка училась в гимназии и с перерывами жила до 1918 года.

Начинала Шагинян как поэтесса-декадентка и вела себя соответственно. Так, в 1907 году она вызвала на дуэль незнакомого ей поэта Владислава Ходасевича: тот плохо обращался со своей женой. Любопытный штрих: в качестве оружия Шагинян предложила рапиры. В те годы она увлекалась фехтованием, и тщедушный Ходасевич вряд ли смог бы устоять перед мастерством и напором. Но обошлось.

В 1912 году Шагинян окончила историко-философский факультет Высших женских курсов В. И. Герье. В том же году познакомилась и сблизилась с Зинаидой Гиппиус и Дмитрием Мережковским. В 1912–1914 годах изучала философию в Гейдельбергском университете. После возвращения Шагинян работала корреспондентом газет «Приазовский край», «Черноморское побережье», «Кавказское слово», «Баку» (до 1919 года).

Шагинян в те годы – экстравагантная восточная девица, не красавица, борец за справедливость. При этом она почти не слышала, что не помешало ей в 1915–1918 годах преподавать в Ростовской консерватории эстетику и историю искусств. Помешало позже, в 1930-х: пришлось отказаться от встречи со Сталиным, чтобы не попасть в глупое положение.

Но вернемся в 1913 год. Василий Розанов в рецензии на «Orientalia» писал: «В русскую литературу влилась и вливается пока еще тоненькая струйка армянского ума и сердца, – которую нельзя не приветствовать особенно потому, что она умиряет и сглаживает рознь, какую вводит политика… Оставим, однако, общие рассуждения и обратимся к маленькой книжке, лежащей перед нами, г-жи Мариэтты Шагинян, предисловие к которой помечено городом Нахичеванью, а самая книжка посвящена московскому образованному деятелю С. В. Рахманинову, имеет эпиграфом отрывок из стихотворения Тютчева, а ряд стихотворений посвящен "А. М. и Ж. Е. Кожеботкиным", тоже книжным москвичам, Е. П.Вельяшевой, П. Шилтову и т. д.».

Понятно, что на мужчин огромное впечатление произвел приведенный выше эротический стих. Он написан от лица проститутки, что нечасто встретишь в русской литературе.

Кто б ты ни был – будешь господином.
Жарок рот мой, грудь белее пены…

Розанов интересовался: «Что это за канальственный "чебрец" растет на Кавказе, от которого не только девы, но и стихи их становятся так душисты, что не в марте бы месяце их читать…»

Я ремни спустила у сандалий,
Я лениво расстегнула пояс...

Александр Куприн попросил поэтессу при встрече: «Благоухни мне, как бутон».

Сборник Шагинян «Orientalia» выдержал семь изданий (одно из них оформил нахичеванский приятель поэтессы Мартирос Сарьян).

Но, как сказал писатель Гайто Газданов, «всегда будут такие авторы, как Мариэтта Шагинян, которая начала с того, что писала стихи: "В эту ночь от Каспия до Нила Девы нет, меня благоуханней", а кончила книжкой в честь Берия, и тем, что всю ночь читала Ленина».

В советское время Шагинян переключилась в основном на прозу. В 1923–1925 годах под псевдонимом Джим Доллар она опубликовала серию агитационно-приключенческих повестей «Месс-Менд». По их мотивам в 1926 году был снят немой художественный фильм режиссеров Фёдора Оцепа и Бориса Барнета. «Мисс Менд» (название немного изменено) был одним из самых кассовых фильмов 1920-х годов.

Официальное признание Шагинян принес роман «Гидроцентраль» (1930–1931). Сталин даже хотел написать продолжение, но что-то не получилось.

Главным трудом Шагинян стала «Семья Ульяновых».

Эпопея началась со скандала. В 1937 году Шагинян нашла в архивах документы, свидетельствующие, что дед Ленина по матери был крещеным евреем, в роду отца полно калмыков, а русской крови у него почти и не было.

Сотрудники архива, допустившие утечку документов, были уволены. Получила выговор одобрившая рукопись Надежда Крупская. Уволился принявший к публикации редактор. В конце концов вышел запрет издавать что-либо о Ленине без санкции ЦК ВКП(б). Сама Шагинян отделалась выговором.

Как писал журналист Лев Колодный, «на двадцать с лишним лет была изъята из библиотек книга М. Шагинян "Семья Ульяновых", а сама она, по её признанию, "порядком пострадала" из-за того, что открыла калмыцкое начало в роде отца Ленина, чем воспользовались немецко-фашистские газеты в 1937 году».

В 1972 году Шагинян получила Ленинскую премию за тетралогию «Семья Ульяновых»: «Рождение сына» (1937, переработанное издание 1957), «Первая Всероссийская» (1965), «Билет по истории» (1937), «Четыре урока у Ленина» (1968) и за очерки о Ленине.

Сегодня о Шагинян почти нигде не вспоминают (кроме Ростова-на-Дону, где регулярно проводятся «Шагиняновские чтения»). Зато четко прорисовывается корпус анекдотов, в которых писательница стала главным действующим лицом.

Например:

1. Мариэтта Шагинян ненавидела Максима Горького. Она говорила: «Сама своими глазами видела договор, по которому Горький получает свой гонорар валютой; ежедневно, не исключая и праздников, ему должны платить столько-то и столько-то долларов – позор: выкачивать из страны в такое время валюту!! Кроме того, я считаю, что он пустопорожний писатель, ну вот как пустой стакан, чем его ни нальют, то в нем и есть». В 1935 году Шагинян пожаловалась на Горького Молотову. Разбирался с письмом секретарь правления Союза писателей Щербаков: «В беседе со мной Шагинян заявила: "Горького вы устроили так, что он ни в чем не нуждается, Толстой получает 36 тыс. руб. в месяц. Почему я не устроена так же?" Союз писателей такого рода требования, навеянные манией величия, удовлетворить не в состоянии..."»

2.Однажды Шагинян пожаловалась журналисту Феликсу Медведеву, что раскормила своего кота до того, что у него живот распух. Осмотрев животное, Медведев быстро определил, что это не кот, а кошка, причем беременная.

3. Однажды Корней Чуковский встретил Шагинян, которая несла топор и дрова (дело происходило во время военного коммунизма). Предложил донести. Не дослышавшая Шагинян, решив, что Чуковский хочет у нее отобрать дрова, замахнулась на него топором.

4. Из воспоминаний Ходасевича:

«В конце 1920 г., уже в Петербурге, однажды мне показали номер тамошней "Правды" с отвратительнейшим доносом на интеллигенцию, которая, чтобы насолить большевикам, "сама себя саботирует", – припрятывает продукты, мыло, голодает и вымирает назло большевикам, а могла бы жить припеваючи. Подпись: Мариэтта Шагинян.

Через несколько дней встречаю ее. Спрашиваю, – как ей не стыдно. Говорю, что пора бы уже вырасти. Она хватается за голову:

– Донос? Ах, что я наделала! Это ужасно! Я только что из Ростова, я ничего не знаю, как у вас тут. Я хотела образумить интеллигенцию, для нее же самой. Все мы в долгу перед народом, надо служить народу. Массы... Маркс... Иисус Христос...»

Мариэтта Шагинян умерла 20 марта 1982 года, не дожив несколько лет до столетия.