Венедикт Март: захлопни книгу Марта и откинь!

К тебе и от него

Сквозь Слово: в иглиное ушко слова подсмотренные верблюды: пасущиеся

 в пустынях мозга-мысли.

Будьте оазисами! – Тогда нагнутся жаждующие верблюды мои к вашим 

зеркалам – глотнуть и отразится.

Читатель Марта тот, –

             Кто в этих буквах видеть жаждет. –

К нему костями букв до сердца достучусь!

Он пастырь на моих полях бумажных. –

Он отличит в стадах чернильных слов –

            И скорби белизну,

            И алость сердца,

            Боль запекшую в строках.

Он отличит сияние вершин,

            Достигших с бездн мозга

            До звуков слов туманных…

Читатель Марта знает тщету букв и слова суету.

Читатель мой, как я, минует

           строки слов и очертанья форм,

Вернется прочь к себе,

          еще без слов, – не сказанному в явь. –

Блуждающим огнем из книжного болота

          Я вымелькну в него

Безмолвный Март вдруг смутным дном из книги содрогнется!

А вы, – которые случайны –

          Вам книгу резать не зачем!

Во-истинну солгу:

         – Есть яд в словах иных –

        Опасный недостойным.

…Дерзай, случайный! –

Захлопни книгу Марта и откинь!..

И сам откинься прочь –

К доступному: – к себе.

(18 Январь ст./ст. 1918 год)

Чем это интересно

«К тебе и от него» входит в сборник «Фаин» (1919), в котором, кроме стихов Марта, напечатано также несколько произведений Гавриила Эльфа (он же Фаин) – его брата. Название книги восходит к китайскому слову, обозначающему состояние опиумного экстаза или «ломку», и в данном случае не является высокой метафорой. Братья были завсегдатаями курилен, располагавшихся в китайском районе Владивостока. В письме к своему сыну Ивану Елагину [приводим имя, под которым он известен большинству читателей. – К.Б.], Март вспоминает: «Убегал от "жизни-пытки" в китайские морфийные притоны, в таячваны – курильни опиума... Чуть было вовсе не скурился». Под «впечатлениями» от этих наслаждений и был создан «Фаин».

В начале 1919 года уже сформировалось Литературно-художественное общество Дальнего Востока (ЛХО), одно из собраний которого было посвящено чтению и обсуждению сборника. Впоследствии в одной из газет появилась статья-отчет об этом мероприятии. Мнения обсуждавших, мягко говоря, разделились. Сергей Третьяков, отмечая формальные недостатки стихов Марта, все же выделял некий «пятый элемент, который кроется за произведением» и утверждал, что «закон наркоза, разбивающего концентрацию мысли, проходит через всю книгу». Поэт Михаил Троицкий преклонялся перед визионерским даром автора. Не обошлось, конечно, и без резкой критики.

В стихотворении Март условно делит читателей на «своих» и «случайных» (возможно, на это намекает и название), при этом последним он как будто говорит: «вы, конечно, можете рискнуть и открыть книгу моих стихов, но лучше бы вам "захлопнуть" ее и "откинуть"». Чем же отличается читатель Марта от «непосвященного»? Думается, тем, что он тоже способен блуждать в «пустынях мозга-мысли», презрев несовершенство «строк слов и очертаний форм», которые не могут (да, наверное, и не должны) выразить происходящее в «безднах мозга». При этом такому читателю, естественно, не придет в голову задавать вопрос «что же хотел сказать автор?» – он и сам своего рода визионер, воспринимающий невыразимое по-своему и не старающийся его проговорить. Недаром на обсуждении сборника Март сказал: «Мои стихи каждый понимает так, как он хочет».

Интересно, что и «своим», и «случайным» Март предлагает примерно одно и то же: первым – «вернуться к себе», вторым – откинуться «прочь – / К доступному: – к себе». Не стирается ли таким образом грань между этими двумя группами? Вряд ли. Это все-таки «возвращение» разного рода: «случайный» читатель, не способный путешествовать вместе с поэтом, возвращается к самому себе – понятному, «доступному», неизменному. Читатель Марта, отчасти познавший авторскую «…скорби белизну, / И алость сердца, / Боль запекшую в строках», приходит к иному – к «не сказанному в явь». И здесь стоит обратиться к эпиграфу стихотворения: верблюды (они же болезненные галлюцинации / ощущения / прозрения поэта), пролезая «в иглиное ушко слова», могут обнаружить себя, «отразиться», но только в тех, кто достаточно решителен, чтобы «стать оазисом» – и пойти вслед за Мартом.

Справка об авторе

Венедикт Март (Матвеев) родился 27 марта 1896 года во Владивостоке в семье писателя и переводчика Николая Матвеева (Амурского). Символично, что крестным Марта был Иван Ювачев – отец Даниила Хармса. Стихи, как это часто бывает, начал писать в детстве – и уже в 1914 году издал первый сборник «Порывы», который еще не отражает его творческой индивидуальности. Она ярко проявится в двух следующих книгах – «Черный дом» и «Песенцы», изданных в 1917 – 1918 гг. в типографии отца. В них типичные для Серебряного века мотивы переплетаются с поэтикой китайской и японской литературы.

В 1919 году Март уезжает в Японию, однако через несколько месяцев возвращается. В это время литературная жизнь бурлит не только в столицах, но и на Дальнем Востоке. Сюда приезжают Давид Бурлюк, Николай Асеев, Сергей Третьяков и др. Формируется футуристическое Литературно-художественное общество Дальнего Востока, из которого поэт, однако, довольно быстро выходит.

Давид Бурлюк. Портрет Венедикта Марта

Вскоре Март вместе с семьей (женой и сыном – будущим поэтом-эмигрантом Иваном Елагиным) уезжает в Харбин, где ведет жизнь отнюдь не примерного семьянина: «Все, что у него было – пропивалось, прокуривалось и расходовалось в ущерб семье». Здесь публикует сборники «Россия без "Ъ"» и «Луна» (последний – переводы китайских поэтов), новеллу «На любовных перекрестках причуды» и др. В 1923 году возвращается в СССР.

На родине Март работает в разных прозаических жанрах (рассказы, роман «Желтый дьявол»), продолжает писать миниатюры на стыке поэзии и прозы и даже обращается к детской литературе. Проблем с изданием произведений у него нет. В начале 1930-х переезжает с сыном в Киев.

Летом 1937 года Марта арестовывают и «обвиняют в шпионаже в пользу Японии». Поэту припомнили и его антисоветские стихи, и поездки за границу, и аморальное для советского человека поведение. 16 октября Венедикт Март был расстрелян.