Мария Петровых: не даром ты сгорела

* * *

Подумай, разве в этом дело,

Что ты судьбы не одолела,

Не воплотилась до конца,

Иль будто и не воплотилась,

Звездой падучею скатилась,

Пропав без вести, без венца?

Не верь, что ты в служеньи щедром

Развеялась, как пыль под ветром.

Не пыль – цветочная пыльца!

Не зря, не даром все прошло.

Не зря, не даром ты сгорела,

Коль сердца твоего тепло

Чужую боль превозмогло,

Чужое сердце отогрело.

Вообрази – тебя уж нет,

Как бы и вовсе не бывало,

Но светится твой тайный след

В иных сердцах... Иль это мало –

В живых сердцах оставить свет?

(1967)

Чем это интересно

В статьях о Марии Петровых общим местом стало высказывание о том, что ею и ее стихами «восхищались А. Ахматова и О. Мандельштам, Б. Пастернак, П. Антокольский и др.» Действительно, современники – собратья по перу, а не широкая читательская аудитория – высоко ценили талант Петровых. Арсений Тарковский на вечере памяти сказал следующее: «…она была, конечно, Богом вдохновлена. Все у нее было сразу, и все было сразу прекрасно». И все же в данном случае гораздо значимее оценка «изнутри», а не извне.

Отношение Петровых к собственному творчеству двояко: с одной стороны, она ощущает себя поэтом, наделенным особым даром и мастерством (в ее стихах нет сомнений по этому поводу, в ложной скромности Петровых никак нельзя обвинить). С другой – и в ранней, и в поздней лирике то и дело появляются сомнения в способности быть равной своей поэзии, в возможности «пережить» ее как судьбу. В одном из писем к Давиду Самойлову поэтесса признается: «А я совсем перестала писать, Давид. Для человечества от этого потери никакой, но душе моей очень больно. Беда, когда есть какие-то данные, но нет призвания». И под этим «призванием», видимо, мыслится та самая сила, которая помогает «вынести» свой дар, воплотить его в стихах, не растерять. Именно в нем Петровых себе и отказывает; эта мнимая (для нас, но не для поэтессы) неравноценность – источник непрерывных мук:

Не даете мне покою,

Недописанные строки!

Я боюсь, что и в могиле

Не дадите мне покою

Бессловесною тоскою.

Первая строфа «Подумай, разве в этом дело…» посвящена данной проблеме: «судьбы не одолела», «не воплотилась до конца». Что может стать утешением? Как ни странно, отчасти развеять эти сомнения могут «отогретые» сердца тех немногих, кому посчастливилось познакомиться с поэзией Петровых. Странно – потому, что даже в процитированном выше письме Самойлову она не драматизирует свою покинутость читателем. Петровых никогда не ставила своей целью выйти к широкой аудитории. Но все же какая-то связь есть, раз в иных душах «светится тайный след» и «остается свет»? И в таком случае сложно согласиться с мыслью Тарковского о том, что важен лишь «сам факт написания стихов».

Справка об авторе

Мария Сергеевна Петровых родилась 26 марта 1908 года в Ярославской губернии. По признанию поэтессы, стихи начала писать еще в детстве: «В шесть лет я "сочинила" первое стихотворение (четверостишие), и это привело меня в неописуемый восторг, я восприняла это как чудо, и с тех пор всё началось, – и, мне кажется, моё отношение к возникновению стихов с тех пор не изменилось».

В 1925 году Петровых переезжает в Москву и поступает на Высшие литературные курсы, где учится вместе с Арсением Тарковским и Юлией Нейман. Это – период бурного развития литературного процесса и обилия групп и течений, и тем не менее поэтесса держалась от этого в стороне (хотя была знакома со многими известными поэтами). В начале 1930-х годов формируется так называемая «квадрига» (Арсений Тарковский, Мария Петровых, Семен Липкин, Аркадий Штейнберг). Этих поэтов объединяла некая «литературная скромность»; Петровых вспоминала: «Много писали стихов... Я не носила стихи по редакциям. Было без слов понятно, что они "не в том ключе". Да и в голову не приходило ни мне, ни моим друзьям печатать свои стихи. Важно было одно: писать их».

В начале Великой Отечественной войны вместе с дочерью была эвакуирована в Чистополь (Татарстан), где в то время также жили Борис Пастернак, Николай Асеев, Леонид Леонов и др. Несмотря на лишения и трудности Петровых вспоминает это время с большой теплотой: «Это было трагическое и замечательное время. Это было время необычайной душевной сплочённости, единства. Всё разобщающее исчезло...» Кстати, именно в Чистополе при содействии Пастернака состоялся первый творческий вечер поэтессы.

С начала 1930-х годов основной деятельность и источником дохода Петровых были переводы и литературная редактура. Она переводила армянских, еврейских, литовских, польских, болгарских и др. поэтов. При этом все отмечали ее трепетное отношение к оригинальному тексту: «Она всегда любила того, кого переводила. Она болела за каждую строчку, словно сама ее написала» (Давид Самойлов). Именно армянские поэты издали единственный прижизненный сборник стихов Петровых – «Дальнее дерево». До этого, в середине 1940-х, поэтесса получила четыре отрицательных отзыва на книгу, которую отдала в издательство «Советский писатель».

Первое издание стихов М. Петровых. Портрет Марии работы Мартироса Сарьяна

13 мая 1956 года в жизни Петровых произошло трагическое событие: покончил жизнь самоубийством Александр Фадеев, в которого она была влюблена много лет. Ему посвящен ряд стихотворений Петровых, самое известное из которых – «Назначь мне свиданье на этом свете…» (Ахматова назвала его «шедевром лирики последних лет»).

Мария Петровых умерла 1 июня 1979 года.

О Марии Петровых также читайте в материале "Поздравительный адрес тов. Моцарту В.А."