Юрий Одарченко: совершенные картинки

            * * *

Есть совершенные картинки:
Шнурок порвался на ботинке,
Когда жена в театр спешит
И мужа злобно тормошит.

Когда усердно мать хлопочет:
Одеть теплей сыночка хочет,
Чтоб мальчик грудь не застудил,
А мальчик в прорубь угодил.

Когда скопил бедняк убогий
На механические ноги,
И снова бодро зашагал,
И под трамвай опять попал.

Когда в стремительной ракете,
Решив края покинуть эти,
Я расшибу о стенку лоб,
Поняв, что мир – закрытый гроб.

Из сборника «ДЕНЁК» (Париж, 1949)

Чем это интересно

Велико искушение провести параллели между «Картинками с выставки» Модеста Мусоргского и стихотворением Одарченко. Почему бы и нет? Одарченко был неплохим пианистом, талантливым художником. Тематика его работ, о которых сегодня можно судить только по названиям, была близка «картинкам» Мусоргского. По свидетельствам очевидцев, в студии Одарченко висело несколько картин маслом: «Ночь на Лысой горе», «Шабаш ведьм». И, кстати, «Картинки с выставки» были в то время на слуху, можно даже сказать, набирали популярность среди широких масс. Публика признала сочинение Мусоргского лишь после того, как Морис Равель создал в 1922 году свою известную оркестровку, а в 1930 году вышла её первая грамзапись.

Как известно, Мусоргского на создание цикла фортепианных пьес вдохновило посещение посмертной выставки его друга, художника и архитектора Виктора Гартмана.

В этом цикле сочетаются картины реальной жизни и фантасмагория: «Балет невылупившихся птенцов» и «Ссора детей после игры», «Баба Яга» и «Скот». Появляется в «Картинках с выставки» и образ автора. Мусоргский изобразил себя в «Прогулке» (точнее – в «Прогулках», их там несколько). «Моя физиономия в интермедах видна», – писал он Стасову.

Как и у Мусоргского, у Одарченко реальная жизнь (история про шнурок) сочетается с фантастикой (механические ноги). Есть и «прогулка» автора в «стремительной ракете». Кроме того, «картинки» Одарченко, подобно «Картинкам с выставки», – о примирении с необратимым. К стихотворению вполне подошел бы эпиграф из Мусоргского – «С мёртвыми на мёртвом языке» (так называется одна из частей фортепианного цикла).

Одарченко продемонстрировал, что с мертвыми можно говорить с иронической интонацией. Для русскоязычной поэзии Парижа конца 40-х это было необычно. Об обэриутах в Париже никто не знал – ни сам Одарченко, ни его критики. В какую традицию «вписать» сильно пьющего поэта, никто не понимал.

Стихотворение про «совершенные картинки» вошло в первый и единственный сборник Одарченко. Как писал парижский друг поэта Кирилл Померанцев, «друзья и знакомые относились к Ю. П. как к добродушному чудаку, и мне не помнится, чтобы кто-нибудь принимал всерьез его поэзию; никому не приходило в голову в нее вдуматься».

Справка об авторе

Юрий Павлович Одарченко родился 18 августа 1903 года в Москве в семье банкира. В начале 1920-х эмигрировал с семьей во Францию, занимался интерьерным дизайном, в Париже владел мастерской по росписи тканей.

Всерьез обратился к поэзии только в конце 40-х.

Кирилл Померанцев писал: «…отлично помню вечер в 47-м году у Владимира Смоленского, на котором присутствовали Георгий Иванов, Ирина Одоевцева, Александр Гингер, Георгий Раевский и я. На этом вечере Одарченко прочел свое маленькое стихотворение:

Как прекрасны слова:
Листопад, листопад, листопады!
Сколько рифм на слова:
Водопад, водопад, водопады!
Я расставлю слова
В наилучшем и строгом порядке –
Это будут слова,
От которых бегут без оглядки.

И, посмотрев на Раевского, экспромтом прибавил:

И тогда наилучшее слово,
Это, может быть, будет корова, –

что было явной клеветой. Раевский, безусловно, был грузным человеком, но своим обликом скорее напоминал раздобревшего Гёте, а никак не корову.

Но это – "замечание на полях". Главное же – при последних двух строках ("Это будут слова...") чуть вздрогнувший Георгий Иванов, человек исключительно чуткий к поэзии и к другим поэтам: он, пожалуй, один только тогда почувствовал в стихах Одарченко что-то новое, до сих пор не бывшее. Когда же стихи его стали появляться в парижском "Возрождении" и нью-йоркском "Новом Журнале", отклики на них тогдашних критиков были более чем сдержанными. Одарченко это знал и не переставал утверждать: "Подождите пятьдесят лет и тогда увидите"».

25 июля 1960 года Одарченко покончил жизнь самоубийством, отравившись газом. Его нашли возле газовой плиты: резиновая трубка, подводящая газ, была сорвана, и один ее конец был у него во рту...


Той дорогой, которой иду,
Я, наверное, в ад попаду.

Но оттуда по шёлковой лесенке,
Напевая весёлые песенки,
Я обратно на землю вернусь
И на крыше в кота воплощусь.

Буду жить я у девочки маленькой
В ее розовой чистенькой спаленке.
Буду нежно мурлыкать опять –
Но о чём, никому не понять.

P.S. В России сочинения Одарченко впервые были изданы в 2001 году. Первое посмертное изданием стихов и прозы Одарченко (Париж, 1983 год) можно найти здесь.