Ксения Некрасова: лягушки и не догадываются, что они родня солнцу

17 февраля 1958 года в Москве умерла Ксения Некрасова. Prosodia вспоминает поэтессу ее во многом автобиографическим стихотворением.

Медведев Сергей

портрет Ксении Некрасовой | Просодия

Илья Глазунов. Портрет Ксении Некрасовой 

Утренний этюд


Каждое утро
              к земле приближается солнце
и, привстав на цыпочки,
            кладет лобастую обветренную
                                           голову на горизонт
и смотрит на нас –
           или печально,
                 или восхищенно,
                     или торжественно.
И от его близости земля обретает слово.
И всякая тварь начинает слагать в звуки
                              восхищение души своей.
А неумеющие звучать
дымятся синими туманами.
А солнечные лучи
                           начинаются с солнца
и на лугах оканчиваются травой.
Но счастливейшие из лучей,
                                          коснувшись озер,
принимают образ болотных лягушек,
животных нежных и хрупких
и до того безобразных видом своим,
что вызывают в мыслях живущих
ломкое благоговение.
А лягушки и не догадываются,
что они родня солнцу,
и только глубоко веруют зорям,
зорям утренним и вечерним.
А еще бродят между трав, и осок,
              и болотных лягушек
человеческие мальчишки.
И, как всякая поросль людская,
отличны они от зверей и птиц
воображением сердца.
И оттого-то и возникает в пространстве
между живущим и говорящим
и безначальная боль,
и бесконечное восхищение жизнью.


Чем это интересно


Стихотворение о невозможности адекватно рассказать об окружающем человека мире. Как поется в «Подмосковных вечерах», «трудно высказать и не высказать все, что на сердце у меня».

И оттого-то и возникает в пространстве
между живущим и говорящим
и безначальная боль,
и бесконечное восхищение жизнью.

«Говорящий» - это поэт. «Живущее» - вся остальная природа.

Очевидна и автобиографическая составляющая стихотворения: Ксения  и есть та самая лягушка, бывший солнечный луч, животное нежное и хрупкое, но «безобразное видом своим». И не всякий говорящий мальчишка-принц узнает в лягушке царевну.

Некоторые узнавали. Ахматова говорила о ней: «За всю жизнь я встречала только двух женщин-поэтов. Марину Цветаеву и Ксению Некрасову».

Надежда Мандельштам в письме Н.И. Харджиеву (июль 1943 года) упоминает Некрасову: «Сейчас у нас в углу склубилась плесень и воплотилась в Оксану Некрасову – маленькую юродивую – незаконную дочь Гуро и Хлебникова. Она помешана на своих стихах и когтит ими всех, как коршун. Иногда раскрываешь рот от удивления – что за чудо? – а то прет такое, что хочется плакать.

Утром она просыпается с дежурным вопросом, который будет повторять весь день – и всегда об одном и том же: кто может быть ей полезен для напечатанья ее стихов и наверное ли он ей поможет. Перед ней сейчас прямая задача: использовать А.А. на сто процентов.

Напряжение в доме создается к вечеру. Свет горит плохо, она пользуется вечерами для стихов и обсуждений.

Я убеждаю ее, что ей вреден ташкентский климат и что ей нужно обратно в горы, откуда она скатилась. Стихи настолько хороши, что есть искушение вам послать».

Странной Некрасову, бездомную, больную (энцефалит), с бусами из фасоли, считали многие современники.

Евгений Евтушенко писал (1965 год):

Я никогда не забуду про Ксюшу,
Ксюшу,
похожую на простушку,
с глазами косившими, рябоватую,
в чем виноватую?
Виноватую
в том, что была рябовата, косила
и некрасивые платья носила…

только в писатели Ксюшу не приняли,
ибо блюстители наши моральные
определили —
она ненормальная…

А вот как видел поэтессу Ярослав Смеляков (1964 год):

Как она бедно и как неискусно одета!
Пахнет от кройки подвалом или чердаком.
Вы не забыли стремление Ксюшино это —
платье украсить матерчатым мятым цветком?

Большинство современников мучили вопросы. Главный: кто она – сумасшедшая (не отдающая себе отчета в устройстве мира) или юродивая (отчет отдает, но устройство не принимает)? (Кстати, стихотворение «Утренний этюд» свидетельствует в пользу второй версии.) Как к ней относиться? Почему пишет верлибры? Или даже хуже того - рифмованное стихотворение вдруг заканчивается верлибром? Зачем? А что за рифмы? Не умеет по-другому? Графоманка?

Я друга из окошка увидала,
простоволосая,
с крыльца к нему сбежала,
он целовал мне шею,
плечи,
руки,
и мне казалося, что клен могучий
касается меня листами.
Мы долго на крыльце стояли.
Колебля хвойными крылами,
лежал Урал на лапах золотых.
Электростанции,
как гнезда хрусталей,
сияли гранями в долинах.
И птицами избы
на склонах сидят
и желтыми окнами
в воду глядят.

Вообще-то Некрасова четыре года проучилась в Литинституте, закончить его помешала война. В 1937 году журнал «Октябрь» напечатал подборку стихов молодой поэтессы с предисловием Николая Асеева. Писала Некрасова не только верлибры. Но верлибры запомнились литературному начальству.

Поэтесса жаловалась помощнику Сталина Николаю Поскребышеву:

«В 1948 году меня перестали печатать, объясняя свой отказ тем, что стихи, написанные белым стихом, будут непонятны массам, что они больше относятся к буржуазным, то есть к декадентской западной литературе, а не к нашей простой действительности… Несколько лет мне ставят нелепые барьеры, и я бьюсь головой о стенку…»

Если бы проблема была только в верлибре! О себе родившаяся на Урале Ксения говорила, что она дочь Николая II, иногда, что дочь Григория Распутина.

Поэт Леонид Мартынов вспоминал: «Из ее рассказа выходило, что она — сирота, а воспитавший ее уральский священник скрывал от нее, но не мог скрыть, она догадалась, что ее родители были не ее родители, и вообще она царского происхождения… Словом: Урал, Тюмень, Тобольск, вот в чем дело!
— Понимаешь? — прошептала она. — Я вроде как принцесса!
— Ты? Принцесса? — засмеялся я. — Ты самозванка, вот кто ты, Ксюша!
— Нет! Я не из тех известных царских дочерей, великих княжон, — возразила она, — а тут что-то другое. И по времени так выходит.
Я, помнится, начал доказывать, что это бред. Что Николай Второй едва ли мог и хотел в Тобольске заниматься амурами, и вообще это вздор, и она даже вовсе не похожа лицом на Романовых.
— Но почему в таком случае, — воскликнула она горячо, — почему ко мне относятся, как к какой-то принцессе? Почему меня не признают? Почему меня гонят, не дают ни говорить, ни печататься, как будто бы я чуждый элемент? Как будто я действительно великая княжна!»

Ответить на вопрос - юродивая или сумасшедшая - современники так и не смогли. Пришли к компромиссу: в союз писателей Некрасову не приняли, но книгу стихов напечатали (1955 год, «Ночь на баштане»).

За восемь дней до смерти от инфаркта ей даже выдали небольшую комнату.

Ксения Александровна Некрасова умерла 17 февраля 1958 года. Ей было 46 лет.


О К. Некрасовой читайте также в материале Prosodia Ксения Некрасова: самый пронзающе-тихий голос в русской поэзии XX столетия


Читать по теме:

#Стихотворение дня #Русский поэтический канон #Советские поэты
Венедикт Март: захлопни книгу Марта и откинь!

27 марта исполняется 128 лет со дня рождения Венедикта Марта. Современники называли его «правнуком Вийона» и сравнивали с «проклятыми поэтами». Prosodia обращается к стихотворению «К тебе и от него», в котором поэт-визионер предостерегает «случайных» читателей от знакомства со своими стихами.

#Эссе
Мария Петровых: не даром ты сгорела

26 марта 1908 года родилась Мария Петровых – одна из самых тонких и самобытных поэтесс ХХ века, блестящая переводчица и литературный редактор. При жизни она находилась в стороне от литературного процесса и не была избалована читательским вниманием. К счастью, в настоящее время ситуация меняется. Prosodia вспоминает Марию Петровых стихотворением «Подумай, разве в этом дело…», в котором она размышляет о своей «невольной силе».